Трон тысячной лжи - Рейчел Хиггинсон

— О, нет, — поспешила я сказать ей. — Мне просто нужно было… попрощаться в последний раз.

— Это так волнующе! — Катринка внезапно взорвалась приливом оптимизма, которого я у неё ещё не видела. — Мне не терпится показать вам обеим мой дом.

Дверь кареты закрылась, и Раванна протянула руку и заперла её. Катринка открыла шторы на своём окне, стараясь не подпрыгивать на своём сиденье.

— Это твой дом, — сказала я ей, когда экипаж тронулся с места.

Она моргнула, глядя на меня, пытаясь осмыслить мои слова.

— Ну, да. Но ты знаешь, что я имею в виду. Барстус был моим домом так долго, что… что ж, я с нетерпением жду возможности показать его вам, вот и всё.

Я пожалела, что украла оптимизм из её голоса. Конечно, она была взволнована возвращением в столь знакомое ей место. Я бы чувствовала то же самое, если бы мы направлялись в Хеприн.

Попытавшись улыбнуться, я сказала:

— Я тоже с нетерпением жду этого, — я повернулась к Раванне. — И надеюсь увидеть Блэкторн, конечно.

Её ледяной взгляд скользнул по мне, и она сказала:

— У тебя черные пятна по всему лицу.

Моя рука взлетела к лицу, когда я поняла, что тюремные прутья оставили следы. Я потерла вслепую и попыталась представить, как моя мать наслаждается обществом этой женщины.

Слова Брама Хэвиша преследовали меня.»… когда Раванна жила в замке. Тогда она почти каждую ночь уходила куда-нибудь. И не раз я мельком видел Раванну, которая тоже направлялась в ту сторону. Раванна, твоя мать и Тирн».

Это не имело смысла. Зачем им троим проводить время вместе в языческом храме? И зачем моей матери лгать об их дружбе всем остальным? Или отсутствии таковой?

И если они были так близки, почему мой дядя и Раванна презирают меня сейчас?

Мне не хватало слишком многих деталей, чтобы хотя бы часть этой тайны обрела смысл. Я надеялась, что Брам даст мне ответы. Но у меня было только больше вопросов. И теперь я была оставлена на попечение Раванны до моей коронации.

Какие бы отношения у неё ни были с моей матерью, было ясно, что она не хотела продолжать их со мной. Даже сейчас, когда она устроилась поперек кареты, её губы скривились от едва сдерживаемого отвращения, а взгляд метался по небольшому пространству, глядя куда угодно, только не на меня. Следующие пару месяцев будут для неё такими же тяжелыми, как и для меня. У неё не было никакого интереса обучать меня. Или тренировать меня. Или даже проводить время со мной.

Действительно, Холодная Королева.

ГЛАВА 11

Мы приблизились к Серому Мысу, столице Барстуса, глубокой ночью. Мы путешествовали уже несколько дней, останавливаясь только тогда, когда это было необходимо. Большую часть путешествия я проспала, всё еще пытаясь прийти в себя после двух недель празднеств и ночи, проведенной на полу бального зала.

Пересечение границы между Элизией и Барстусом прошло более гладко, чем когда Тейлон пытался пройти через Мраморную стену на стороне Сораваля. Но стена была такой же ветхой и серой, как и раньше. Моё сердце упало, когда я увидела её грязный вид, гораздо более изношенный, чем когда я была ребёнком.

Я подумала о том, что Брам рассказал мне о язычниках, лишивших магии родословную Аллисанд. Не поэтому ли стена, казалось, сейчас так быстро стареет?

Мы не планировали надолго задерживаться в Барстусе, но мне было интересно, какой будет библиотека Бейла и может ли в ней содержаться информация о языческом восстании. Моя рука лежала на сумке, где по-прежнему была спрятана книга заклинаний. Может ли это что-нибудь сказать о мнении язычника о родословной Аллисанд и Месте Силы?

Как можно было познакомиться с язычником? Как вообще можно было найти язычника?

Я скучала по своей матери. По многим причинам, не только из-за ответа этот вопрос, но незнание того, у кого или как спросить кого-то об этой информации, сделало мою скорбь по ней острой болью, пронзившей мою грудь.

При взгляде на Раванну через карету, вопрос застрял у меня в горле. Почти ничего не потребовалось бы, чтобы нарушить напряженное молчание и задать ей достаточно простой вопрос. Вы знали мою мать? Ответ был даже очевиден. Конечно, она знала. Они правили королевствами в одно и то же время. Их пути пересеклись бы вольно или невольно. Такова была природа их власти и влияния.

Но мне не удалось выдавить ни слова из своих уст. Однако это было нечто большее, чем просто приближение к ледяному поведению Раванны. Дело было в том, что я не была уверена, что хочу знать ответ. Я отчасти подозревала Раванну в попытке убить меня шесть месяцев назад. Я отчасти подозревала, что она всё ещё желала моей смерти. Осознание того, что моя мать была её близким другом, поставило под угрозу саму мою память о ней. Всё, что я знала, было правдой о ней. И я не была готова к этому.

Было поздно, и дорога была исключительно ухабистой. Мы покинули Алмазные горы три дня назад, но ранее этим вечером достигли подножия Ледяных гор. Снаружи шел непрекращающийся дождь, и в карету пробрался холод, несмотря на меховое одеяло, которое я положила себе на колени, а Шикса свернулась калачиком у меня под подбородком.

Катринка предупреждала об этом пробирающем до костей холоде, даже если она не знала, что я скоро познакомлюсь с ним.

Из-за постоянных дождей главные дороги были засыпаны гравием, чтобы их не размыло. Колеса кареты могли найти опору даже при подъеме по крутому склону, но это создавало трудности при движении.

Тем не менее, Катринка крепко спала справа от меня. Она растянулась поперек скамейки на своём месте, так что я села, прижавшись к окну. Если бы мы были более знакомы как сёстры, я бы положила её ноги себе на колени и подвинулась к центру скамейки, чтобы спастись от сырости, просачивающейся через окно и дверь. Но у нас ещё не было таких отношений, поэтому я старалась избегать прикосновений к ней, когда могла.

Я не знала, был ли это холод снаружи кареты или внутри, но это разозлило меня. Я потеряла родителей и братьев девять лет назад, но, как напомнил мне Брам, мою сестру тоже забрали у меня. Физически. Эмоционально. Оправимся ли мы когда-нибудь от разлуки, которую ни один из нас не выбирал? Перестанет ли она когда-нибудь