Лайон де Камп - Кольцо Тритона

Когда окружающий пейзаж сменился на более мрачный, Вакар приободрился.

— Нам повезло, — обратился он к своему слуге. — Мы довольно легко отделались от этого подлого народа. Знаешь Фуал, мне пришло в голову, что тебе, наверно, тоже не сладко, когда с тобой обращаются подобным образом.

— Разумеется, мой господин.

— По правде говоря, я просто никогда не думал об этом. Ты должен меня ненавидеть, ведь я иногда тебя бил. Признайся, ты меня ненавидишь?

— Нет, хозяин, хотя порой ты бываешь излишне строг. Но ты не самый жестокий господин, большинству рабов живется гораздо хуже, чем мне.

— Что ж, прошу у тебя прощенья за все побои, кроме тех, которые ты заслужил.

Затем Вакар отвел душу, исполнив старую лорскую песнь «Гибель Цорме»:

Грудами на горе брутонские трупы лежали,Когда не дрогнул герой под градом ударов свирепых.

— Ну вот, опять! — Принц указывал на босоногого козопаса, который прыгал с камня на камень. В последний раз мелькнула красная бурка и исчезла. — Почему все бегут от нас, как от демонов? Неужели мы такие страшные?

— Не знаю, господин, — ответил Фуал. — Но очень досадно, что ты привел меня в эти ужасные края, где царят насилие и колдовство. Ах, неужели я больше никогда не увижу серые башни Кериса и серебряные пляжи Аремории? Хоть бы разок взглянуть перед смертью!

Из глаз слуги покатились крупные слезы. Вакар раздраженно фыркнул.

— Неужели ты думаешь, что я обожаю спать на земле и удирать от кровожадных хищников и дикарей? Я бы гораздо охотнее осел в каком-нибудь культурном городе и посвятил себя литературе и философии. Но я не жалуюсь на каждом шагу. Уж коли взялся за плуг, доведи борозду до конца. — Потом Вакар смолк, размышляя. — Дай-ка щит. У этого Белема отвратительная репутация.

С бронзовым круглым щитом за спиной Вакару было спокойнее, хотя редкие встречные туземцы не проявляли особой враждебности, наоборот, обращались в бегство, едва заметив всадников.

— Почему тут нет домов? — поинтересовался он. — Меня не предупреждали, что белемцы живут под открытым небом, как дикие звери.

Фуал лишь пожал плечами. Когда Вакар затянул очередную песнь, аремориец вытянул руку и произнес:

— Хозяин, а разве это не дом?

Вакар развернул коня. Круглая хижина из камней, кое-как обмазанных глиной, сливалась с каменистой долиной. Некогда строение обладало крышей из дерева и тростника, но пожар уничтожил все, что могло гореть.

Вакар спешился и пинком отшвырнул череп, валявшийся у порога.

— Череп ребенка, — сказал он сам себе. — Должно быть, тут идет война. А если так, то в Найоват нас вечером не пустят, поэтому заночуем здесь.

— Господин, нам до сих пор не встретились безголовые слуги Авоккаса, — заметил Фуал, ставя котелок на очаг. — Будем надеяться, что и не встретятся. — Он постучал кремнем о пирит и развел огонь. — С живыми врагами я готов сразиться, но не кажется ли тебе, что здесь правит бал черная магия?

Они поужинали в тишине, глядя, как длинные тени наползают на утесы. С холмов донесся хохот гиены.

— Присмотри за конями, — велел Вакар.

Четыре лошади рвались с привязи, ржали и прядали ушами. Путники настороженно оглядывались по сторонам. Как только Вакар краем глаза уловил движение — среди валунов, раздался пронзительный крик и...

— Великие боги! — вскричал Фуал. — Ты только посмотри!

Откуда ни возьмись, появились десятки грязных длинноволосых людей. Они с воплями бежали по крутым склонам, прыгали с камня на камень. Некоторые были в козьих шкурах, другие — в чем мать родила. Оружием им служили дубины, камни и бумеранги. Когда они приблизились к дому, камни и дротики засвистели в воздухе.

— По коням! — Вакар птицей взлетел в седло.

Когда Фуал, как всегда неуклюже, карабкался на коня, в спину ему угодил камень. Позади Вакара раздался глухой удар и пронзительное ржание — очередной метательный снаряд попал в запасного коня. Мгновение спустя кавалькада галопом неслась по петляющей дороге к югу. Вакар надеялся, что в сумерках его конь не споткнется, иначе — верная смерть.

— Все пропало, господин, — жалобно произнес Фуал. — Не только вкусная еда, которую я для тебя приготовил, но и наш единственный котелок.

Вакар пожал плечами.

— Украдешь другой.

— Почему они на нас набросились?

— Не знаю. Может, они — людоеды? Они выкрикивали что-то вроде «уллилюди, уллилюди», насколько я помню, это означает «господа» или «дворяне». Но если нас приняли за аристократов, то почему на нас напали? Должно быть, в этой стране все с ума посходили.

Вакар держал путь на юг, пока путников вновь не застала тьма. Принц и его слуга заморили червячка вяленым мясом и погрузились в беспокойный сон, карауля по очереди, как обычно. Еще до рассвета они вновь сели на коней.

Скалистые горные склоны становились все круче и мрачнее. День был в самом разгаре, когда они очутились в длинном, глубоком и узком ущелье. Петляя, оно уводило к югу. Путники упорно продвигались вперед, объезжали крутые отроги горной цепи. Окрест разносился гулкий перестук копыт. Наконец всадники остановились перевести дух.

— Сдается мне, мы тут целый век... Чу! — Вакару услышался далекий топот множества ног. — Неужели снова наши немытые друзья?

Он пустил коня шагом, вглядываясь во тьму. Топот приближался. Некоторое время спустя, увидев источник шума, Вакар и Фуал вскрикнули от изумления и испуга. Шумел отряд иццунегов, безголовых зомби короля Авоккаса. Не меньше двадцати этих чудовищ, вооруженных копьями с медными наконечниками, быстро шли по ущелью колонной по трое. Позади на низкорослых конях ехали двое обладателей голов — точно овчарки, подгоняющие стадо. Люди закричали, указывая на путешественников; иццунеги подняли копья и пустились бегом.

Глава 13

ЦАРСТВО БЕЗГОЛОВЫХ

Вакар развернул коня и помчался по ущелью в обратную сторону. Маленький аремориец уже несся перед ним во весь опор, хотя раньше боялся скакать даже легким галопом. Позади шлепали босые ноги иццунегов. Вакар обернулся в седле и увидел, что преследователи отстают, а еще через несколько поворотов они и вовсе исчезли из виду. Вакар позволил коню перейти на шаг. Фуал крикнул, оборачиваясь:

— Хозяин, как ты думаешь, они тоже хотят нас убить?

— Не знаю. Трудно судить о намерениях человека по выражению лица, особенно, когда голова отсутствует. Но мне показалось, что они настроены враждебно. Похоже, в Белеме нам не рады.

— Господин, что же нам теперь делать? Может, попытаемся найти другой путь в Найоват?

— Будь я проклят, если знаю, что нам делать. Поговорить бы хоть с кем-нибудь в этой проклятой стране...