Шесть принцев для мисс Недотроги (СИ) - Суббота Светлана

Недалеко что-то с грохотом упало.

- Башка у нее, тьфу, - прохрипел Кусака, - совсем дурная стала. Бредит, горемычная. 

- Иди в сад, - задумчиво сказала я. - Ой, нет! Это я хочу в сад, немедленно! Вот тот, за окном!

Фаворра подхватил меня на руки как в прежние времена. Я погладила удлиненный острый край хрящика, и лорд вздрогнул, прижимая меня крепче.

- Может быть не в этот, а куда-нибудь подальше?

- Хочу этот!

- И ты расскажешь, как меня спасала?

- Только после поцелуя!

Глава 28. О том, как в саду прятались человек и фейри

Тайрен (Диего) квенто дель Фаворра, Десятый Изумрудного Холма. Немного не в себе

Она смеется, обнимая меня за шею. Трется носом о мое плечо и пахнет сдобой. Совершенно человеческий запах, который не должен мне нравиться, но я дышу и дышу мягким домашним ароматом.

Вечером в саду Двух Светил полно народа, по дорожкам гуляют гости несостоявшегося праздника, обсуждают скандальное исчезновение королевы. Ева фыркает и требует нести ее кустами, потому что "опять кто-нибудь пристанет". Говорит она то ясно, то путанно, но меня умиляет все.

Мягкие губы, в едва заметных легких рисочках. Золотисто-рыжие пушистые волосы, солнечным ореолом венчающие ее голову. Ева постоянно поправляет непокорные пряди, но они тут же вновь вырываются на волю, совершенно не слушая владелицу. И это хорошо, потому что я тоже могу убирать их за ухо или просто со лба бесконечное количество раз. Недотрога принимает это легко и бездумно, как само собой разумееющееся. 

На поляне у озера, где прямо над водой парят веревочные качели, мы останавливаемся. Приходится боевым флером распугать мелких низших фейри, они улепетывают со смехом и шутками, нисколько меня не испугавшись. Может быть потому, что в сердце нет злости, а в магии - ожесточения.

Я легок. Я воздушен. Я жду обещанного поцелуя так, как совсем недавно, после излечения жаждал признания Холмом.

Поставить Еву на землю - особая сладость, она держится за камзол, одновременно прижимаясь аккуратной упругой грудью. Отпускать... не хочется. Я стою, а Недотрога медленно сползает вдоль моего тела, сдавленно при этом хихикая и поджимая ноги, чтобы не быстро коснуться земли.

- Ловко ты выпрыгнул с балкона, - выпаливает она, вдруг повиснув на шее и закинув голову. Ее бархатные глаза не сверкают в темноте как у сидхэ, они затягивают манящими, колдовскими омутами. И я... тону. - Я думала, мы взлетаем. Дай-ка я пощупаю, может у тебя крылья есть?

По моим плечам скользят девичьи руки, и я жалею, что натянул на праздник столько лишней одежды.

Что там она говорила? Что нас объединяет любовь? Я сидхэ... не уверен, что я умею любить. Но точно готов восхищаться, любоваться каждым ее вздохом. 

Я беру в ладони ее лицо и, прерывая веселый щебет, целую.

----

Евангелина Нитарока, менталист третьего уровня, студентка Академии Изумрудного Холма

С чем можно сравнить поцелуй высшего сидхэ? С нежностью взлетающего мотылька, с безудержностью морского ветра и легкостью пуха.

Он пьет душу и вливает бессмертие. С ним рождаешься снова и умираешь многократно.

Наверное, я давно хотела этого, жаждала. Потому что ответила сразу, не раздумывая, полностью подчиняясь ласковым губам и сильным рукам.

От Тайрена в стороны расходится энергия, создавая круговую защиту по краю поляны. Повинуясь интуиции, я вплетаю в нее ментальные блоки. Наши силы закручиваются крепким канатом, и уже не разберешь где его, а где моя. Все общее, как наше дыхание. Вдох и выдох.

До нас перестают доноситься голоса прогуливающихся по саду гостей, скрываются за туманом кусты и деревья, окружающие озерцо. 

На траву падает камзол с его плеч. 

Его лицо озаряют сияющие лучи изумрудных глаз, он выглядит упоенно, безумно и в это безумие с ним падаю я. Ничем не сдерживаемый флер вырывается из Фаворры как огонь из новорожденного солнца, бьет в меня, еще и еще раз, наполняя, напитывая каждую клетку моего тела. Плавит мой разум, не давая защитится, полностью подчиняя и забирая себе.

