Маргарет Уэйс - Драконы Исчезнувшей Луны

Палин как-то раз тоже вышел побродить среди печальных призраков, но сразу почувствовал страх за свою оставленную без присмотра плоть и поспешил назад. Вернувшись, он впервые увидел себя со стороны — неподвижного, с отсутствующим взглядом. Какая-то часть его души обрадовалась тому, что тело никуда не исчезло за время ее отсутствия, однако другая была слишком сильно потрясена увиденным, и Палин решил никогда больше не отправляться на подобные прогулки. К тому же он все равно не мог присоединиться к остальным умершим, ибо они не видели и не слышали его. По этой же причине мага не привлекало и общество живых.

Даламар же, напротив, покидал свое тело часто, хотя и ненадолго. По мнению Палина, он летал на встречи с Миной, пытаясь выторговать для себя возвращение к жизни. Конечно, доказательств этому у Палина не было, однако он ни минуты не сомневался в правильности своего вывода.

— Если вам это так интересно, — сказал он, — то я пытался внушить Герарду мысль убить меня.

— У вас ничего не получилось бы, — возразил Даламар. — Я уже обдумывал подобный вариант.

— В моем плане нет ничего невозможного, — запротестовал Палин. — Сейчас наша плоть жива, а раны, нанесенные нам, залечены. Но если убить тела опять, то узы, привязывающие к ним наши души, будут разорваны.

— Все равно Владычица Тьмы не позволит нам умереть. Вы могли бы уже и сами об этом догадаться. Почему, как вы думаете, она заботится о нас, словно шалафи о своих Живчиках? Да потому, что мы — ее эксперимент, точно так же как они в свое время были его экспериментом. В один прекрасный день Такхизис решит, удался ей поставленный опыт или нет. Но решение будет принимать именно она, а не мы. Поверьте, я уже все просчитал.

Даламар произнес последние слова с горечью в голосе, чем окончательно подтвердил худшие подозрения Палина.

— Прежде всего, Такхизис никакая мне не владычица, — заметил маг. — Будьте любезны, говорите только за себя. А во-вторых, что вы называете экспериментом? Она просто жаждет добраться до устройства для перемещений во времени, принадлежащего Тассельхофу, да вот только не знает, как им пользоваться.

— Поначалу это было действительно так. Однако со временем у нее могли появиться и другие идеи. Зачем гноить нашу плоть в земле, если ее можно использовать? У Такхизис уже есть армия из мертвых душ. Возможно, теперь она захочет создать армию, состоящую из мертвых тел.

— Что-то вы слишком уверенно говорите о ее планах.

— А почему бы и нет? Может, мне их сорока на хвосте принесла.

— У нас появляется все больше оснований покончить с этим, — твердо сказал Палин. — Я...

Дух Даламара вдруг быстро метнулся в сторону его тела.

— Сюда идут, — предупредил он.

В помещение вошла стража, тащившая за собой нескольких кендеров, связанных общей веревкой за запястья. Стражники провели их перед камерами, чем вызвали оживление среди заключенных. И вдруг улюлюканье и выкрики прекратились. В тюрьме стало очень, очень тихо.

По коридору шла Мина. Некоторые из узников глядели на нее со страхом, другие пытались отойти подальше от решеток, а третьи протягивали к ней руки в безмолвной мольбе. Но ей ни до кого не было дела.

Остановившись перед камерой с телами двух магов, Мина схватила веревку и вытащила вперед одного из кендеров.

— Каждый из них пытается выдать себя за Тассельхофа Непоседу, — обратилась она к чародеям. — Есть ли среди них кендер, которого я ищу? Вы узнаете его?

Даламар покачал головой.

— А ты, Палин Маджере? — спросила она. — Ты узнаешь кого-нибудь из них?

Палин бросил в сторону кендеров беглый взгляд и сразу понял, что Таса среди них не было. Однако ему совсем не хотелось говорить правду — если Мина думает, что схватила Непоседу, то пусть она потеряет как можно больше времени, прежде чем обнаружит ошибку. И маг не удостоил ее ответом.

Повелительница Ночи выглядела явно задетой столь откровенным пренебрежением.

— Отвечай, — приказала она. — Видишь ли ты свет, исходящий из иных миров?

Палин видел его. Этот свет уже стал для него предметом неотвязных мечтаний и столь же постоянных мучений.

— Если ты надеешься хоть когда-нибудь уйти отсюда в лучший мир, то ответишь мне.

Палин промолчал, и Мина сжала руку на медальоне, висевшем у нее на шее.

— Да ответьте вы ей! — зашипел Даламар. — Ваше молчание все равно ничего не изменит — стоит ей обыскать кендеров, и она сразу обнаружит, что у них нет артефакта. Приберегите свое презрение для другого случая.

Наконец Палин покачал головой, и Мина отпустила медальон. Кендеров, жаждавших быть принятыми за Тассельхофа Непоседу, увели прочь.

Наблюдая за ними, Палин не переставал гадать, каким образом настоящему Тассельхофу удается так долго скрываться. Должно быть, Мина и ее Единый Бог волновались все сильнее и сильнее. Тассельхоф стал для Владычицы Тьмы чем-то вроде постельного клопа, из-за которого она не могла спокойно спать, ибо его пребывание на свободе все время заставляло ее помнить о собственной уязвимости. Сколь бы могущественной ни была Такхизис, она не могла помешать кендеру проникнуть туда, где ему ни при каких обстоятельствах появляться не следовало. Случись с ним беда — а кто из кендеров доживал до почтенных седин? — и все планы Ее Темного Величества пошли бы прахом. Правда, вместе с ними мог погибнуть и Кринн с его многочисленными обитателями...

— Все больше причин, чтобы остаться в живых, — убежденно заявил Даламар, словно отвечая на мысли Палина. — Попавшие в воды реки мертвых обычно пребывают там вечно. У нас же еще есть немного свободной воли, и это самое уязвимое место в эксперименте Такхизис, которое она наверняка захочет исправить. Ее ведь всегда коробило от одного лишь слова «свобода» — вы и сами знаете это. Наше стремление думать и действовать самостоятельно для нее словно зубная боль. И если только она не придумает, как лишить нас столь опасной для нее способности, то мы еще сможем воспользоваться своей силой. Ведь когда-нибудь нам выпадет шанс, и тогда останется только не упустить его.

«Наш шанс или твой? — усмехнулся Палин. Слова Даламара отчасти позабавили его, отчасти рассердили. А за себя самого ему стало просто стыдно. — Все как обычно, — подумал он. — Эльф пытается хоть что-то предпринять, пусть даже исключительно ради личной выгоды. А я только сижу тут и ною, оплакивая свою несчастную жизнь. Хватит! Я стану активнее нескольких Даламаров, вместе взятых! Пусть я оказался в чужом мире и не могу повелевать собственным телом. Пусть никто здесь не может общаться со мной, словно я попал в царство слепоглухонемых. Но рано или поздно я все равно найду того, кто увидит, услышит и поймет меня. Твой эксперимент провалится, Такхизис! — поклялся Палин. — Ибо причина его краха заложена в нем самом».