Мастеровой (СИ) - Дроздов Анатолий Федорович

– Господа! – церемонно произнес Федор. – Разрешите вам представить Юлию Сергеевну Соколову. Потомственную дворянку, дочь покойного подполковника. А еще учительницу гимназии, – он сделал паузу, – и мою невесту.

– Ты умеешь удивлять, Федор! – хмыкнул Куликов. – Уважаемая Юлия Сергеевна! На правах хозяина представляю вам собравшихся. Капитан Рогов Михаил Игнатьевич. Его супруга Алевтина Григорьевна. Моя дражайшая половина Полина Александровна. Ну, и я, Николай Егорович Куликов. Прошу любить и жаловать.

Он склонил голову.

– Рада познакомиться, – сказала Соколова. – Федор много мне о вас рассказывал, называл друзьями. Буду рада, если примите в их число.

– Непременно, Юлия Сергеевна! – заверил Куликов. – А сейчас – к столу!..

Часом позже, когда мужчины вышли покурить, женщины подсели к Юлии.

– Я заметила у вас колечко, – сказала Алевтина. – Это Федор подарил?

– Да, – кивнула Юля.

– Можно посмотреть?

Юля протянула руку.

– Бриллиант на белом золоте, – оценила Алевтина. – Рублей пятьсот стоит.

– Сколько? – удивилась Юлия.

– Он не говорил? – усмехнулась Алевтина. – Повезло вам, милая. Завидного жениха подцепили.

– Никого я не цепляла! – обиделась Юлия. – Он сам позвал. Я не бесприданница, чтоб вы знали, капитал имею.

– Не сердитесь, милая! – Полина погладила ее по руке. – Алевтина иногда резка, но душа у нее добрая.

– Извините, – сказала Алевтина. – Я расстроилась чуток. Собиралась свести Федора со знакомой. Замечательная барышня! Умна, образована, сердцем добрая. Как и я, ушла из рода, не захотев пребывать в мерзости. На кусок хлеба зарабатывает службой в библиотеке. Очень подошла бы Федору по моему мнению. Только он выбрал вас, и понять его можно. Вы красивы, родовиты, есть приданое. У моей знакомой не имеется.

– У меня тоже не было, – призналась Юлия. – Это Федор поспособствовал.

– Как? – изумились женщины.

Юлия рассказала.

– Надо же! – покачала головой Полина. – Золотой человек! Все отдал.

– А зачем ему? – вздохнула Алевтина. – Он сейчас больше Миши получает. Года не пройдет, как догонит генерала. На заводе на него чуть не молятся. Столько нужного придумал! Производство оживилось, мастеровых из отпусков вернули. Чернорабочих стали набирать. Его револьверы хорошо расходятся, завод на них доход имеет.

– Он мне подарил один, – Юля подняла подол и показала кобуру на щиколотке над ботинком. Из нее торчала рукоятка револьвера. Дамы изумленно уставились гостью. – Федор посоветовал носить. Говорит: необходимо. Лучше ножку показать, чем лишиться денег. Не всегда, мол, буду рядом. Научил, как обращаться.

– Узнаю Федора! – прыснула Полина. – Кто о чем, а он об оружии. Даже с барышней. Нет, чтоб комплимент сказать или песню спеть.

– А он пел, – возразила Юлия и протянула нараспев: – Плесните колдовства в хрустальный мрак бокала. В расплавленных свечах мерцают зеркала… Красивый романс.

– Мы такой не слышали, – вздохнула Алевтина. – Нам не пел. Ничего, вернется – попрошу. Он мне должен.

– Будет тебе, Аля! – покачала головой Полина. – Есть ему кому песни петь. Кстати, Юлия Сергеевна, где он взял такие куклы? В первый раз вижу.

– Сделал сам. Приобрел в лавке, разобрал на части, заменил глаза и поставил звуковое устройство. Он мне говорил про механизм, только я не поняла, – Юлия улыбнулась. – Помню лишь: «инерционный».

– Самородок! – покачала головой Полина.

– Из Осененных, – возразила подруга. – Но, в отличие от тех, человек порядочный. Повезло вам, Юлия Сергеевна, очень повезло…

Договорить им не пришлось – мужчины воротились. Снова пили, ели, произносили тосты и шутили. Юлии было необыкновенно хорошо. Она словно вернулась в беззаботную юность. Когда мать и отец были живы, а дом полон гостей. Они также сидели за столом, пили чай, музицировали и играли в фанты. Шутили и смеялись. Словно отвечая ее воспоминаниям, хозяева затеяли игру. В гостиную прибежали дети. Следы крема на их лицах говорили, что до торта они все же добрались. Матери вытерли испачканные мордашки платочками и предложили отпрыскам тянуть жребий. Тане досталось прочитать стишок, Наташе – станцевать, Игорю – спеть. Что он и сделал под аккомпанемент матери. Пианино в гостиной имелось. Пел мальчик усердно, но при этом немилосердно фальшивил. Взрослые закрывали рты руками, чтобы скрыть смех. Когда мальчик смолк, все зааплодировали.