Я обожаю его. Я готова сделать что угодно. И всей сутью менталиста чувствую от него то же самое.

- Все для тебя, Ева, - шепчет он в перерывах между поцелуями.

Ленты платья расходятся под его руками. Тайрен гладит грудь, обхватывает полушария, тыкающиеся доверчивыми птицами ему в ладони. По коже от его касаний бежит искрящийся поток, словно пунктирами подсвечивающий меня в сумраке. 

Лорд сидит на камзоле, а меня осторожно располагает прямо на себе. Мои ноги послушно обвивают его талию. 

- Белье, - бормочу я.

- Любая часть Холма слушает пожелания сидхэ. Одежда, белье - все это Холм, - шепчет Тайрен. Легко сдвигая тонкий шелк, буквально растворяющийся под уверенными движениями его пальцев. - И мы с тобой - часть Холма. Прими нас, Изумруд.

Я слышу плеск воды и шум ветра. Снизу, от земли и влажной травы должно тянуть прохладой, но совсем не холодно. Мы на поляне, но полностью закрыты туманом, магией и чем-то мне непонятным, чуждым и при этом явно благожелательным. Природа качает нас в своих могучих объятиях.

- Ева...

Он произносит мое имя, словно клянется. И одаряет меня новым, головокружительным поцелуем. Его язык выглаживает мой рот изнутри, а потом трется о кончик моего языка, и от каждого касания тело снова и снова пронизывает острое, кинжально-непереносимое желание.

- Ева...

Его пальцы касаются меня снизу, и я дрожу от нахлынувшего удовольствия, но это только начало. Меня медленно, нежно и бесконечно волшебно начинают нанизывать на источник захватывающего меня наслаждения. Пульсирующего, каменного в основе и шелкового при касании. И я расцветаю, раскрываюсь созревшим бутоном на стебле.

Небо падает на землю, взмывает в воздух вода. Я поднимаю руки и кружусь, в брызгах кристалльной взвеси тысячи капель. Тайрен удерживает меня за бедра, ритмично и сильно подбивая вверх. И от каждого толчка мы взлетаем все выше. На его точеных скулах прыгают световые блики и сияют, горят фонарями прекрасные драгоценности сидхэ-глаз.

- Ева-а...

И я рассыпаюсь, снова и снова, водопадом взрывающегося наслаждения. Держусь за широкую, гладкую как мраморный столб шею. Хватаюсь за длинные нежные уши. Меня трясет. Так, что еще немного и не удержусь на Фаворре, но надежные руки каждый раз приземляют меня обратно. Опускают на раскаленное, ввинчивающее, пронизывающее меня блаженство.

- Моя локэ.

Он сжимает меня так, что не дернуться, погружается до полной, бесконечной заполненности, заставляя мои ноги бесконтрольно танцевать неведомый танец. И... лорд начинает сиять. Блики слепят, словно рядом настоящее природное светило. Напряженно-идеальное лицо обретает перламутровый оттенок, и становится совершенно нечеловеческим... на какой-то один непрерывно длящийся миг. 

Хрупкие хрящики фейри-ушей под моим пальцами вдруг уменьшаются, обретая округлую упругость. Как это? Откуда появились обычные человеческие мягкие овалы?

Но мысль рвется и осыпается незримым песком, не позволяя мне удержать ее. Ветер подхватывает шелковые локоны лорда, темнеющие на глазах от русого до темного. Фаворра запрокидывает голову и стонет. Победно. Освобожденно. Удовлетворенно. 

Он словно расписывается и ставит точку.

Горячий стержень вжимается еще раз так плотно и восхитительно точно, что меня снова пронизывает от макушки до пят. Я ахаю и послушно расцветаю повторными сладкими судорогами.

И в этот раз... мою волну наслаждения не просто принимают, а... отражают. Зеркально, сильно, в меня, прямой наводкой, Оргазмы стреляют ментальным эхом, мы не можем остановиться, разряжая друг друга, изматывая, выжимая до последнего. А вокруг кружит и кружит Холм.

На каком-то моменте я начинаю терять сознание и чувствую, как мое все еще содрогающееся тело мягко целуют. По плечам, в грудь, в подбородок и губы. Поцелуи легки и восторжены,