Ольга Громыко - Год крысы. Путница

Мысль мелькнула и пропала. Замок потряс такой вопль, что глуховатая посудомойка двумя этажами ниже вздрогнула и выронила тарелку.

Ворвавшийся в комнату слуга застал Румза стоящим на коленях возле шкафа. Господин наместник уже не вопил, а с глухим воем пропускал через пальцы ворох пестрых лохмотьев, в которых с огромным трудом угадывались парадные одеяния. Особенно досталось новому камзолу, пошитому специально ради сегодняшнего приема и так богато изукрашенному драгоценными каменьями, что вешалка гнулась под его весом. Несколько мелких сапфиров и изумрудов высыпались из открытого шкафа вместе с тряпьем, но даже навскидку было видно, что большая и лучшая часть камней бесследно исчезла.

Впрочем, не совсем бесследно.

Слуга поднес свечу ближе к столу, к опрокинутой на какой-то документ чернильнице, и увидел несколько переплетающихся цепочек следов, пересекающих столешницу и спускающихся по одной из ножек.

ГЛАВА 9

Крысы пробираются в повозки, корабельные трюмы и даже котомки, путешествуя вместе с людьми и расселяясь по всему свету.

— Ы-ы-ы!

— М-м-м…

— Ы-ы-ы, ы!

— М-м… у-у-у…

Несколько щепок Рыска пыталась постичь смысл этих звуков, потом наконец догадалась открыть глаза и поняла, что хозяин избы безуспешно пытается растолкать лежащего с краю Жара.

С краю?! Рыска приподнялась на локте, заполошно шаря взглядом по полу.

— А где Альк?

Вор тоже сел, как от щелчка кнутом. Проклятый саврянин, до чего довел — от одного его имени сон прочь улетает, будто колодезной водой окатили!

Мужик, порядком разозленный «беседой» с нахальным гостем, изумленно глядел, как парень с девушкой лихорадочно перетряхивают тулуп, шапку и башмаки. Жар даже на четвереньках к печи подполз, заглянул под нее.

— Эй, тварь, ты там?!

Немой боязливо попятился. В подпечье и ребенок бы не поместился, к тому же половина ниши была заложена поленьями.

Рыска уже не на шутку перепугалась — а вдруг крыса собака придушила или хозяин походя пришиб и выкинул, не посчитав нужным сообщить об этом гостям?! — но тут дверь распахнулась и вошел Альк. Косы заплетены, подвернутые штаны в брызгах — видать, мыться ходил, а то и купаться. За ним вбежала собачонка, преданно виляя хвостиком.

— Как ты себя чувствуешь? — косо глянул на девушку саврянин.

Рыска, опешив от такой заботы, шмыгнула носом и с радостным изумлением обнаружила, что он вовсе не забит.

— А… да ничего вроде. — Девушка сглотнула. Горло тоже не болело, пересохло только.

— Может, и моим здоровьем поинтересуешься? — Жар плечом стер с носа пыльную паутину, чувствуя себя круглым дураком.

— Зачем? И так вижу, что не сдох. — Альк равнодушно переступил через его согнутую спину, без спросу снял с гвоздя хозяйское полотенце и вытер мокрое лицо, потом скомкал и бросил на лавку. Рыска поспешила подхватить его и повесить на место, заискивающе улыбнувшись хозяину. Тот не разделял ее дружелюбия и, видя, что гости более-менее пришли в себя, снова начал их выпроваживать, мыча и попеременно показывая на дверь, потом на свой висок и ладонью поперек шеи.

— Это у него голова болит, что ли? — Жар выпрямился, сердито показал саврянину кулак.

Альк ответил презрительным оскалом:

— Так, что хоть вешайся?

— Это он сейчас весчанского голову позовет, и тот нам по шее надает, — перевела более догадливая Рыска.

Немой радостно закивал и вдохновенно повторил пантомиму.

— А запасной голова у них есть? — поинтересовался саврянин.

Хозяин поумерил пыл, тем не менее продолжая неумолимо теснить гостей к выходу.

— Ладно-ладно, уже уходим! — поднял руки Жар. — А до Рогатки далеко?

Мужик на пальцах показал — десять лучин и еще пять.

— Эх, пролетели мы с торжищем, — тоскливо сказал вор. — Если б всю ночь шли…

— Что ж не шел? — Альк заглянул в горшок на столе, но новой картошки там, увы, не появилось.

— А ты?

— Это не мои коровы. И не мои торбы. Я вас просто сопровождаю.

— Ой, — спохватилась Рыска, — расписку-то у меня тоже отобрали! Она в кошеле вместе с деньгами лежала!

— Ха. — Саврянин, к огромному облегчению хозяина, наконец переступил порог. За ним вымелись и остальные неприятные гости. Собачонка, спохватившись, взъерошилась и сурово затявкала им вслед (правда, когда Альк оглянулся и пристально посмотрел ей в глаза, смутилась и спряталась за хозяином).

На улице оказалось не утро, а ближе к полудню. Облака так и не разошлись, но дождем больше не прыскали, и земля успела высохнуть. Северный ветер унес уже ставшую привычной жару, Рыске было зябковато даже в рубашке и штанах — особенно при виде бледного полуголого Алька с недовытертыми каплями воды на груди и плечах.

— Что — «ха»? — настороженно потребовал уточнений Жар.

— Это значит, что ваших проблем на одну больше, а моих — на одну меньше. — Саврянин вышел за калитку и уверенно повернул налево.

Бабки, судачившие на лавочке у общинного колодца, примолкли, как вспугнутые лягушки, но стоило компании чуть отойти, как за спиной снова раздалось оживленное «бур-бур-бур».

— Ничего себе грибочки! — Жар от возмущения перешел на подзабытый при Рыске жаргон. — Втюхал нам гнилое мочало, а сам шайкой прикрылся и в кусты?!

— А если бы вас уже после обналичивания ограбили, тоже я был бы виноват? — отбрехивался Альк вяло, не пытаясь оторваться от спутников.

— А кто нас с мышеловкой подставил?!

— А я вас просил туда соваться?

Разговор свернул в прежнюю колею, как Рыска уже знала — закольцованную.

— И что нам теперь делать? — жалобно спросила она, даже не пытаясь переспорить Алька.

Саврянин пару щепок шел молча, делая вид, что не замечает ее умоляющих глазищ и вообще их дороги совпадают совершенно случайно, потом смягчился:

— Идти в Рогатку. По-моему, это все-таки не лишено смысла. Вдруг воры не успеют продать коров за сегодня.

— А может, их вообще не туда погнали, — мрачно возразил Жар. — Мало ли кругом весок-торжищ…

— Туда, — уверенно сказал Альк. — И думаю, это вовсе не воры. Просто кормилец ткнул пальцем знакомому жулику — мол, хозяева этих уже не вернутся, продай да поделимся. А Рогатку я знаю, там за скот хорошую цену дают, потому что рядом лесопилки и песчаные карьеры. Надо ж на чем-то это добро вывозить.

Рыске стало чуть полегче. Цель была, надежда — тоже, а значит, все не так беспросветно. Еще бы солнышко выглянуло…

— Тебе не холодно? — осторожно спросила девушка у Алька. Тот пожал плечами: