Ольга Громыко - Цветок камалейника

Загнав людей под деревья, дождь разочарованно утих. Сырая иглица неприятно пружинила под ногами, как будто обережник шел по чему-то большому и живому, готовому вот-вот проснуться.

— Вот хорошее местечко, — невесть с чего решил ЭрТар — с точки зрения обережника все они выглядели одинаково отвратно. Но спорить Джай не стал, охотно воспользовавшись поводом сгрузить свою ношу на землю. Кто бы не избивал жреца, голодом он его не морил… а зря!

Кошак тут же улегся рядом и начал старательно вылизывать тваребожцу лицо, начав с расшибленного виска. ЭрТара это почему-то дико злило, хотя в ином случае он сам бы заставил корлисса улечься под бок раненому, согревая. Друг, называется! Переметнулся к первому встречному и даже хвостом на прощание не вильнул…

Тишш, загривком почуяв «ласковый» хозяйский взгляд, встрепенулся и вопросительно муркнул, но горец уже отвернулся и сделал вид, что ничего не слышал.

Джай с благоговением горожанина наблюдал, как «сорока» развязывает два вложенных друг в друга мешочка, сохранивших трут и огниво в должной сухости. Сам он уж и не помнил, когда в последний раз высекал огонь: столовался парень по едальням и подружкам, к тому же всего за несколько бусин у йеров можно было купить «вечный уголек», который не гас по году, и хозяйки хранили его в маленьких горшочках на припеке.

Кропотливо собранный из травинок и веточек костерок сначала сердито шипел на сыплющиеся в него искры, потом ради интереса попробовал одну, облизнулся узеньким дымным язычком и постепенно занялся целиком. Теперь в него без опаски можно было подбрасывать даже мокрые сучья, пламя разгрызало их с треском, как пес — мозговые кости.

Вокруг кострища постепенно расширялось кольцо сухой и теплой земли. От развешанной на рогатинах одежды валил пар. Укрытый ЭрТаровой курткой жрец лежал на подстилке из лапника и дерюжек, по-прежнему не подавая признаков жизни, как, впрочем, и смерти. Жмущиеся к огню парни мрачно ему завидовали. Если в Царствие и пришло лето, то ночам об этом сообщить забыли. Ползущий из чащи холод казался прямо-таки осязаемым, без помощи ветра щекоча голые спины. С веток срывались крупные капли, наполняя лес вкрадчивым шелестом и сдавленной руганью.

Разговаривать не хотелось. Пригревшись, оба беглеца начали клевать носом, сначала вздрагивая на каждый посторонний звук, а потом бессовестно свалили охрану на кошака (понятия не имеющего об оказанной ему чести) и уснули окончательно.

К утру погода сняла, наконец, траур по рождению Твари, протерла небо до хрустальной голубизны и подкинула в него золотую бусину солнца.

Но разбудило парней не оно.

Такого оглушительного, ликующего щебета ЭрТар даже по весне не слышал. Птицы как будто решили, что не все в этой жизни меряется червяками, и устроили себе разудалую гулянку, причем начали с той ее части, когда одна половина стола пытается перепеть другую, упирая на количество, а не качество. Петухи в селище за холмом — и те поддались общему безумию, вопя то по очереди, то, не в силах удержаться, хором.

Джай в диких тварях не разбирался, поэтому птичья побудка вызвала у него лишь законное раздражение. Утренний лес понравился ему немногим больше вечернего — не такой зловещий, но по-прежнему сырой и унылый. И обсохшее после дождя комарье налетело. Не досаждало оно только жрецу, ночью свернувшемуся таким плотным клубком, что из-под куртки виднелась только макушка. Корлисс, решивший, что беспокоиться уже нечего, рыскал между деревьями, то и дело поднимая морду и облизываясь на голосистых пичуг.

Обережник выпрямился и потянулся, горько об этом пожалев: спина, за ночь привыкнув к скрюченному положению, раскрючиванию гневно воспротивилась. Горец же как ни в чем не бывало вскочил, встряхнулся, подражая кошаку; внезапно подпрыгнул и перекувырнулся в воздухе, приземлившись на полусогнутые ноги, с уже отведенной для замаха правой рукой и защитно выставленной вперед левой.

— Разомнемся, э? — предложил он, широко улыбаясь.

— Иди ты, — буркнул Джай, потянувшись к рогатинам с одеждой. Сам он вчера наскакался на год вперед, а этому горному козлу все мало! И, зараза, завидно-то как такой форме…

— Хорошая юбка, — иронично заметил ЭрТар.

Джай мрачно встряхнул темно-синие, просторные штаны обережника, которых и впрямь хватило бы на выкройку юбки, а то и двух. Действительно, какой идиот их придумал?! Нет, ходить в них было удобно, а во время рукопашно-ногомашных схваток развевающиеся штанины сбивали противника с толку, зато именно они служили основной темой пошлых шуточек про обережь.

— Хорошее платьице, — отплатил «любезностью» Джай.

Горец критически изучил айсту на вытянутых руках, но, поскольку вариантов не было, со вздохом натянул. Штаны он то ли выронил во время бегства, то ли оставил в сгоревшем доме, однако среди уцелевших пожитков их не оказалось.

За неимением зеркал парни глянули друг на друга и покатились со смеху, хотя уместней было бы расплакаться. Пожар, дождь и драка не пошли на пользу ни одежкам, ни их хозяевам. В таком виде их задержал бы первый же обережник — по подозрению в ограблении огородных пугал (причем, судя по синякам — у Джая под глазом, у ЭрТара на скуле, — те яростно сопротивлялись).

— Тут какая-нибудь речка поблизости есть? — Горец поскреб ногтем краешек айсты, словно проверяя, сохранилась ли под грязью вышивка.

— Разве что колодец в селище. — Пригород Джай знал неважно, но рек с этой стороны Ориты точно не было. — Или пруд в низинке поис…

Горец резко поднял указательный палец, и обережник умолк. Увы, птицы свистеть хотели на человеческие просьбы, что и делали, не пропуская к ушам иные звуки.

— Кто-то по дороге едет, — пояснил ЭрТар, и Джай, поняв, на что надо обратить внимание, различил, наконец, среди трелей и чириканья далекий, натужный скрип. — Глянем?

«И чего спрашивал?» — с досадой подумал обережник, ибо горец сорвался с места, не только не дождавшись ответа, но даже раньше самого вопроса.

Бегать по лесу оказалось еще противнее, чем идти: те же самые ямы, пни и ветки, только на большей скорости. У Джая в голове не укладывалось, как ЭрТару удается ориентироваться в этом безобразии — один раз увидев лес со стороны, ночью, он безошибочно вывел обережника к восточной опушке, где деревья ближе всего подходили к дороге. По которой, спускаясь с соседнего холма, медленно полз запряженный двумя волами воз.

Про горцев недаром ходили слухи, будто они с вершины одной горы могут заметить и даже узнать стоящего на другой человека.

— Смотри, — шепнул ЭрТар, — у них там сзади стопка шерстяных отрезов лежит! Плотные, некрашеные, как раз на земле ночевать!