Галина Ли - Своя дорога

 Следы встретились раньше. Сначала нахлынула тлетворная вонь разлагающейся плоти, потом... потом мы увидели ее источник – небольшое поле, сплошь заваленное человеческими останками. Складывалось такое впечатление, что сюда стащили остовы с ближайшего погоста. Трупы были разной степени свежести: от обглоданных хищниками, обмытых дождями, выбеленных летним солнцем голых костей, до вздувшихся, свежих останков максимум недельной давности.

 На краях трупного поля по четырем сторонам света торчали длинные колья с нанизанными на них телами.

 – Что это?

 Ужас, прозвучавший в негромких словах, заставил меня обернуться к волшебнику. Сирин по цвету сам напоминал не очень свежего мертвеца.

 – Кладбище, – ответила рош-мах.

 Вот уж не ожидал, что девица разбирается в подобных вещах... Интересно, откуда такие познания?

 – А ты откуда знаешь? – озвучил мою мысль волшебник.

 – Там, где я родилась, одно из племен считало, что богам будет угодно, если враги останутся гнить непогребенными.

 Брезгливость исказила красивую мордашку оборотня, сделала ее неприятной.

 – Не морщись, Танита, тебе это не идет, – усмехнулся я. – Лучше расскажи, что представляет собой такой кровожадный народ.

 Рош-мах пожала плечами:

 – Обычные воинственные варвары. Я ребенком была, не помню подробностей.

 Да уж, несказанно много поведала. Придется по ходу соображать, если мимо проскользнуть не получится. Зря они, конечно, трупы не захоронили. На мертвечину в Пустоши охотников тьма-тьмущая, размножатся – жить станет трудно. Даже не трудно, а невозможно, если только...

 – Агаи...

 Я поискал взглядом аптекаря, тот спешно колдовал – чертил одной рукой прямо на луке седла рунные знаки, а второй прижимал платок к носу.

 Да, вонь отменная, с непривычки можно в обморок упасть, особенно дамам. Хорошо, что они у нас не особо нежные. Оборотень хоть и морщится, но терпит, а малышка... Интересный ребенок... Другой бы на ее месте давно ревел от страха, а она только обеими руками зажала нос и губы, чтобы не так пахло, и глазеет по сторонам.

 – Чем занимаешься? – поинтересовался я у волшебника, когда тот облегченно вздохнул и оторвал, наконец, взгляд от седла.

 Сирин смущенно улыбнулся:

 – Да так, защиту от запаха колдовал.

 И тут же предложил:

 – Хочешь, и тебе сделаю?

 – Спасибо, Агаи, как-нибудь перетерплю, – пришлось отказаться от заманчивого предложения.

 Мне, конечно, тоже не нравился "аромат" мертвечины, но здесь обитали существа, о приближении которых можно было узнать только по запаху. Так что, с насморком в Пустошь лучше не ходить.

 Для сирин у меня нашлось другое задание:

 – Ты лучше посмотри, огорожен могильник волшебством, или трупы просто свалили в кучу?

 Вопрос был далеко не праздный: если захоронение ничем не защитили, за время существования могил на дармовой плоти наверняка расплодилась куча монстров. Встреча с ними не предвещала ничего хорошего, но нежить хотя бы будет сыта и, возможно, поленится гоняться за живой и еще шустрой добычей. А вот если защита все-таки наведена... Тогда надо убираться отсюда, иначе с темнотой существенно прибавится забот. Запах давно привлек внимание всей окрестной пакости, а уж как ее рассердила невозможность покушать...

 Волшебник натянул поводья, остановился, прикрыл глаза и сосредоточился на видной одному ему картине.

 – Да, есть, – подтвердил мои опасения юноша. – Много и разной.

 Что за дурное племя тут поселилось?! Это надо же так себе усложнить жизнь! Как они только до сих пор не вымерли, с таким-то поклонением богам!

 – Убираемся отсюда! – приказал я и пустил лошадь в галоп.

 Животное перешло на аллюр с великой охотой, видно чувствовало, что место не подходит для неспешной прогулки.

 Виновники нашей тревоги объявились внезапно, вынырнули из кустов почти под самым храпом лошадей. Испуганные кони встали на дыбы, и пока мы с ними справлялись, нас успели окружить плотным кольцом невысокие коренастые люди с нечесаными патлами ниже плеч и лицами, частично закрашенными синей и белой глиной. Нападать они, похоже, не собирались: лики хоть и выглядели сурово, но во взглядах было больше любопытства, чем вражды. Особенно когда смотрели на Таниту. Точнее сказать – пялились, притом с откровенным интересом.

 Наконец, вперед выступил самый кряжистый дикарь и медленно заговорил, с трудом подбирая слова:

 – Ехать, маглук ждать. Темно – плохо.

 Плохо, а кто бы спорил. Когда темно, здесь всегда плохо.

 Я кивнул и подтвердил наше согласие уверенным:

 – Ехать! Темно – плохо.

 Синемордый красавчик сипло гикнул пару слов, его люди быстро перестроились и припустили бегом. Впрочем, кольцо вокруг нас они так и не разорвали.

 Гости, или все-таки пленники? Ладно, поглядим, что дальше будет.

 Поселение оправдало мои ожидания: высокая ограда из кольев в два ряда, первый направлен острым концом к Пустоши, второй смотрит вверх. Ну и, естественно, без украшений из отрубленных голов и полусгнивших остовов тут обойтись не смогли. Странное у местных обитателей чувство прекрасного.

 Дома невысокие, бревенчатые, наполовину вкопаны в землю, даже не дома, а землянки с заросшими дерном крышами. Окна, как бойницы на стенах – узкие, затянуты бычьими пузырями. Такое впечатление, что дома общинные. Ни одного забора вокруг, оградки или хотя бы плетня.

 Мы спешились, и нас проводили в большой деревянный сарай, жилище "маглука". Уж не знаю, кого этим словом величали – вождя или колдуна. Судя по развешенным атрибутам – все-таки колдуна.

 Я с интересом прогулялся вдоль стены, разглядывая ее.

 Точно – колдуна! У вождя веники из трав и сушеные тонкие лапы то ли крыс, то ли ящериц, болтаться не будут. Правители таких племен, как правило, вешают в своих жилищах сушеные головы, отрубленные пальцы или скальпы врагов. Хотя...

 Я покосился на испятнанную кровью, ухоженную гриву волос, снятую то ли с женщины, то ли с придворного франта: слабый запах духов можно было уловить даже на расстоянии.

 М-да... Добрые люди... Как бы не пожалеть, что рядом с кладбищем ночевать не остались.

 Дверь распахнулась, через порог ступил пожилой мужчина. В отличие от своих воинов он выглядел довольно ухоженным: лицо вымыто, расчесанные волосы забраны назад, несколько прядей закручено на затылке вокруг желтоватой заколки. Выбрит гладко. Одежды чистые, двухслойные. Нижняя – белого цвета рубаха из домотканой холстины, верхняя – подобие плаща из коричневой шерсти. И в лице ничего демонического: крупный нос с горбинкой, неяркие серые глаза, щеки уже по-старчески впалые. Ну, словом, обычный человек. Только заколка странная... Что-то напоминает.