Мир лабиринта и костей (СИ) - Коткин
После утренней встречи, закончившейся меньше часа назад, Сонал обзавелась поддержкой двадцати шести семей, тринадцати благородных родов и их многочисленных слуг, а также десяти магических обществ, в каждом из которых было сотни магов, когда-то ушедших во Второй мир или покинувших коалицию по тем или иным причинам. Абель и впрямь проделал большую работу, собрав всех этим утром в одном месте, и Сонал решила, что стоит держать его поближе к себе.
— Через два часа у меня встреча с королём Джулианом, — как бы между прочим сказала она, вновь привлекая его внимание.
Несмотря на то, что этот дом принадлежал роду Лоуны, они оставили её один на один с Абелем по первой же просьбе. Какое-то время Сонал гуляла по роскошному особняку, изучала каждое помещение, обсуждая результаты встречи с Абелем, и пыталась игнорировать Диего, сопровождавшего её по приказу Шераи. Он, к счастью, держался на расстоянии двух метров и ни разу не влезал в их разговор, только старательно делал вид, что не ловит каждое её слово.
— Я хочу, чтобы ты был там, со мной, — продолжила Сонал, посмотрев на Абеля.
— Я? — на секунду растерявшись, уточнил он. — Не думаю, что коалиция это одобрит. У нас всегда были… напряжённые отношения, — лаконично закончил он, подобрав нужные слова после нескольких секунд раздумий.
— Но не со мной. Вы охраняли остатки лэндтирской культуры годами, господин Абель. Поддерживали связи с теми, кто не желал теряться среди землян. Вдохновляли людей, укрепляя в них в веру, что демонов можно остановить. Говорили, что пусть Лэндтирс и пал, мы достойно сражались, и все, кто сумел спастись, должны помнить об этом. Лично вы и каждый, кто попал сюда после Перехода, ни на мгновение не переставали бороться против тёмных созданий. Коалиция должна понимать это, — жёстко подвела Сонал. — Они могут говорить, что вы не помогали, когда демоны лезли в этот мир из всех щелей, но они не могут отрицать, что вы по-своему защищали сам мир и его людей, которые даже не знают о существовании Сигрида. Если коалиция считает, что это недостойное дело, то ни о каком сотрудничестве между нами не может быть и речи.
* * *В качестве главного мага при дворце эльфов Йозеф проявил себя даже лучше, чем Джулиан от него ожидал. Вся неуверенность, которая когда-либо была в нём, исчезла едва не сразу же. Маги, которых Сибил контролировала со всей строгостью, на какое-то время выдохнули спокойно. Йозеф был мягче и не столь решителен, однако он умел тщательно обдумывать ситуацию и всегда предлагал в разы больше вариантов, чем могла бы предложить Сибил.
Иногда Джулиан скучал по ней, но только иногда. Вторжение изменило каждого из них, но не у каждого эти изменения проявились сразу.
Во времена правления отца Джулиан предпочитал как можно реже попадаться ему и Сибил на глаза. Если же этого не удавалось, он игнорировал их, но до тех пор, пока не начинали звучать прямые приказы. Всё-таки Джулиан не идиот, понимал, где тонкая грань между двумя ролями: отца и короля. Теперь же королём был он, а Сибил, которая всячески поддерживала его в течение долгих месяцев после смерти Джевела, оставила его.
В конце концов, все оставляли Джулиана. Его мать. Джокаста, которая была принята родом Гонзало на воспитание и стала блестящей военачальницей в Сигриде. Отец. Сибил.
Джулиан не понимал, как она могла умереть. Откуда нанесли удар? Враги ждали окончания Апогея и его коронации? Был ли их выбор жертвы случайным?
Вопросов становилось только больше, а ответов до сих пор не было. Ещё до того, как Третий сальватор исчез вместе с остальными, его допросили и проверили с помощью Света Арраны. Третий был последним, кто говорил с Сибил на празднестве — Джулиану так надоел пир, который он сам же и устроил, что он ушёл намного раньше. Йозеф нашёл его пять часов спустя, когда стало известно, что Сибил обнаружили в одном из садов. Мёртвую, без капли магии в теле.
Джулиан не понимал: как в этом мире, который они так хорошо изучили, может появляться что-то новое? Откуда такая мощная магия, которую не удалось определить?
Он задавался этими вопросами постоянно, день и ночь, во время собраний и встреч, очень часто пропуская большую часть обсуждаемых новостей мимо ушей. Так было и сейчас: принцесса Сонал, которая пожелала встретиться с ним, без устали говорила о достижениях лэндтирсцев в этом мире, уверяла его, что они сильны и могут быть полезны, но лишь в том случае, если коалиция осознает, как важно признать их ценность и согласиться с их условиями. В какой-то момент Джулиан переставал заинтересованно кивать, как того и хотела от него принцесса, и погружался в свои мысли, из которых выныривал спустя пару минут, после вмешательства мага Абеля или Йозефа, который также присутствовал на этой встрече. Голова Джулиана раскалывалась из-за тысячи мыслей, с которыми он не мог справиться, и тело казалось таким слабым, вялым.
С тех пор, как отца убили, Джулиан ни разу не ощущал себя полным сил. Ему казалось, что каждый день, каждую минуту он становится только слабее не только физически, но и психологически. Давили ответственность за эльфов, требования коалиции, навязчивые мысли о том, что он недостаточно хорош. Джулиан старался, как мог, искал альтернативы, шёл на компромиссы в делах, которые мог бросить или поручить другим. Он не сдавался, хотя очень хотел. Все, кто был ему дорог, — даже если он никогда этого не показывал, — были мертвы. Мать, отец, Джокаста, Сибил.
Он остался один и не справлялся с ответственностью, которую на него возложили. Наверное, поэтому Апогей и длился так долго — никогда прежде на трон не восходил столь слабый и беспомощный эльф.
Айриноул и Алеандро, должно быть,
