Василий Сахаров - Колесо Войны

  От сестер исходила волна тепла и душевной доброты. Они были рады мне, и эта искренность, не могла не остаться без ответа. И осторожно высвободившись из их захватов, я посмотрел на жену, улыбнулся, притянул девочек к себе, и спросил:

  - Ну что, молодые леди, как вы поживаете?

  - Хорошо, - ответила Джани.

  - Все замечательно. Мы тебя ждали, - вторила ей Наири.

  - Вас никто не обижал?

  - Нет, - одновременный ответ.

  - Воспитательницу слушаетесь?

  - Конечно, - снова два голоса сливаются в один.

  - Вот и ладно. Но почему тогда вы от нее сбежали, и где она?

  Шмыгающие носы, молчание, я жду ответа, и получаю его от Наири:

  - Мадам Карсан думает, что мы еще спим. А мы из спальни выбрались и сразу сюда, увидеть тебя хотели. Вдруг, ты опять куда-то ускачешь.

  - Ах, вы мои хорошие! - я потрепал сестер по волосам, заметил, как они быстро переглянулись, и спросил: - Но ведь, наверняка, вы не только из-за этого не свет не заря встали. Хотите что-то попросить?

  Сестры снова переглянулись, шмыгнули носами, и снова за двоих ответила Наири:

  - Уркварт, мы вчера с девочкой познакомились, которую ваш отряд из северных пустошей привез...

  Сестра замялась, и я поторопил ее:

  - Ну и что?

  - Пусть она с нами останется.

  - В каком качестве?

  - Как подруга.

  - Но она же дикарка? Вам что, сверстниц из Шан-Маира не хватает?

  - Никки нам понравилась. Она добрая и не такая уж и дикая. Нам с ней интересно было. Уркварт, ну пусть она останется с нами. Мадам Карсан будет ее учить, как и нас, а Никки нам про север расскажет и про травы целебные.

  В принципе, дикарку Никки можно было оставить в замке. В дороге она показала себя неплохо, не ныла и не плакала, в целебных травах, действительно, разбиралась, это даже Алай Грач отметил, и кроме всего прочего, девчонка быстро пополняла запас новых слов, старалась избавиться от своего ужасного акцента и достаточно быстро адаптировалась к тому, что вокруг нее не сородичи, а остверы. И учитывая то обстоятельство, что мои сестры не стали бы просить за плохого человека, ибо они тоже Ройхо, и имеют ниточку связи с дольним миром, дикарка могла бы остаться в пределах замковых стен на правах воспитанницы мадам Карсан. Правда, изначально я планировал отправить ее в Шан-Маир, но все сложилось несколько иначе. И чтобы принять окончательное решение по судьбе дикарки Никки, я посмотрел на сидящую напротив Каисс и спросил ее:

  - Что скажете, графиня, мы пойдем навстречу просьбе молодых леди и впустим дикарку в нашу жизнь, или же отправим ее в Шан-Маир?

  Каисс, которая сама по себе еще девчонка, ей только недавно исполнилось восемнадцать лет, повела себя достойно, как и полагается графине и второму лицу в клане Ройхо. Она смерила девочек строгим напускным взглядом, и произнесла:

  - Ну, вообще-то, граф, юные леди поступили неподобающим образом. Они сбежали от воспитательницы, а после этого прервали наш завтрак и серьезный разговор, - сестренки приняли самый, что ни на есть покаянный вид и потупились, а Каисс слегка улыбнулась, потянула паузу, и продолжила: - Однако, все то время, что вы отсутствовали, они вели себя хорошо, да и мадам Карсан их хвалит. И если Наири и Джани пообещают, что продолжат свое обучение с прежним усердием, и больше не позволят себе тайком покидать спальню и убегать от воспитательницы, то можно позволить им дружить с дикаркой.

  - Мы обещаем, Каисс! Спасибо! - радостно воскликнули близняшки.

  - В таком случае, - завершил я разговор, - марш наверх и объясните мадам Карсан каким образом вы ее перехитрили. И только после этого вы можете посетить свою новую подругу и обрадовать ее известием, что она остается в замке. Затем отправьте Никки в баню, и обеспечьте ее одеждой и жильем. Справитесь с этим?

  - Да, Уркварт!

  - Отлично. Можете идти, но учтите, если я или Каисс заметим, что Никки дурно на вас влияет, все вернется на круги своя.

  Две пары губ чмокнули меня в щеки, и весело пересмеиваясь, девчонки бегом покинули обеденный зал. Мы с Каисс проводили их взглядами, переглянулись, и было, вернулись к завтраку и прерванной беседе. Но, видимо, день сегодня беспокойный. После сестер к столу вышли Эри Верек и маг барона Хиссара шевалье Ромнер, которые обсуждали свойства драгоценных камней и их способность сохранять в себя энергетику дольнего мира и перебрасывать ее на дальние расстояния. А за ними появились Рамиро Бокре и Ишка Линтер. И разговор с женой откладывался до полудня, вечера или ночи. Хотя какой ночью разговор? Много я сегодня в спальне узнал? Да практически ничего, так как нам было не до болтовни, и чем мы занимались, пока не заснули, и без объяснений понятно.

  В общем, я позавтракал, послушал спор магов и, покинув Центральный донжон, оказался в замковом дворе. Кругом порядок и чистота. Дружинники на стенах и башнях не спят. Черные флаги с красным солнцем и серебряной руной развеваются на ветру. А над головой хмурое зимнее небо, которое сулит снегопад. Отлично! Мне не надо опасаться погони. Я нахожусь в безопасности, сыт, доволен своей жизнью и ни о чем особо не горюю. И если бы не повседневные дела, которые требовалось решать, то можно было бы сказать, что жизнь хороша, и жить хорошо, а после этого завалиться спать. Но назвался графом, значит, соответствуй. И постояв на месте пару минут, я подышал свежим морским воздухом, и отправился в святилище Ройхо, которое находилось в Левом Приморском донжоне.

  В домашнем храме моего рода все было как при прежнем графе. Теплое просторное помещение, в центре которого стоит алтарь из белого мрамора. Вокруг него двумя полукружьями два десятка свечей, а перед ним каменная лавка. На стенах портреты моих кровных родственников, а под потолком магический светильник, один из тех, которые были привезены в замок как добыча из секретного исследовательского центра "Ульбар". И не откладывая того, ради чего сюда пришел, я подошел к алтарю. Специальным поджигом, простенькой магической зажигалкой, которая находилась рядом, я зажег свечи, достал из специальной ниши бутылку вина, серебряный кубок, кинжал с рунами на клинке и приступил к обряду. В кубок на три четверти налил сладковатого муската, затем на своей левой ладони сделал надрез, слил кровь в емкость, поставил ее на алтарь и присел на лавочку.

  Мои глаза были направлены на кубок, и я увидел, что жертва принята благосклонно. Уровень жидкости в кубке стал уменьшаться на глазах, и я зашептал одну из стандартных формул обращения к предкам, которая была необязательна, но, как говорил Алай Грач, желательна, поскольку помогала настроиться на общение с предками, если они его желали: