Ольга Романовская - Ледяное сердце

С интересом осматриваясь по сторонам, скользя глазами по мелко застекленным окнам зданий, гадая, что прячется за их стенами, девушка твердым шагом направлялась к воротам во второй двор, так же охраняемые гвардейцами. У нее был пропуск с красной печатью — значит, ее беспрепятственно должны были пустить и туда, и в первый, внутренний двор.

Во втором дворе было тише. Исчезли простолюдины и мелкие служащие, появились государственные мужи, облокотившись о бортик фонтана, обсуждавшие какие-то дела.

Полукруглый двор опоясывали разноцветные постройки, судя по архитектуре, старинные, с затейливыми росписями между окнами, увитые паутиной дикого винограда. Среди них был и скромный храм Эвнои — ее особенно почитали члены бывшего королевского дома.

Ловя на себе удивленные взгляды важных мужчин с золотыми цепями на шеях, Зара прошмыгнула к третьим воротам, решив, что свое любопытство сможет удовлетворить и потом.

Пройдя по длинному коридору в толще стены, девушка вступила на запретную территорию, где творились судьбы тысяч людей.

Шаги гулко отзывались в недрах двора-колодца, мощенного необтесанным серым камнем; в центре, за решеткой, — колодец. Над двором нависали мощные, помнившие не одно поколение правителей, стены — самая старая часть Дворца заседаний, угрюмая, неприветливая, даже не дворец, а замок.

Задрав голову, Зара скользила взглядом по камням, по трепещущему полотнищу флага, узким окнам, построенным не для света, а для защиты, потом, крепко сжав в руке пропуск, шагнула к крыльцу.

Внутри было темно; пятна света от факелов выхватывали из темноты неподвижные лица часовых, казалось, охранявших каждый пятачок и без того неприступных помещений.

Наконец, тьма уступила место свету, и 'каменный мешок' выпустил на волю свою жертву.

Девушка оказалась у высокого широкого подъезда с аркадой; чуть в стороне был разбит уютный садик, облюбованный членами Совета для ведения приватных бесед. Среди зелени чинно разгуливали павлины и цесарки, привнося в него буйство красок природы.

— Вы к кому? — окликнул ее человек в форменном камзоле.

— К магистру Маргуту, — отчего-то смутившись, ответила она.

— Да, он еще здесь. Проходите! — он посторонился, пропуская Зару вперед.

Девушка кивнула и быстро пересекла разделявшее ее и массивные дубовые двери расстояние. Истинный Дворец заседаний находился за ними.

Гвардейцы без лишних вопросов настежь растворили тяжелые створки: сюда не попадают те, кому не положено здесь находиться, и Зара замерла, едва удержав возглас восхищения.

Холл был огромен и наполнен светом; лестница цвета жженой карамели плавной спиралью взбиралась под потолок двумя лестничными маршами. Отполированный до блеска каменный пол отражал восторженное выражение лица посетительницы, не знавший, на что ей обратить внимание в первую очередь: на роспись потолка, витиеватые, но в то же время устойчивые светильники или наполнявших холл людей. Весь свет общества, сплошь дворяне. И она, наравне с ними.

Решившись, Зара направилась к лестнице; никто ее не остановил.

Справившись с волнением и убедив себя, что Дворец заседаний, по сути, — всего лишь большой особняк, девушка поднялась на один этаж. Куда же теперь? Доверившись интуиции, она свернула налево. Что ж, поищем Красный зал, возле которого ей назначил свидание наставник.

Сколько же здесь коридоров и дверей! И везде полным-полно солдат, издали походящих на статуи. Они будто бы и не дышат вовсе и абсолютно ни на что не реагируют — вышколены до безобразия.

Убедившись, что разобраться самой в этом сонме помещений невозможно, Зара остановила первого попавшегося человека (спрашивать у статуй-часовых бесполезно, все равно не ответят) и попросила ей помочь. Человек буркнул что-то неразборчивое, махнул рукой и скрылся из виду, углубившись в кипу своих бумаг.

— По крайней мере, этаж верный, — вздохнула девушка, продолжив свои скитания.

И тут Зара услышала голос, напряглась, прижалась к стене, не зная, что ей делать: бежать или остаться. Но время было упущено, и ей предстояло встретиться лицом к лицу с тем, кого она так желала и одновременно не хотела видеть. Рано или поздно, должна была наступить развязка.

Из-за угла показался высокий человек. Его камзол был сшит из изумительной переливчатой ткани, но ее цвет казался блеклой подделкой по сравнению с глазами. Словно два топаза, они сверкали на его благородном лице, обрамленном мягкими, еще не тронутыми сединой, светло-каштановыми волосами. На груди, соприкасаясь с церемониальной герцогской цепью, блестел цветок бессмертника.

Зара, не отрываясь, смотрела на Рандрина; теперь, оказавшись намного ближе к нему, чем в первый раз, она понимала, чем он прельстил ее мать.

— Что ж, теперь мы немного поворошим прошлое! — скривила губы девушка, мысленно сконцентрировав внутри всю свою жизненную энергию. Жаль, что она не умеет ей пользоваться и тратит столько усилий на простейшие заклинания.

Расширив свои синие глаза, впустив в них отблески солнечного света за окном и преломив его в темноте, наступавшей изнутри и постепенно вытеснявшей из радужки лазурь, Зара выровняла дыхание и сделала шаг вперед. Одна рука непроизвольно сжата в кулак, другая по-прежнему сжимает пропуск.

Этот элегантный господин, беседующий с двумя посеребренными временем государственными мужами, такой спокойный, такой безучастный, лишил ее имени, тепла, заботы, любви, подло украл восемнадцать лет беззаботной жизни, выбросил, словно вещь, Эгюль и ее дочь.

У него было все — у них ничего. Да если бы не ее настойчивость и решимость, Зара бы до сих пор прозябала в деревне. Но ему-то до этого не было никакого дела! Нет, папочка, нужно платить по счетам.

Былая обида поднялась со дна ее сердца, подступила к горлу.

— Рэнальд Хеброн Рандрин, помните ли Вы еще вечер, проведенный в одной славной гостинице в Юре? — крылья заскреблись под лопатками и пушистыми мощными побегами вырвались наружу. Девушка смаковала это ощущение, специально собирала в сердце злость, превращая ее в концентрированную эссенцию, кислоту, способную проесть любую броню. И вот крылья взметнулись над головой, несколько раз угрожающе хлопнули, породив поток прохладного воздуха.

Герцог С'Эте недовольно перевел на нее глаза и замер, будто увидел приведение. Целая гамма эмоций сменилась на его лице: от недоумения и удивления до страха и нерешительности.

Зара улыбнулась, но это была не счастливая улыбка дочери, а коварная улыбка ведьмы.

Оттолкнувшись ногами от пола, она на миг почувствовала себя во власти воздушной стихии. Увы, Зара не умела пользоваться крыльями, поэтому вынуждена была вновь опуститься на пол.