– Молодец! – сказал Федор и спросил Алевтину: – Игорь заслужил награду?

– Разумеется! – улыбнулась мать.

– Вручаю! – объявил Федор и повел рукой. Из вазы на столе поднялась конфета и, проплыв по воздуху, повисла перед мальчиком. Он схватил ее и довольно улыбнулся.

– А нам? – закричали девочки.

– Получите! – улыбнулся Федор.

Две конфеты, покинув вазу, подлетели к сестрам, где и были изловлены.

– Дяденька, ты волшебник? – спросила Наташа, подойдя к Федору. В руке она сжимала конфету.

– Пока только учусь, – улыбнулся он.

– Покажи еще!

– Смотри!

Конфеты, вылетев из вазы, словно рой пчел пронеслись по гостиной и повисли в воздухе разноцветным облачком. Дети попытались их ловить, но они взмывали выше, не даваясь в руки. Наконец, устав дразнить малышню, воротились к столу, где и ссыпались в вазу.

– Только с разрешения родителей, – объявил Федор недовольным детям. – Так ведь? – обернулся он к хозяевам и гостям.

Ответом ему стали вытаращенные глаза.

– Что это было, Федор? – спросил пришедший в себя Куликов.

– Фокус, Николай Егорович! – улыбнулся Кошкин. – Бесполезное умение в общем-то. Разве что порадовать детей.

– Ничего себе! – покачал головой Рогов. – В первый раз вижу.

– Федор мне показывал, – поспешила Юлия. – Только там столовые приборы летали.

Она хихикнула.

– Я ведь говорила!.. – сказала Алевтина и осеклась, натолкнувшись на взгляд мужа. – Дети! Вам пора спать.

– Мы хотим играть! – закапризничали девочки, но Полина, встав, взяла их за ручки и увела из гостиной. Следом Алевтина утащила Игоря.

– Извините, господа! – повинился Федор. – Лишнего себе позволил. Захотел порадовать детей. Славные они у вас.

– Пустяки! – улыбнулся Куликов. – Просто мы удивлены. Но зато теперь все встало на места. Например, понятны твои знания. Я в историю про самообразование никогда не верил. Нет таких мастеровых. Я не стану задавать вопросов, хотя очень хочется. Лишь одно скажу: хорошо, что ты с нами. Как там с пулеметом?

– После Нового Года повезем на полигон, – ответил Федор. – Испытаем автоматику стрельбой. Ну, а там – по обстоятельствам.

– ГАУ[4] объявило конкурс, – продолжил Куликов, – на пулемет и легкое орудие, возимое во вьюке. Извещение на завод пришло. Награда победителю – сто тысяч рублей. Если он русский. Иностранцу – по договоренности. У тебя есть фора, так что постарайся.

– Сами участвовать не желаете? – спросил Федор.

– В качестве кого? – удивился Куликов.

– Орудие, – напомнил Кошкин.

– Предлагаешь сделать пушку? – изумился офицер. – Мы с Михаилом окончили Михайловское училище и хорошо знаем артиллерию. В короткий срок сделать пушку невозможно – только приспособить имеющуюся. Но у тех свои конструкторы.

– В извещении говорится о пушке? – уточнил Федор.

– Прямо нет, – ответил Куликов. – Написано «орудие». Ну, а что другое? Гаубица? Так они тяжелее пушки. Во вьюк не вкинешь.

– Можно бумагу, карандаш? – попросил Федор.

Куликов встал, вышел и через две минуты принес запрошенное. Федор, отодвинув тарелки, принялся рисовать. Через несколько минут протянул листок Куликову.

– Что это? – спросил офицер. – Очень странная конструкция.

– Покажи! – Рогов сел рядом и забрал листок. – Бомбомет? – спросил, изучив рисунок.

Федор подтвердил.

– В войну с японцами их пытались применять, – сказал Рогов. – Результаты удручающие. Бомбы летели недалеко, плохо попадали в цель.

– Так их делали из артиллерийских снарядов, – хмыкнул Федор. – В мастерских. Да еще нахлобучивали поверх ствола. Тут все дело в бомбе, – он взял еще листок и набросал рисунок. – Смотрите! Вышибной заряд в хвостовике, для него используем охотничий патрон, гильзу можно сделать из картона. Бомба, двигаясь под своим весом, накалывает капсюль на неподвижный боек. Пороховой заряд выталкивает ее из ствола. Обтюрацию обеспечивают канавки на корпусе, стабилизаторы дают устойчивость в полете. При калибре в три дюйма бомба может улететь на две тысячи шагов, более не нужно. Накрытие цели обеспечит прицел, его несложно разработать. Конструкция простейшая: гладкий ствол, двунога и опорная плита. Разбирается и собирается легко. Вес не более трех пудов.