Глен Кук - Стальные сны. Серебряный клин

— Это много, чтобы переварить, — снова заметил Копченый. Ему хотелось только одного — поскорее убраться отсюда, пока ему ничто не угрожает.

— Уверен, что так. Достаточно, чтобы перевернуть ваш мир. А сколько будет еще! Однако вы отсутствуете уже довольно долго. Нам бы не хотелось, чтобы ваше отсутствие вызвало тревогу. Отправляйтесь домой. Подумайте. Решайте.

— Как мне с вами связаться?

Смуглый улыбнулся:

— Мы вас найдем. Мы уйдем отсюда после вас, на случай, если вы испытываете несколько недальновидное воодушевление сделать из себя героя. Когда наступит время, летучая мышь вас найдет. Тогда вы отправитесь в какое-нибудь укромное место, а уж там вас встретят эти трое.

— Хорошо. Вы правы. Мне пора возвращаться. — Он направился к двери, все еще сомневаясь, не кроется ли за всем этим какой-нибудь подвох. Но ему дали спокойно уйти.

Поразмыслить было о чем. И разговор оказался продуктивным. Стало ясно, что Хозяева Теней заслали в город новых шпионов вместо прежних, уничтоженных колдунами Черного Отряда.

Смуглый коротышка, который плохо говорил по-таглиосски, спросил вожака:

— По-вашему, он заглотит наживку?

Тот пожал плечами:

— Информации вполне достаточно, чтобы на чем-то его зацепить. На страхах. На самолюбии. На амбициях. Он получил возможность разрушить то, чего он боится; то, что ему ненавистно. А также вообразить себя великим миротворцем. У него есть шанс расширить границы собственной власти с помощью возможных союзников. И если он вынашивает предательские планы, то мы, в свою очередь, намекнули о вероятности их осуществления.

Его собеседник улыбнулся. Остальные тоже. Затем вся восьмерка начала собирать вещи. Вожак был уверен, что совесть Копченого заставит его сообщить хозяевам об этой встрече.

Он надеялся, что Копченый не станет ломаться слишком долго. Ибо Хозяин Теней торопился. А когда Длиннотень что-то тревожило, он был крайне суров.

Глава 26

Радиша всего на день опередила нас. Хоть тысяче человек сложнее тронуться с места, чем маленькой воинской части, мы сняли лагерь. Нарайян послал с нами самых расторопных и самых верных. И мы прибыли в город уже через два часа после Радиши.

Мы пошли в него уверенным маршем, открыто показывая свои трофеи, и отправились прямиком в казармы, которые Отряд занимал в период подготовки войска. Казармы занимали те, кого мы здесь оставили, те, кто был ранен в битве при Годже, и присоединившиеся к нам позже. Большинство ночевали по домам, а в казармах находились только во время дневной самоподготовки. И все они были переполнены. Количество новобранцев перевалило за четыре тысячи.

— Возьми их под командование, — велела я Нарайяну, когда уяснила себе сложившуюся ситуацию. — Нужно, чтобы они стали частью нашего отряда. Изолируй их пока от остальных и поработай с ними. — Легко сказать, но насколько это было осуществимо на деле?

— Весть о нашем прибытии уже разнеслась, — сказал он. — Скоро весь город узнает.

— Это неизбежно. Я думала об этом. Люди наверняка между собой выдвигали разные версии случившегося с теми, кто не вернулся домой. Многие таглиосцы захотят получить ответ на вопрос о том, какая судьба постигла их сограждан. Надо будет обзавестись знакомыми — пусть они им расскажут.

— Мы утонем в этом. — Он все чаще и чаще упускал слово «Госпожа» в беседах со мной. Видимо, считал, что мы — деловые партнеры.

— Может быть. Но известите их, что мы не уклоняемся от ответа. А также распространите весть о том, что множество таглиосцев находится в ловушке в Деджагоре и если бы мне оказали некоторую помощь, я могла бы их освободить.

Нарайян как-то странно посмотрел на меня:

— На это у вас никаких шансов, Госпожа. Их можно считать мертвецами. Даже если они еще живы.

— Это известно нам. Но остальным знать необязательно. И если кто-нибудь спросит, то надо говорить, что для их освобождения необходимо скорее сформировать войско и запастись оружием. Это поставит на место тех, кому вздумается мне помешать. Если кто-нибудь и откроет пасть — это будет значить, что судьба сограждан его не волнует. Нож говорит, здешний народ считает всех жрецов ворами. Если те станут играть жизнью их сыновей, братьев, мужей — это может реально возмутить народ. Их религиозные распри надо повернуть на благо нам. Если жрец Гунни выступит против меня — обратимся к шадаритам и веднаитам. И никогда не забывайте упоминать, что я — единственный солдат в округе.

Нарайян опять состряпал свою отвратительную ухмылку:

— Вы хорошо все продумали.

— Ага, а чем было еще заняться в дороге? Итак, принимайтесь за дело. Нам нужно установить контроль над местными жителями, пока у них не появились сомнения в его необходимости. И прежде чем каким-нибудь скандалистам захочется вставить нам палки в колеса. Отправьте послания членам вашего братства. Нам нужна информация.

У Нарайяна были организаторские способности, хотя по натуре он и не был лидером. Благодаря склонности к позерству, он стал лидером небольшой группы, но никогда не смог бы повести большой отряд только потому, что выделывался во что-то значительное.

Эти размышления навели меня на воспоминания о Костоправе. У того вообще не было этой божьей искры. Он был обычным командиром: намечал задачу, взвешивал варианты ее решения, назначал тех, кто, но его мнению, лучше всего годился для ее выполнения. И обычно его действия и решения оказывались верны, и дело всегда выигрывало.

За исключением последней битвы при Деджагоре, когда и стала очевидна его слабость как лидера.

Он не умел принимать решения на ходу.

У него была слабо развита интуиция.

Все в прошлом, женщина. Умер он.

Я не хотела думать о нем. Слишком это было больно, все еще больно.

У меня много дел.

Мысли перескочили на прорву новобранцев, свалившихся на меня как снег на голову.

Выбор был небогатым. Уйма копьеносцев, преисполненных решимости, но вряд ли кто-нибудь из них смог бы сразу стать командиром. Черт, как мне недоставало моей команды, оставшейся в лагере.

Потом я стала думать, что вообще тут делаю и зачем сюда явилась. Совершенно пустые мысли. Все равно обратного пути не было. Той империи больше не существовало. И мне теперь там не было места.

Мне не хватало не только моего войска. Мне не хватало мудрых советчиков. Не было пути выяснить тайны.

Рам по-прежнему оставался моей Тенью, прилагая к этому все усердие. Решительно вставал на мою защиту везде. Может, это строжайший приказ джамадара Нарайяна?

— Рам, а вы знаете местность в округе Таглиоса?