Рэки Кавахара - Sword Art Online. Том 13 - Алисизация: раскол

Тебя никогда раньше не любили; лишь поэтому ты мог быть доволен тем, что имел.

Так сказала Администратор. И Юджио постепенно начал принимать это как факт.

Сам Юджио мог честно сказать, что любит своих родителей, братьев, друзей детства. Когда он смотрел на мать, довольную красивым цветком, который он сорвал; когда он наблюдал за отцом и братьями, весело уплетавшими пойманную им рыбу, – он был счастлив. Он даже собирал травы в лесу и относил Джинку и его прихвостням, если узнавал, что те простыли, – хоть они и были поганцами.

Но что они сделали для тебя? Чем именно они отплатили тебе за твою любовь?

Вот именно… он ничего не мог припомнить.

Прямо перед его глазами губы Администратора вновь изогнулись в улыбке, и Юджио увидел еще одну картину из прошлого.

Это было весной того года, когда ему исполнилось десять… в тот день, когда ему и другим детям старейшина деревни на главной площади назначил Священный долг. Глядя с помоста на нервничающего Юджио, старейшина Гасуфт произнес: «Рубщик Кедра Гигаса», – совсем не то, что Юджио ожидал услышать.

Но все же то тут, то там в кучке детей раздались завистливые возгласы. «Рубщик» – это был почетный Священный долг, передающийся из поколения в поколение с самого основания деревни Рулид; вдобавок Юджио получит хоть и не меч, но все-таки самый настоящий топор. Даже сам Юджио тогда вовсе не был недоволен.

Крепко сжимая лист пергамента, обмотанный красной лентой, доказательство своего назначения, Юджио прибежал в свой дом на окраине деревни и даже с какой-то гордостью объявил родным о полученном Священном долге.

Повисло короткое молчание, нарушил которое младший из его братьев. Он цокнул языком и выругался, а потом сказал: я думал, сегодня в последний раз чистил коровник. Старший брат затем сказал отцу: плакали наши планы, что сажать в этом году; а отец со стоном спросил Юджио, во сколько эта его работа будет заканчиваться и сможет ли он после нее помогать в поле. Словно боясь угрюмых мужчин, мать исчезла в кухне, не произнеся ни слова.

Следующие восемь лет Юджио всякий раз, появляясь дома, испытывал чувство стыда. И это несмотря на то, что жалованьем Юджио как рубщика распоряжался отец и как-то незаметно у них стало больше коз, а инструменты поменялись на новые; несмотря на то, что Джинк, назначенный учеником стража, тратил все жалованье на себя, ел на обед пшеничные пироги с мясом и хвастался сапогами, подбитыми гвоздями, и мечом в классных ножнах. А Юджио вынужден был довольствоваться изношенными башмаками да джутовой сумкой со вчерашним черствым хлебом и ходить в таком виде перед Джинком.

– Видишь? Ну что, сделал ли хоть кто-то из тех, кого ты любил, хоть что-то для тебя, хоть раз? Все ведь было наоборот – они радовались твоей убогости, даже смеялись над тобой, не так ли?

Да… именно так.

Года через два после тех событий одиннадцатого лета Юджио, когда Рыцарь Единства забрал Алису, Джинк сказал ему: теперь, когда дочки старейшины нет, в деревне не осталось больше женщин, которым на тебя не наплевать.

Во взгляде Джинка тогда явственно читалось: «И поделом тебе». Джинк откровенно радовался, что Юджио лишился чести быть лучшим другом Алисы, самой красивой девочки в деревне, да еще гения по части Священных искусств.

В общем, ни один человек в Рулиде не откликнулся на чувства Юджио. Хотя он честно заработал право получить что-нибудь взамен того, что он отдавал, это право у него бесцеремонно и беспричинно отняли.

– В таком случае разве ты не вправе вернуть им то же отчаяние и разочарование? Ты ведь желаешь этого, не так ли? Это было бы так приятно… представь себе: ты, Рыцарь Единства, триумфально возвращаешься в родную деревню на серебряном драконе. Вообрази: все те, кто обращались с тобой как с ничтожеством, пресмыкаются пред тобой, а ты попираешь их головы своими сверкающими сапогами. Тогда ты сможешь наконец-то вернуть себе все, что они украли у тебя. И не только…

Прекрасная серебряноволосая девушка медленно опустила руки, поддерживавшие груди, будто притягивая Юджио. Два подобных спелым плодам холмика, лишившись своей опоры, затрепетали.

Первосвященник протянула обе руки к Юджио и прошептала, не убирая с губ пленяющей улыбки:

– Впервые ты познаешь счастье человека, которого любят, сколько хочешь счастья. Настоящее, ошеломляющее чувство удовлетворения от головы до кончиков пальцев. Я не такая, как те, кто только брал у тебя, не давая ничего взамен. Если ты дашь мне свою любовь, в ответ ты получишь столько же. Я дам тебе несравненное удовольствие, большее, чем ты способен вообразить, если только ты дашь мне свою глубочайшую любовь.

Последние капли разума Юджио готовы были утечь в этот демонический цветок. И все же кусочек рассудка, сохранившийся в самой глубине души, продолжал тихо сопротивляться.

Что такое… любовь?

Что-то, чему можно назначить цену… как деньги… не более?..

Нет, Юджио-семпай!

Повернувшись на голос, он увидел красноволосую девушку в серой форме, отчаянно тянущуюся к нему из мрака.

Но прежде чем Юджио успел протянуть ей руку, плотный черный занавес опустился на девушку, и она исчезла, оставив лишь тень горя, которая была в ее глазах.

Тут же чей-то еще голос пришел с противоположной стороны.

Нет, Юджио. Любовь – это не то, за что надо платить.

Обернувшись, он увидел посреди мрака маленькую травянистую полянку, на которой стояла золотоволосая девочка в синем платье. Ее синие глаза ослепительно сверкали, будто в них и только в них был выход из этой бездонной трясины. Юджио напряг усталые ноги в попытке поползти к ней.

Однако черный занавес вновь упал с глухим стуком, и зеленой поляны не стало. В полной черноте Юджио растерялся, он так и стоял на коленях, не двигаясь с места. Он не мог больше терпеть испепеляющую жажду. При воспоминаниях о постоянных несправедливых упреках, неблагодарной работе, краже того, что принадлежало ему с детства, его боль и досада сгустились, сконцентрировались в соль, обжигающую горло.

Наконец Юджио пополз вперед, не поднимая головы. Туда, где тек нектар, источающий густой сладкий аромат.

Проталкиваясь сквозь гладкий шелк, его пальцы потянулись вперед и притронулись к освежающе прохладной коже. Подняв голову, он увидел богоподобное лицо серебряноволосой девушки. Она взяла Юджио за руку, улыбаясь немыслимой улыбкой.

Девушка потянула его, и он подался вперед без сопротивления. Обнаженное тело приняло Юджио и окутало его убаюкивающей мягкостью.