Кир Булычев - Зеркало зла

– А я надеялась, что он спасал меня от акулы, – сказала Дороти.

– Знаешь, порой я жалею, что акула тебя не сожрала, – сказала всерьез Регина. – Хоть мне и трудно пришлось бы без хорошей горничной, зато не было бы этих допросов.

– Вы бы нашли здесь другую. Здесь есть очень хорошие горничные, – обиженно ответила Дороти.

– Ну ладно, ладно…

– И единственным приятным воспоминанием, – упрямо продолжала Дороти, – был сам миг спасения. Господин Фредро был настоящим рыцарем.

– Прочь! – закричала Регина. – Ты мне надоела со своими вечными намеками!

Склонив голову, Дороти пошла прочь из комнаты, забыв спросить разрешения выйти в город, и уж решила, что ей это никогда не удастся.

Закрыв за собой дверь, она все же задержалась у нее еще на несколько секунд.

– В последний раз я официально предупреждаю вас, – был слышен голос полковника. – Вы должны оставить свою горничную в Кейптауне. Слишком рискованно брать ее с собой далее.

– Как только она снова бросится в море, я вам сообщу, полковник. Вы что-то еще хотели сказать?

– Я хотел сказать, что доложил обо всем капитану Фицпатрику как старшему офицеру эскадры, а также направляю письмо в Компанию с подробным докладом о случившемся.

– Вернее, о ваших фантазиях, полковник.

– Называйте их как хотите.

– Мне также помнится, – сказала Регина, – что мой отец уже просил вас в Лондоне несколько умерить полицейский пыл.

– Я защищаю интересы Компании.

– Мы все их защищаем.

– Разрешите идти?

– До свидания, полковник. Я была счастлива провести с вами эти полчаса… – Голос Регины стал сладким.

Дороти поспешила прочь.

А через пять минут Регина сама пришла к ней в комнату.

– Я знаю, что он нес чепуху, – сказала она, входя и садясь на единственный стул у кровати. Дороти вскочила и стояла рядом. – Если бы ты хотела шпионить, ты бы нашла в десять раз больше возможностей поговорить с французами в городе, чем прыгать для этого в океан. Тем более что время и место прогулки выбирали без твоего участия. Но я не стала говорить об этом знаменитому сыщику. Пускай резвится – а вдруг найдет что-нибудь полезное? Цепные псы неприятны, но нужны каждому суверену. Кстати, зачем я к тебе пришла?

– Вы пришли спросить, почему я подслушивала у вашей двери.

– Но ведь такого раньше за тобой не замечалось?

– Я шла к вам спросить, нельзя ли мне выйти в город. Мне надо купить сукно и немного ситца – я хочу сшить…

– Великолепная идея! Я составлю тебе компанию. Мы с тобой славно пробежимся по магазинам, может быть, в последний раз за много-много месяцев. Беги, вели заложить экипаж, а я пока оденусь.

– Как хорошо! – Дороти не могла сдержать радости – и не только потому, что сбылось ее желание, но и потому, что хозяйка более не сердилась на нее.

Улыбаясь, Регина направилась к двери, но в дверях остановилась и направила на Дороти похолодевший взгляд.

– Тебе понравилось, что он обнимал тебя в воде? Совершенно голую?

– Он не обнимал, госпожа, он только спасал меня, тянул к берегу.

– Он прижал тебя… Впрочем, это меня не касается. Но, если ты позволишь штурману что-нибудь подобное на корабле или на суше, я тебя сдам в руки полковнику с личной запиской, что видела, как ты продаешь секреты нашей «Глории» французским шпионам. Тебе все ясно, моя милая?

– Мне ясно, – согласилась Дороти. Гнев Регины был столь велик, что грудь ее судорожно поднялась и шнуровка корсета с треском разлетелась. – Мне ясно, – покорно повторила Дороти, стараясь не улыбнуться.

– И не смейся! – приказала миссис Уиттли. – У меня самая красивая грудь в Лондоне! Ты об этом, может, и не слышала…

– В нашем квартале об этом не рассказывали, мэм, – робко ответила Дороти.

– Да я тебе… – Тут чувство юмора возобладало над спесью миссис Уиттли, и она расхохоталась. – Представляю… представляю, как у вас в квартале обсуждают мой бюст!

И, продолжая смеяться, она покинула комнату Дороти.

Небольшие французские порты Дюнкерк и Сен-Мало были родиной многих французских пиратов, но самым знаменитым из них стал Робер Сюркуф, который пиратом не был, а считался благородным корсаром. Для читателя, который незнаком с пиратской вольницей, надо объяснить, что пиратом назывался вольный хищник морей – все, что он хватал, отнимал или крал, принадлежало только ему и его команде. И относились к пирату как к обыкновенному разбойнику. Если попадался, чаще всего его отправляли на виселицу. Корсары появились позже, это были государственные служащие, поскольку они служили государству. Правда, служба эта была довольно условной – корсар сам снаряжал корабль, затем подписывал договор с властями о том, что он будет преследовать, грабить, топить и захватывать торговые корабли, принадлежащие враждебным государствам, а за это будет получать долю в награбленном, а также пользоваться всеми правами гражданина своей страны, ее портами, а если нужно, и военной помощью фрегатов. Больше всего корсаров развелось в Атлантическом океане, где они подстерегали испанские и португальские корабли, что везли из колоний серебро, золото и всяческое добро в Европу. Порой из корсаров получались знаменитые путешественники и открыватели новых земель. Таким был, например, английский национальный герой Фрэнсис Дрейк, обошедший на «Золотой лани» вокруг света, но по пути потопивший и ограбивший немалое число испанских кораблей.

После революции 1789 года Франция принялась воевать со всей остальной Европой. Можно точнее сказать, что вся Европа набросилась на революционную Францию. Шла эта война и в колониях, шла она в Индии, где были английские и французские порты и фактории. К тому же в войну вмешалась и Голландия, оккупированная французами, а голландцы владели крепостями в нынешней Индонезии и на островах Пряностей. Все воевали со всеми, и Индийский океан стал опаснейшим местом для мореплавания. Даже невероятные размеры этой чаши, наполненной водой, не спасали мореходов, ведь пути по океану, как дороги через лес, были сравнительно узкими – их диктовали ветры и течения, а также время. В любом случае надо было на пути из Европы обогнуть южную оконечность Африки – мыс Доброй Надежды, затем взять курс к северо-востоку, миновать остров Мадагаскар и держать путь к Калькутте или Мадрасу, если ты англичанин, к острову Реюньон или Пондишери, если ты француз, к Батавии, если ты голландец. А по пути тебя подстерегали хищники, будь ты беспомощным жирным барашком или даже могучим, снабженным рогами и копытами, но травоядным животным…

Родители Сюркуфа были состоятельными буржуа, но богатство было нажито не в лавке, а в военных походах, плаваниях и путешествиях – это была морская семья. А дедушка его даже корсарил у берегов Перу.