Ученик шиноби 8. Возвращение (СИ) - Роман Романович
Лезвие вошло ему сзади в затылок, четко между позвонков. Умер он мгновенно. Другой конец цепи стеганул охранника слева. А следом — и того, что справа. Они начали реагировать, но не имели подходящего опыта. Это было видно по замешательству на лицах.
«Дай!» — ударил я «врачей».
Те реагировали ещё медленнее. Их кинуло на стену и вниз, они уже сползали, оглушенные. Цепь же продолжала борьбу с охранниками. Оплела, скользила вдоль тел, обхватывая шею и конечности. Их притянуло друг к другу, словно влюблённых.
Убедившись, что они не смогут кричать, я призвал пламя. То полыхнуло яркой вспышкой, перекрывая раздавшиеся хрипы.
Посмотрев на путы, я изучил их, подал энергию в руку и дернул. Ещё раз… Ещё. Скрепы не выдержали и правая рука оказалась свободна. Чтобы выбраться из остальных пут, хватило пяти секунд. Оказавшись на ногах, я только сейчас понял, что голый. Одежда лежала здесь же, но была настолько плохого вида, что я её проигнорировал. Главное — нашлось кольцо и камни. Лежали недалеко от цепи. Ещё тридцать секунд, и я полностью одет. Плаща волшебники тоже не заметили. Он ловко спрятался. Закутавшись в него, я тихо открыл дверь и вышел наружу.
Мир виделся четким и ясным. Если Вологодские не вытащили меня, значит, либо не сочли нужным, либо их что-то задержало. Искать их в чужом городе не представлялось разумным. Поэтому надо прорываться. Где я нахожусь, не знаю, сколько проработают глаза в таком режиме — тоже неизвестно. Поэтому действовать надо быстро, а если придётся, то и жестко.
* * *
Люций прикрывал рукой зевок, когда дверь особняка, за которым они наблюдали вот уже который час, вынесло и оттуда выскочил не кто иной, как Спар.
— Я же говорила, — довольно сказала Мария. — Паренек хорош.
Люций молча кивнул. Спар двигался иначе. Быстрее. Он и до этого шустрым был, но сейчас ещё скорости прибавил. Да и сами движения… Охрана подняла тревогу, парня попытались остановить. Разобрался он с охраной эффективно, быстро и кроваво.
— Когда выйдем к нему? — спросил Люций.
— Как сознание потеряет. А пока давай смотреть, что будет.
Ничего хорошего не было. Для его врагов. А сам парень нормально справлялся. Спар прокладывал себе путь, оставляя трупы, по принципу, хороший волшебник — мертвый волшебник. Охрана особняка действовала разрозненно и задержать его не смогла. А вот дальше… У ворот стояли кареты других пострадавших аристократов. Люций точно не знал, кто это, но предположил, что к стене этого особняка могли приехать и привезти с собой столько бойцов только они.
И Спартанец, перелетев забор, приземлился прямо посреди их сборища.
— Дело в том, — сказала Мария, — что в момент активации глаза выходят на пик. Чтобы они хорошо служили в дальнейшем, их, скажем так, надо как следует прогнать на высоких оборотах. Сложилась идеальная ситуация, чтобы Спар выложился на полную.
— Эти волшебники не кажутся мне кем-то серьезным.
— Это потому, что он пока не столкнулся со старшими волшебниками. А вот и они кстати.
У Люция никогда не было таланта к знакам. На этом поприще жена обскакала его, да и всех остальных людей-ныряльщиков, уйдя далеко вперед. Кое-что он знал. Что-то сам узнал в погружениях. Чему-то Мария научила. В частности, знаку Кай. Который мужчина отработал до совершенства и только за счёт него мог пробиваться за наваждение второго уровня. Остальное же на себя брало сверхвосприятие. Люций просто замечал несостыковки, логические ошибки, искажения. Поэтому мог заглянуть и за третий уровень. Точнее, не заглянуть, а понять, что его обманывают, и определить угрозу.
Мария рассказывала, что первый уровень наваждения могут использовать все без исключения волшебники. Для них это сродни дыханию. Как и базовые, самые простые знаки. Обычно бытового направления, потому что «боевая магия» — удел лишь избранных. Учеников школ, аристократов и тех, кто был связан с военным делом. Второй уровень, если брать простой люд, могли использовать самые талантливые. Или любой из аристократов. Третий уровень — это уже удел талантливых наследников старых семейств. Гроза призналась, что плохо понимает, как это работает.
Люций вспомнил этот расклад по той причине, что охрана использовала наваждения второго порядка. Которых Спар просто не замечал, укладывая одного волшебника за другим. Но когда в дело вступили старшие… Сам Люций даже не смог определить, где они находятся. Настолько запуталась реальность.
Исчез особняк, забор… И начался калейдоскоп.
— Муть какая, — заметил мужчина.
— Ага, — радостно сказала Мария, которую, кажется, происходящее забавляло.
Вместо особняка появилась равнина и целая армия, готовая к бою. Следом — каменные разломы и пламя, вырывающееся из трещин. На смену им пришла волна, монстры всех мастей, всевозможные атаки. Причем, самое смешное, эти наваждения соперничали друг с другом, скорее мешая, чем помогая. Неудивительно, что Спартанец этим пользовался и быстро проскочил опасное место, обошёл все ловушки и положил тех, кто встал у него на пути. А дальше запрыгнул на крышу и побежал.
— За ним! — азартно воскликнула Мария.
* * *
И снова забег закончился тем, что я очнулся совершенно в другом месте. Как отрубился — помнил смутно. Навалилась тяжесть, глаза словно в угли превратились и… Дальше в памяти провал.
Это пробуждение отличалось от предыдущего. Можно сказать, очнулся я в плохом состоянии, плохо соображая и обессиленный. Поэтому дергаться не стал, в драку не полез. Даже не испугался. Потому что не сразу вспомнил, где нахожусь. Захрипел, кто-то успокаивающе положил мне ладонь на грудь, приподнял голову и дал воды.
Одно это меня как-то успокоило. Раз поят — значит, всё хорошо.
Напившись, я какое-то время лежал, дышал и переходил из состояния плохо соображающего овоща, в существо мыслящее, задающееся вопросами. На глаза полагаться не стоило. Они снова плохо видели. Картинка двоилась, я видел что-то темное, но то ли это каменный свод, то ли потолок здания, то ли ночное небо — так сразу определить не смог.
— Плохо видишь? — спросила меня Мария.
Точно она. Голос знакомый. Или иллюзия? Я ведь в мире волшебников нахожусь. Или находился?
— Да, — ответил ей. — Мои глаза на месте? — вспомнил я, что было в предыдущее пробуждение, и забеспокоился.
А вдруг меня поймали и сейчас дурят наваждением? Чувствительность упала в ноль, энергия в круге была тяжелая и неповоротливая. Попытка создать знак отозвалась тяжестью.
— Глупый вопрос. Ты же что-то видишь, пусть и плохо, —
