Роман Суржиков - Стрела, монета, искра

Заведения разочаровали парня. Начать хотя бы с того, что мужчин он увидал в разы больше, чем девиц. "Пташки", как их тут называли, были все напропалую заняты, лишь изредка они показывались в общей зале на первом этаже и сразу вновь исчезали наверху, уведя кого-то из посетителей. Мужики ждали, хлебали кислое пойло, выдаваемое здесь за эль, раздраженно зубоскалили. Добрая треть шуток касалась вопроса, что случится раньше: Излучину выкосит сизый мор, или их все-таки обслужат? Джоакин сумел рассмотреть нескольких "пташек". Одна из них годилась ему в матери, другая больно уж смахивала на корову выражением лица и размером известных органов, третья при близком рассмотрении выглядела столь усталой и измученной, что смерть от мора представлялась милосердным исходом для нее. Эта, третья, появившись в зале, оглядела посетителей исподлобья, подошла к Джоакину, вытирая ладони о подол платья, и просипела:

— Ну, пойдем, красавчик…

Смотрела она при этом пониже середины Джоакиновой груди, еще и в сторону, чтобы уж точно не встретиться с ним взглядом. Ее сальные волосы сбились набок и спутались, губы до того бескровны, словно их вовсе не было. Джоакин Ив Ханна дрогнул и позорно бежал.

Пройдясь по ночной свежести и восстановив утраченное было душевное равновесие, он вновь вошел в гостиничную таверну. Здесь было, на самом-то деле, значительно чище, чем показалось ему в первый раз. Он бросил на стойку несколько медяков, наполовину осушил кубок терпкого и крепкого вина, вполне даже сносного, и огляделся в поисках свободного стола или компании, к которой хотелось бы присоседиться.

Тут он услыхал обрывок чьих-то слов:

— …из клетки упорхнула?

Следом раздался нестройный гогот. Слова были обращены к миловидной девушке с волосами цвета пшеницы, говорил их кто-то из компании мастеровых за длинным столом. Девица сидела одна в темном углу и изо всех сил старалась выглядеть невидимой. Впрочем, недостаточно успешно.

— Чего порхаешь одна? Ночью голубки не летают, а по гнездам сидят. Айда в мое гнездышко! С руки покормлю!

Мастеровые заржали громче. Джоакин приблизился, нарочито откинув плащ с эфеса.

— Если хотите сказать что-то моей даме, сперва скажите мне.

Пьянчуги мигом отвели глаза и уставились каждый в свою кружку. Джоакин присел рядом с девушкой.

— Надеюсь, сударыня, вы не возражаете против моего вмешательства?

Она отнюдь не возражала.

— Благодарю вас, сир, — тихо сказала девушка, осторожно оглядев его.

— Джоакин Ив Ханна, к вашим услугам, — приосанился охранник.

— Меня зовут Полли… Полли Дженет Харви, я из Ниара.

Ее волосы стекали ниже плеч, глаза были васильковыми, брови — тонкими и светлыми. На ней было коричневое шерстяное платье со шнуровкой на груди и белая блуза. Рукава подкатаны, открыв взгляду хрупкие запястья. Хорошенькая мещанка. Джоакин сделал большой глоток.

— Позволите ли угостить вас вином?

Не дожидаясь ответа, он подозвал служанку и сделал заказ. Вскоре перед ними возник штоф вина, горка лепешек, тарелка с сыром и ветчиной. Джоакин быстро захмелел и раскраснелся. Девушка ела и пила с большой скромностью, хотя было видно, что она голодна.

— Какими судьбами вы тут, сударыня? — глупо спросил Джоакин.

— Как и все… В Ниаре мор, разве вы не знаете, сир?

Следовало бы поправить ее, чтобы не награждала его чужим титулом, но Джоакин решил повременить.

— О, да. Я слыхал это страшное известие. Соболезную вам и другим горожанам Ниара, и… да.

Он веско насупил брови и покивал.

— Благодарю, сир. А что привело сюда вас? Ведь вы прибыли сегодня паромом, я видела, как вы ехали впереди обоза.

— Жизнь воина — странствие, — он помолчал, смакуя собственные слова. — Дела звали меня в Южный Путь, и я разделил дорогу с Хармоном-торговцем. Он и его люди нуждаются в моей защите.

— Так вы идете в Южный Путь? — девушка как будто оживилась.

— Туда. Сперва до Сельмора, а дальше на восток, к морю. Вы видели море, сударыня? — Она покачала головой. — Ничего нет прекраснее моря! Это могучая неудержимая стихия, самый сильный человек рядом с морем — все равно, что муравей на спине льва! Станешь на прибрежной скале — и чувствуешь, как сила проходит сквозь тебя.

— Вы идете в Южный Путь, сир… — повторила девушка.

— Ну, да. А вы что, знаете там кого-нибудь?

— Мои двоюродные братья живут там. На севере, в Эльфорте на Мудрой реке… — она замялась, словно собираясь с духом.

— Знаю такое место, — покивал Джоакин. — Это почти у границы с Ориджином. Начинаются холмы, а дальше — горы…

Мысль об Ориджине навеяла ему мечтательность. Пройти посвящение в долине Первой Зимы, получить рыцарское званье от самого герцога Ориджина — высочайшая честь, какой может удостоиться молодой воин. Вот с чего стоит начинать военную карьеру!.. Вдруг Джоакин спохватился.

— Постойте, сударыня, вы, верно, хотите отправиться на север вместе с нами?

— Я надеялась… Возможно, вас не затруднит, сир, позволить мне разделить дорогу с вами. Я не стану обузой, поверьте. Умею шить и стряпать. Не знаю, кто занимается этим в вашем обозе, но он найдет во мне хорошую помощницу. Еще, я знаю много песен — дюжины три, не меньше. Какие песни вы любите, сир?

— Я не рыцарь, — признался, наконец, Джоакин.

— Но вы — добрый воин и благородный человек. Встретить вас — большая удача для меня.

Она умолкла в ожидании. Джоакин приложился к кубку, затем молвил:

— Конечно, вы можете поехать с нами. Завтра я скажу об этом Хармону-торговцу.

— Вы очень добры, сударь! — на радостях выпила и Полли, ее бледные щеки порозовели. — Так какие песни вы предпочитаете?

Он сказал, что любит песни о героях и былых войнах. Полли назвала с полдюжины песен — о Лесных Кораблях, о рыцарях Медведя и рыцарях Черной Стрелы, о Лошадиной войне, даже напела несколько строк. Джоакин поднял кубок за здравие рыцарей и певцов, Полли сделала пару глотков, облизнула губы. Губки ее были сложены, как это говорят дамочки, бантиком. Премило сложены. Джоакин придвинулся поближе к девушке и обнял ее за плечи. Она напряглась, но не отстранилась. Джоакин окинул победным взглядом людей за соседними столами.

— Расскажите про себя, сударь, — попросила Полли. — Где вы побывали? Что видали?

Он рассказал про бескрайние Пастушьи луга, которые пересек осенью; про замок барона Бройфилда и его отличную псарню; про Алеридан — великолепную столицу Альмеры, которую Джоакин видел лишь издали, но и то было зрелище. Тут он припомнил, что слыхал от кого-то, будто девицы любят, когда их смешат. Джоакин выпил еще и рассказал про потешный бой в Смолдене. И правда, Полли слушала с удовольствием, хихикала, краснела, а под конец истории и вовсе рассмеялась.