Константин Калбазов - Пес. Страж

– Джим, а что ты там насчет последнего испытания говорил?– Пропустив мимо ушей последнее высказывание наставника, и сосредоточившись на главном для себя, спросил Георг.

– А что я такого сказал? Закончилось ваше обучение. Нет, жизнь вас еще поучит, но я свое дело сделал, дальше сами. Потому как, остальное нужно будет вам постигать на своем опыте, который приходит не только с потом, но и с кровью, и с болью, и с потерями. Большему я вас научить не смогу.

– Значит…

– Ничего это не значит. Сумеешь не подставиться и пройти через множество схваток, сохранив свою шкуру, продолжишь обучение, нет… Нет, оно и есть нет. Запомни только одно, обучение воинскому искусству продолжается всю жизнь и я еще не слышал о том, кто бы достиг совершенства. Ну чего встал, давай собирать трофеи, не ночевать же здесь, да и рану твою нужно получше обработать, и от меньших загибались, когда запускали это дело.

***

– Вот значит как обстоят дела.

Волан откинулся на спинку кресла и пригубил вина из серебряного бокала, который держал в руке. Но как видно вкуса напитка не почувствовал. Это было удивительно хотя бы по той простой причине, что это виренское, сделанное из особого сорта винограда, произрастающего только на одном горном плато Загроса, хранилось в погребе замка лишь из-за его пристрастия к данному напитку.

Впрочем, ничего удивительного, если учесть о чем именно сейчас он говорил с бароном. Так уж сложилась его судьба, что свою весьма продолжительную жизнь, он связал с делом весьма интересным, будоражащим и в то же время опасным. Если светлые мастера жили открыто и в принципе могли ничего не бояться, то темные всегда ходили по острию. Но это… От этого пахло дымом костра насыщенным запахами паленого мяса, его, Волана, мяса. Если все вскроется, то не миновать ему пыточной и очищающего пламени или скорее всего все же миновать, но тогда можно говорить только о легкой смерти. Позволить ему заговорить не дадут. А вот шансов остаться в живых у него не было и вовсе.

– Что с тобой дружище?– Ободряюще улыбнулся барон Гатине.

– Дружище,– задумчиво проговорил темный, уставившись в одному только ему ведомую точку.– Ты вообще представляешь себе значение слова 'друг'?– После небольшой паузы, пребывая все так же в прострации поинтересовался Волан.

– Разумеется.

– Друзьям не делают таких предложений.

– С таким можно обратиться только к другу,– покачав головой возразил барон, будучи очень серьезным.

– Или к расходному материалу, от которого можно избавиться. Понимаю. Тебе скорее всего приходилось делать ужасные вещи во имя дружбы, но главное во имя Несвижа, которому ты так беззаветно предан. Но я-то не испытываю к этому королевству, как и к его подданным никаких нежных чувств. Я верю в силу разума, я предан только искусству и готов рисковать только ради него. Ты же мне предлагаешь действовать именно во благо королевства, причем прекрасно понимая, что свидетелей тому остаться не должно. Да что там, даже то, что я уже услышал, ставит меня на путь к могиле. И ты называешь меня другом?

– Да, нашу дружбу не назвать беззаветной, она скорее походит на ряд взаимовыгодных соглашений, но у дружбы много лиц и одно из них то, что имеется между нами.

– Но на этот раз у меня нет выбора. Правильно?

– По сути у тебя никогда не было выбора,– равнодушно пожал плечами барон,– как и у меня. Мне было не обойтись без твоей помощи, ты старался извлечь из этого пользу для себя.

– И какую пользу я смогу получить сейчас?

– Мне не обойтись в будущем без тебя. А потом, я и правда считаю тебя большим, чем просто еще одним инструментом необходимым в моих делах.

Это была чистая правда и Волан об этом знал. Будь ты хоть трижды не подвластен чарам темного, но ведь кроме дара тот имеет еще и разум, в первую очередь разум, который способен анализировать и делать выводы. Самое смешное, он и сам не мог относиться к барону просто как к человеку припершему его в угол и использующего его дар. Но знал и о том, что по настоящему барон предан только королевскому дому и самому королевству.

– А что случилось с моим предшественником?– Неожиданно спросил Волан, внимательно глядя в глаза барона, выглядывающие из под нависших бровей.– Не смотри на меня так. При твоей деятельности не обойтись без темного под рукой. Его убил лично ты или поручил это кому-то?

– Это сделал я. В этом самом кабинете.

– Я даже не буду тебя спрашивать в связи с чем все это произошло. Те события, что развернулись в королевстве около двадцати лет назад. Ряд смертей обрушившихся на королевский дом. Нет, не все, но часть, чтобы сгладить пагубные последствия для королевства. Не надо ничего говорить, если барон Гатине, при упоминании об этом, перестает себя контролировать, то слова здесь излишни.

Барон всего-то позволил себе самую малость пошевелить бровями, и краткий блеск во взоре, но для внимательного взгляда Волана, прожившего уже не одно поколение и бывшего весьма умным человеком, этого было достаточно. Он ведь не королевский судья и ему не нужно было никому ничего доказывать. Ему достаточно было знать. И теперь он знал.

– Тот темный был мне безразличен и я просто использовал его в своих делах, так же как и он пользовался моей помощью. Но я никогда не доверял ему готовить мне снадобья или обихаживать мои раны. Если бы он был на твоем месте, то уже был бы мертв, а я разобрался бы с этой проблемой более простым способом. Использовал бы тот самый расходный материал.

– Грубо, но действенно.

– Именно.

– Но однажды ты уже проделал это грубыми методами. Не стану отрицать, что все было проделано виртуозно, но ведь это ты повинен в том, что случилось с Бланкой. Великолепная работа. А главное никто и ухом не повел. Ты просто использовал ее слабость и слегка подправил события. Что случилось с исполнителем?

Вообще-то историю с взбалмошной любовницей короля барон считал своей неудачей. События начали развиваться именно так, как и предполагал Жерар. Вызванная Гийомом на откровенный разговор Бланка согласилась с доводами кронпринца, как и с тем, чтобы выйти за него замуж. Прибывавший в это время в столице граф Кинол, отказывался поверить в такое счастье. Все же возвести на престол, хотя и признанного, но бастарда, та еще головная боль. А тут, все разрешится само собой. Даже баронам Бефсана нечего будет возразить. Мастера конечно достигли больших высот в искусстве, но определить кровные узы между бабкой и внуком, им было пока не под силу. А в Гийоме несомненно текла кровь графов Бефсан. О беременности же Бланки знало очень небольшое количество людей.