Терри Брукс - Ведьма Ильзе

Квентин считал, что делами управления должны заниматься старики. Город Лия, по его мнению, был каплей в океане. Мир такой огромный, в нем так много всего происходит, а события в Лии никого за пределами города даже не интересуют. Целые народы никогда не слышали об их горах. Если он хочет повлиять на будущее Четырех Земель, а может быть, и стран, лежащих еще дальше, он должен покинуть дом и отправиться в большой мир. Он поговорил об этом с Беком, и тому захотелось просто расплакаться. Бек думал совсем иначе. Он не хотел влиять на остальной мир. Бек был вполне всем доволен и здесь. Стремление Квентина вырваться из Лии он считал навязчивой идеей, опасной и глупой. Но он вынужден был признать, что у Квентина в жизни есть хоть какая–то цель, а у него нет.

Они прошли фермы, пастбища, поместья и добрались до окраин собственно города. Дом семьи Ли находился на месте, где раньше стоял дворец, когда семья правила всеми горами. Дворец был разрушен, когда горы оккупировали войска Федерации, и, как говорили, его сжег сам Морган Ли в знак протеста. Как бы то ни было, отец Корана выстроил на этом месте обычный двухэтажный дом, с мансардными окнами, с глубокими нишами, роскошными наличниками и многочисленными каминными трубами. Старые деревья сохранились, перед домом и позади него были разбиты цветники, а от дверей дома к улицам вели выложенные камнем и увитые сверху плющом дорожки.

В окнах и по краям дорожек уже горели огни, придавая дому уютный вид. Подходя к нему, Бек вдруг подумал: когда в следующий раз он увидит его?

Ужинали Бек и Квентин со всей семьей, с Кораном, Лирой и четырьмя младшими детьми. Дети за ужином шумно обсуждали подробности своих приключений, в первую очередь охоту на кабана. Если судить по словам Квентина, то охота оказалась намного увлекательней, чем была на самом деле. Он потчевал младших братьев и сестер байками о том, как они едва избежали смерти от клыков и копыт десятка разъяренных кабанов. Коран покачивал головой, а Лира улыбалась. Обсуждение неожиданного появления Странника было отложено на потом.

Когда ужин закончился, и Лира отвела младших детей спать, Бек оставил Квентина с отцом наедине поговорить о друиде, а сам надолго залез в ванну, чтобы смыть с себя дорожную грязь. Он залез в горячую воду, позабыл о всех тревогах, закрыл глаза и отдыхал. После ванны он пошел в комнату к Квентину и застал брата сидящим на кровати и задумчиво рассматривающим старый меч.

Квентин поднял взгляд:

— Отец говорит, что мы можем ехать.

Бек кивнул:

— Я не сомневался. Странник не стал бы нас обманывать. — Бек смахнул со лба прядь мокрых волос. — Отец не объяснил тебе, почему он теперь вдруг разрешил нам уехать?

— Он сказал, что обязан друиду за какую–то давнюю услугу. Но не сказал какую. Вообще–то он тут же перевел разговор. — Квентин задумался. — Но он не был встревожен ни тем, что мы уезжаем, ни тем, что приходил Странник. Он казался скорее… каким–то целеустремленным. По нему трудно было сказать, Бек. Он был очень серьезен в отношении этого предприятия, — спокоен, но серьезен. Напомнил, чтобы я не забыл взять меч. — Квентин посмотрел на оружие, которое держал в руках. — Я все сижу и смотрю на него. — Он улыбнулся. — Я все думаю, что, если присмотрюсь внимательнее, вдруг что–нибудь разгляжу. Может быть, меч заговорит со мной, расскажет секрет своего волшебства.

— Думаю, тебе надо сделать так, как сказал Странник. Надо подождать, пока не настанет необходимость, и тогда сам увидишь, как действует меч. — Бек сел рядом с Квентином на кровать. — Странник был прав. Меч в превосходном состоянии. Ни единого пятнышка. Ему несколько сотен лет, а он как новый. Без волшебства тут не обошлось.

— Скорее всего. — Квентин осмотрел клинок с обеих сторон, провел рукой по его гладкой поверхности. — Мне немного не по себе. Если он действительно волшебный, то как я узнаю, что и когда с ним надо делать?

Бек усмехнулся:

— Когда это ты сомневался в том, что и когда надо делать? Ты уже с самого рождения все знаешь, Квентин.

— А ты с самого рождения в два раза умнее меня и сообразительнее, — ответил брат, и слова его не были насмешкой. Он посмотрел на Бека своим спокойным, открытым взглядом. — Я знаю, в чем моя сила и в чем моя слабость. На этот счет я могу быть откровенен. Я знаю, что я поспешно за все хватаюсь, как, например, за эту возможность отправиться в экспедицию. Иногда все получается хорошо, а иногда нет. И чтобы меня не занесло слишком далеко, я полагаюсь на твою помощь.

Бек пожал плечами.

— Всегда рад удержать тебя от поспешности, — сказал Бек и улыбнулся.

— Только не забудь об этом.— Квентин снова посмотрел на меч. — Я могу не увидеть, что надо делать, могу не разобраться в событиях, так что рассчитываю на тебя. Этот меч… вполне возможно, что волшебный и может творить чудеса. Вполне возможно, он умеет спасать человеку жизнь. Но возможно, он, как и само волшебство, может творить и зло. Ведь волшебство какое? Оно может быть и плохим, и хорошим. Я не хочу причинять зло. Не хочу натворить бед.

Для Квентина это было очень глубокое замечание, и Бек подумал, что его брат явно себя недооценивает. Как бы то ни было, Бек кивнул.

— А теперь отправляйся в ванную, — сказал Бек, встав и направившись к двери. — Я не могу нормально соображать, когда от тебя так воняет!

Он пошел к себе в комнату и стал собираться в дорогу. Выйдут они рано утром. Им потребуется неделя, чтобы найти Трулза Рока и затем добраться до Арборлона. И сколько они потом еще проведут в пути? Что там будет, в чужих землях, по ту сторону Синего Раздела? Будет там жарко или холодно, сухо или сыро? Он в отчаянии оглядел комнату, снова вдруг вспомнив о том, как мало он знает о предприятии, в которое впутался. Но такие мысли делу не помогают, так что он их отбросил и снова взялся за работу.

Он уже почти закончил сборы, когда в дверях появился Коран Ли, задумчивый и серьезный.

— Нам надо поговорить, Бек.

Не дожидаясь ответа, он вошел в комнату и закрыл за собой дверь. Какое–то время он постоял в нерешительности. Затем подошел к лавке, на которой Бек раскладывал свою одежду, подвинул ее и сел.

Бек удивленно на него посмотрел, все еще держа в руках рубашку, которую он складывал, чтобы уложить в свой рюкзак.

— Что такое? Что–нибудь случилось?

Коран Ли покачал своей седой головой. Он все еще был видным мужчиной, сильным, в хорошей физической форме, несмотря на то, что ему уже было пятьдесят. Его взгляд всегда был приветлив, и Коран всегда был готов улыбнуться. В Лии его любили, он пользовался всеобщим уважением в городе. Коран не оставлял без внимания даже самых незначительных дел, какие другой бы проигнорировал. Если кому–то нужна была помощь, Коран Ли раньше всех начинал искать того, кто бы мог помочь, а если не находил, то помогал сам. Своих детей он воспитывал ласковым словом и мягким принуждением, и Бек не помнил, чтобы он когда–либо повысил голос. Если бы Бек мог выбрать себе отца, он выбрал бы Корана.