Вад Макей - Ад во мне

Я оглянулся. Магия Охоты сорвала иллюзии, возвращая истинный облик, разрывая в клочья наброшенные личины, превращая нас в тех, кем мы были на самом деле. Мамон был практически не виден на фоне ночного леса, он двигался вперед огромными скачками, изредка паря над землей на больших кожистых крыльях. Сразу следом за ним, в окружении гончих летел над лесной тропою черный всадник в рогатом шлеме на огромном коне, копыта которого сверкали в воздухе, словно росчерки молний. Мои парни опять стали демонами, однако, и они изменились. Вал приобрел гребень, его бараньи рога светились адским пламенем, Хашиш сидел на своем скакуне с абсолютно ровной спиной, его лицо застыло, словно восковая маска, а вместо глаз зияли черные провалы.

Я смотрел на парней, и вдруг с моих глаз, словно сняли исцарапанные затемненные очки, не дающие рассмотреть детали. Мне удалось распознать истинные сущности друзей, то, что еще не знали они сами. Передо мною на черных призрачных конях скакали будущие Лорды Инферно — демон войны и демон собиратель душ. И только Гера не изменился внешне, он весело смеялся, глядя на полную кровавую луну, несущуюся рядом с нами.

Я перевел взгляд на клыкастика, и его задела магия Охоты, он высох, превратившись в темную мумию, за его спиной виднелись сложенные крылья. Вампир почти лег на лошадь, сливаясь с ее черной гривой.

Себя я не видел, но по ощущениям я не изменился. Рога и хвост я бы точно заметил. Зато изменилась моя одежда. Теперь на мне был надет черный мундир с серебряным галуном и такими же лампасами, высокие черные сапоги, а за спиною развивался плащ.

— Твои глаза горят адским пламенем, — сообщил мне Белочка, на мгновение мелькнув перед лицом. — Красиво, словно новогодние фонарики зажглись, — льстиво добавил он.

Спорное утверждение.

Мы на полном ходу вылетели из леса. Впереди виднелся высокий деревянный частокол, окружающий большое село. Мамон понесся прямо на него, легко перепрыгнув ограждение, следом за ним Тень Аннона с леденящим душу хохотом перелетел через четырехметровый забор. Я не успел придержать асурила, он выбросил вперед руки и просто снес часть забора впереди себя. Вслед за нами в открывшуюся брешь устремились остальные. Раздались крики сторожей, кто-то поднял тревогу, ударив в колокол. Мы безмолвно неслись через деревню. Гончие рыскали вокруг, вызывая испуганные крики и вопли ужаса. Ближе к концу села дорогу нам преградили угрюмые мужики, вооруженные косами, цепями и дрекольем. Они молча стояли поперек дороги, ожидая встретить разбойников, воинов соседского барона, да кого угодно, но не Дикую Охоту.

Мамон протяжно взвизгнул и бросился на ближайшего крестьянина. Клацнули огромные зубы, и я с содроганием увидел, как в пасти загонщика исчезает бородатая голова. Очуметь. И это мой друг? А демон уже взмахом когтистой лапы разрывал пополам следующего несчастного. Люди в панике попытались разбежаться, но барон взмахнул серпом — и незадачливые защитники попадали замертво, а мы понеслись дальше, сопровождаемые лаем черных псов. Я оглянулся и ничуть не удивился увиденному — на месте мертвых крестьян поднимаются новые адские гончие и с воем присоединяются к погоне.

В течение часа нам на пути встретилось еще несколько деревень, и стая тонконогих черных псов значительно пополнилась. Мы неслись сквозь ночь, не останавливаясь ни на минуту. Сначала я переживал, сможет ли мой слуга выдержать заданный Мамоном темп, но асурил, не выказывал никакой усталости, и я успокоился, полностью отдавшись безумию погони. В моей душе поднималась волна ликования, упования силой, радость от движения. И вскоре мой восторженный крик присоединился к хохоту барона Смерти и смеху Геракла.

— Уже скоро! Мы нагоняем их, — раздался рык Мамочки, и я почувствовал, как от предвкушения боя и азарта погони у меня затрепетали оба сердца.

Впереди замерцало зарево огромного костра. Наш путь лежал правее, но мне стало любопытно.

— Что это? — закричал я, обращаясь к скачущему рядом Лису.

— Деревня горит.

Не знаю, что меня дернуло, но я дал мысленный приказ слуге поворачивать в сторону пожара.

— Ты куда? — прокричал вслед мне Задира, но я проигнорировал его вопрос, меня что-то гнало вперед, торопило, заставляя подгонять асурила.

— Мы догоним вас! — крикнул Лис, и я услышал за спиной топот как минимум еще троих коней.

Слуга мчался через поле, не разбирая дороги. Он легко перепрыгивал небольшие ручьи и овраги и бежал, едва касаясь земли копытами. Мы на полном скаку влетели в полыхающую деревеньку, и я едва не слетел со спины асурила, когда он резко затормозил посреди короткой улицы, делящей горящую деревню на две половины.

Я спешился, слуга повернул голову и, протянув руку, попытался меня придержать. Он относился ко мне как к детенышу, которого необходимо оградить от жестокого мира, защитить от того, что даже его повергло в ужас. Мне пока еще было сложно понимать его эмоции и образы. Он мыслил картинами, а не словами, и эти картины были смазаны и расплывчаты для моего восприятия. Я помнил, что, как только заполучу медальон, наше общение начнет протекать значительно легче.

Я убрал его руку. Мне было известно, от чего слуга хочет сберечь мою психику, я это чувствовал. Чувствовал боль, ужас и страх, разлитые в горячем воздухе, а еще — жгучую нечеловеческую ненависть.

Было странно, но мне нравились эти запахи. Стыдно признаться, но они будоражили кровь, заставляя учащенно биться сердца.

Особенно импонировал запах ненависти, вызывая смутные желания рвать врагов на куски, убивать, окунаясь в брызги их крови. Ненавидеть я умел лучше, чем любить.

Я потер виски, прогоняя кровавую пелену с глаз. Смущенный этими чувствами старательно подавил в себе ростки кровожадности. Сзади подъехали друзья. Мне не нужно было оглядываться, чтобы знать, что за спиной спешиваются Геракл, Хашиш и Задира.

— Не ходи туда, — прошептал Белочка. — Тебе это не понравится.

— Я должен.

Решительно шагнув вперед, я вышел на дорогу.

По-видимому, здесь были все жители деревни. Куча изуродованных расчлененных тел со следами пыток. Мужчины, женщины, старики и дети. Удивительно, но вид растерзанных тел не вызвал во мне никаких эмоций, кроме недоумения, зачем? Меня не затошнило, не повергло в ужас, не шокировала смерть стольких людей. На мгновение задумался, не означает ли это, что я уже не человек? Но потом вспомнил, как нынче выгляжу в зеркале, и отбросил глупые рассуждения о морали. Видимо я был плохим мальчиком, если мой бред перенес меня в тело кровожадного монстра, а не в тело того же Чета, например.

Взгляд скользил вокруг, выхватывая жуткие картинки. Я же просто запоминал, чтобы потом предъявить счет и отмерить виновным наказание. Беременная женщина, выпотрошенная, словно рыба, маленький белокурый мальчик с разорванной грудной клеткой, обожженный дед с оторванными руками, еще одна девочка, мужчины, женщины, а на самом верху сваленных в кучу тел сидел младенец насаженный на острую палку. И ни одной души вокруг. Столько трупов и нет душ.