Ирина Котова - Королевская кровь-4

— Чем я только не занимался, — сказал Стрелковский, глядя на дорогу. — И лыжи, и скалолазание, и по рекам сплавлялся. Всегда мало было.

— А сейчас же что? — спросила капитан. Он промолчал. Как объяснить, что все перестало радовать? Что он думал, что давно уже отрубило у него желание получать удовольствие от адреналина и проверки своих сил и выносливости? Оказалось, не все выгорело — остался клочок его прежнего, уверенного, азартного, любящего спорт и движение.

Они возвращался в столицу, и чем ближе она становилась, тем яснее снова наваливались на Игоря привычные безразличие и сухость. И Люджина, видимо, почувствовала это и затихла. А потом и вовсе снова заснула.

Почти у самого дома ему позвонил Тандаджи и сообщил, что посольство Маль-Серены открыло ему визу. И что на неделе можно ехать в Терлассу — ждать, пока у царицы Иппоталии найдется время, чтобы дать Игорю аудиенцию.

Глава 6

Алина

С утра пятую Рудлог прямо-таки затерзали плохие предчувствия, выражавшиеся в смутном беспокойстве и сосании под ложечкой. Однако они не на ту напали. Алина разумно считала, что все предчувствия разбиваются о подготовку и планирование. Поэтому тщательно просмотрела свой рюкзачок — все ли сложила, не забыла ли чего, проверила целостность очков и каблуков на ботинках, быстро проглядела за завтраком домашние работы на предмет внезапных ошибок, пробежалась по темам зачета по магической культуре — тут вообще нужно было бы быть идиоткой, чтобы не сдать. И, убедившись, что все предусмотрела, приказала себе успокоиться. Пары сегодня были простейшие, поэтому понедельник она любила — в отличие от миллиарда людей по всему миру.

«Перезанималась просто», — сказала она себе, ощущая, как противно ноет тело — особенно ноги. И руки. И спина. И живот.

Алина чуть не всхлипнула от жалости к себе, но тут же вспомнила уничижительную речь Тротта и сжала зубы. Мерзкий-Тротт очень бы удивился, узнав, что именно он помогает пятой принцессе дома Рудлог вставать с утра, когда за окнами еще темно и дворец спит, брести в полусне в тренажерный зал и там бегать, отжиматься и подтягиваться.

Точнее, пытаться отжиматься и подтягиваться, конечно.

Боги щедро отсыпали принцессе фамильного упрямства, не наградив ее при этом крепкими мышцами и гибкостью, и теперь она ненавидела и беговую дорожку, и парк, в котором изучила расположение всех елей и дубов, и сержанта Ларионова, все время пытающегося угомонить слишком резво взявшуюся за спорт ее высочество, и, конечно, язвительного и жестокого инляндца. Хотя, если рассуждать рационально, к ее зачету по физкультуре он отношения вообще не имел.

В универе, как всегда, было шумно, хоть и не так, как днем, когда студенты просыпались окончательно. Она поздоровалась с каменами, получила сварливое наставление есть побольше, «а то одни глаза остались», и обещание наказать каменным коллегам, располагающимся в столовой, проследить, чтобы она пообедала первым, вторым и пирогами. Увидела издалека Матвея и Димку в окружении однокурсников, но застеснялась помахать им, только улыбнулась, развернулась и пошла, топая по каменному полу, в сторону лектория. Парни нагнали ее через секунд тридцать, пристроились по обе стороны, Ситников сразу взял за руку, и ее вдруг обуяла гордость. Ну и пусть все смотрят, зато вон какие у нее друзья.

— У нас снова выезд, — басил Матвей, стараясь ступать не так широко, как обычно, чтобы Алинке не приходилось бежать за ним вприпрыжку, — теперь на несколько дней уезжаем. Будут нам показывать, как определять неспокойные кладбища, когда еще нежить не выбралась наружу.

Принцесса посмотрела на него, на Димку, и только сейчас обратила внимание, что одеты они по-походному.

— Как я боюсь за вас, — сказала она искренне, — пожалуйста, не лезьте в самую гущу.

Парни синхронно и насмешливо фыркнули, и она возмущенно дернула Матвея за руку.

— Малявочка, — произнес он, стараясь оставаться серьезным, — нас же к этому и готовят. И тебе придется выезжать.

— Знаю, — ответила она печально, когда они остановились недалеко от лектория. Девчонки-одногруппницы делали вид, что не смотрят, но точно обсуждали их, судя по пониженным голосам, а вот парни кивали приветственно, Ивар с Олегом так и вовсе сместились ближе, будто готовясь принять пост. Хотя почему будто?

— Две минуты до начала занятия! — заорали камены, двери лектория распахнулись, и студенты потянулись внутрь.

— Ты звони мне, — попросила она Матвея жалобно, — каждый вечер, хорошо? Иначе я с ума сойду от беспокойства.

— Обязательно, — пообещал он и погладил ее своей лапищей по плечу. Димка смотрел на них с умилением, и Алинка смутилась.

— Студенты, — раздался позади ненавистный голос, — звонок вам не указ, я полагаю?

Принцесса не стала оборачиваться. Потянулась к Матвею, искренне и неловко поцеловала его в уголок губ. А вот просто так. Потому что ей действительно за него страшно, и потому что она взрослая и не надо ею командовать.

— Береги себя, пожалуйста, — сказала она удивленно глядящему на нее парню и сжала его руку. И потом только обернулась. Но, увы, зря — в коридоре уже никого не было.

В лекторий она уже забегала — часы на дверях отсчитывали последние секунды. У преподавательского стола стоял профессор Тротт, и утренние дурные предчувствия завопили радостно — вот, мы же говорили!

Инляндец не посмотрел на нее, и принцесса быстро плюхнулась за парту рядом с Иваром, достала из рюкзачка лекции, ручку.

— Что происходит? — шепотом спросила она у однокурсника. Тот мрачно пожал плечами.

— Происходит вот что, — сухо заговорил Тротт, оглядывая аудиторию, и студенты ежились под этим ледяным взглядом. — Вашу преподавательницу можно поздравить с прибавлением, ну а вас — с новым лектором. Для тех, кто не знает — меня зовут Максимилиан Тротт. Можете обращаться ко мне «профессор». Я буду вести у вас курс «Основы стихийных закономерностей» до конца семестра. И принимать экзамен тоже буду я. Как вы уже наверняка слышали, главное на моих парах — дисциплина и тишина. Говорить разрешается только когда я спрашиваю.

Алина подняла глаза к потолку и беззвучно застонала. Остальные сидели тихо, не шевелясь — видимо, уже привыкли к методам преподавания инляндского гения.

— Я вижу, что Богуславская жаждет показать нам плоды своей домашней работы, — безжалостно отметил профессор. — Прошу вас, студентка. Поразите нас.

Он быстро начертил на доске условия задачи — найти формулу баланса между тремя стихиями в заклинании левитации, если известна закономерность и сила действия каждой. Алина встала, решительно оправила юбку, распрямила плечи — как солдат, идущий на поле боя — и спустилась по ступенькам к доске, неожиданно громко грохоча каблуками. Или это казалось ей из-за мертвой тишины в лектории?