Елена Федина - Я твоя черная птица

— Спасибо тебе, Веста.

— Ты… помнишь, о чем мы договорились?

— О чем?

— Ты обещал прийти ко мне сегодня вечером.

— Это жестоко с твоей стороны напоминать мне об этом.

— Разве ты не видишь, что я люблю тебя по-прежнему? И даже больше? Разве ты не видишь, что я для тебя луну достану с неба и все звезды по одной?

— Вижу. Но твоя любовь сильно смахивает на жалость.

— Веторио!

— Пойми, в первый раз в жизни я узнал другое. Ты смотрела на меня как на бога. На меня никто и никогда так не смотрел, и я не знаю, что может сравниться с этим! Теперь с твоих глаз спала последняя пелена… Я, конечно, приду к тебе, но только если ты мне прикажешь. Ты же знаешь, я не могу противиться.

— Ну, уж нет, любимый, до этого я не опущусь.

Я уступила ему дорогу, он опустил глаза и быстро пошел вверх по лестнице.

24

Вечером я зашла к Корнелии. Она лежала в постели, лицо было чистым и розовым, как у младенца, такими же нежными стали кисти ее рук. Всё остальное она старательно прикрывала ночной рубашкой и шарфиком.

— Мне незачем жить, — сказала она уныло, когда я вошла, — лучше б я умерла!

Я не была настроена на жалость.

— Зачем ты солгала? — спросила я строго.

— Я? — она посмотрела удивленно и испуганно, — когда?

— Веторио не давал тебе этот крем. Мало того, он даже предупредил тебя, что он опасен. Зачем же ты его взяла? Не отпирайся, я всё знаю. Ты прошла ночью через спальню Конрада, попала к Веторио и сама взяла флакон. Я знаю, что так и было. Я только хочу понять, зачем?

Корнелия не стала отпираться, глаза ее наполнились слезами.

— Чтобы убить Леонарда…

— Ах, ты… — у меня не нашлось для нее слов, — да как тебе такое в голову пришло!

— Оставь, Веста! Разве ты не видишь, что я и так наказана! Я мерзкое чудовище, покрытое язвами! Что может быть хуже!

Она разразилась такими рыданиями, что мне пришлось долго и настойчиво ее утешать. Я пообещала ей, что когда мы придем в мертвый город, Веторио всё исправит, и тело ее будет таким же прекрасным и чистым, как ее лицо. С этой надеждой, похожей на сказку, она и уснула.

Была уже ночь. Я стояла над тазом с водой и смывала грим. Лаиса разобрала мне постель и ушла к себе. Мне всё еще казалось, что Веторио одумается и придет ко мне. Сам придет, без принуждения. Я была так красива тогда, что, наверно, сама бы к себе пришла! Во мне не было ни роскошной соблазнительности Арчибеллы, ни утонченной нежности Корнелии. Во мне было что-то другое. Какая-то бесконечная глубина что ли, которая появляется только после ста…

Дверь была не закрыта, потому что я ждала. Но дождалась я не Веторио, а Конрада. Он зашел так неожиданно, что я вздрогнула и уронила полотенце в таз.

— Ты еще не спишь? — спросил он устало.

Я боялась к нему обернуться и не знала, что делать.

— Может, завтра поговорим?

— Я хотел только спросить. Ты действительно знаешь дорогу в мертвый город? Или это опять выдумки этого мастера?

— Я проведу вас в мертвый город, как только Корнелия сможет ходить. И не говори о нем в таком тоне, мне это неприятно. Ясно?

— Послушай, Веста… — Конрад смущенно кашлянул, — я терпеть не могу сплетен, но когда ты так его защищаешь…

— То что?

— Он… твой любовник, Веста?

— Да, — сказала я.

По-моему, Конрад был потрясен, он долго молчал, пытаясь что-то понять, но так и не смог.

— Ну, это уж слишком! — заключил он.

— Почему? — спросила я насмешливо.

— Как это почему?.. — растерялся он.

Я повернулась к нему, откидывая за плечи волосы.

— Что в этом удивительного?

Он молча сглотнул и попятился. На лице его было перемешано всё: изумление, ужас, восхищение и глубокое недоверие.

— Это ты, Веста?!

— Это я, мой мальчик.

— Ты ведьма?!

— Понимай как хочешь, я уже сама не знаю, кто я.

— Я всегда… я с самого детства знал, что ты какая-то особенная… но такого я не ожидал!

— Я тебе не нравлюсь?

— Это не ты.

Я понимала, что теперь он будет относиться ко мне по-другому, что я исчезла для него, а появилась какая-то другая, незнакомая женщина. И с этим ему предстоит еще смириться. Но к чему было цепляться за прошлое, когда я так изменилась, что и сама себя не узнавала? Притворяться прежней у меня уже не было ни сил, ни желания.

— Ты прекрасна, но я начинаю тебя бояться, Веста. Откуда ты знаешь дорогу в мертвый город?

— Не спрашивай, а то я не поведу вас.

— Ясно… — Конрад подошел к двери и открыл ее, — как я устал от вас всех! — выдохнул он, стоя на пороге, — ни одного нормального человека вокруг! Всё как в страшной и глупой сказке, в которой всё перепутано. Женщина, которую я люблю, умирает! Мой сумасшедший брат обвиняет меня в прелюбодеянии! Врач оказывается надменным снобом из будущего! Лаиса, само совершенство — просто куклой для сцены! Моя няня, которую я знаю много лет — ведьма! И наконец человек, которому я верил как самому себе, чуть не погубил всё своей глупостью, да и вообще оказался не человеком, а непонятно кем! И всё это в один день, Веста! С меня довольно на сегодня…

25

Никто никогда не узнает, каких трудов мне стоило разведать дорогу к мертвому городу. Он был не так уж далеко от замка, но его окружали непроходимые комариные болота. Идти следовало по узким перешейкам леса, которые внезапно обрывались, врезаясь в буро-зеленое месиво или тростниковые заросли. Я оставляла клювом пометки на деревьях, чтобы не запутаться, когда пойду пешком, и летела дальше. Часто выбранная дорога приводила в тупик, мне приходилось возвращаться назад и выбирать обходные пути.

Через неделю я примерно знала, как нам надо двигаться, но не была уверена, что не заблужусь на первый же день пути. Путь получался неблизкий, с учетом всех трудностей и обходов, пройти его можно было дней за десять, а то и за полмесяца. Я стала сомневаться, дойдет ли хрупкая Корнелия. За себя, Конрада и Веторио беспокоиться было нечего.

Путь был известен, Корнелия поправилась, приготовлена была палатка, и насушены сухари. Осталось только уговорить Леонарда отпустить свою жену с нами. Это оказалось труднее всего, потому что ему пришлось объяснять всё от начала до конца.

Мы дождались, пока он окажется один, и взяли его в тесное кольцо. Леонард удивленно огляделся и понял, что от него чего-то хотят.

— В чем дело? — он попятился и сел в кресло, за которым стояла Корнелия, задрапированная по самый подбородок, — ну что вам?

— Ты хочешь, Лео, — спросила я, — чтобы твоя жена была красива, как прежде?