Карл Саган - Контакт

– Сожалею, но похоже, что вы вовсе не слушали меня утром. Я совершенно не согласна участвовать ни в каком диспуте на подобные темы, если вы заранее отвели себе роль победителя. Насколько мне известно, вы никогда не пытались испытать свою веру. А разве не стоит рискнуть жизнью ради этого? Я, например, вполне могу себе это позволить. Поглядите в окно, видите – вон большой маятник Фуко. Гиря, должно быть, весит пять сотен фунтов. И мое кредо гласит: амплитуда колебаний свободного маятника не может превысить первоначальное отклонение от вертикального положения. Она будет только уменьшаться. Давайте встанем возле него, я приставлю маятник к своему лбу и отпущу. А когда он качнется назад, то, если я заблуждаюсь, все пять сотен фунтов ударят меня в лицо. Как идея? Рискнете опробовать свою веру?

– В этом нет необходимости. Я верю вам, – ответил Джосс. Лицо Ренкина напротив выражало явный интерес. Смакует, должно быть, подумала она, на что я буду потом похожа.

– Но вы можете встать поближе к точке подвеса на какой-нибудь фут и вознести молитвы к Господу, дабы Он укоротил путь маятника. Ну, а если окажется, что правы не вы и Бог не в ваших учениях? Скажете, козни Дьявола? А может быть, просто человеческого воображения. Откуда у вас такая уверенность?

– Вера есть вдохновение, откровение и трепет, – отвечал Ренкин. – Не стоит судить обо всех по себе. Отвергайте Господа, но ваши заблуждения не могут сокрыть от других всю Его славу.

– Конечно, все мы жаждем чудес. Чисто человеческое свойство. И наука, и религия буквально переполнены ими. Я просто прошу вас ничего не придумывать и не преувеличивать. В реальном мире достаточно поводов для благоговейного изумления. Природа куда более изобретательна в отношении чудес, чем мы с вами.

– Возможно, все мы – только путники, бредущие к истине, – заметил Джосс.

Дождавшись наконец обнадеживающей нотки, дер Хиир решительно вступил в разговор. Обменявшись натянутыми любезностями, они приготовились расставаться. Элли гадала, сумела ли достичь чего-нибудь положительного. Валериан куда более эффектно справился бы с этой задачей и обошелся бы без моих колкостей, думала Элли. Она уже жалела, что не сдержалась.

– День оказался весьма интересным, доктор Эрроуэй, я благодарю вас за это, – Джосс опять казался отстраненным, и любезные фразы доносились словно откуда-то издалека. Он тепло пожал ей руку. На пути к ожидавшей правительственной машине, возле объемного трехмерного стенда «Ложная идея о расширении Вселенной» она увидела табличку «Наш Господь жив и благоденствует. А ваш? Приносим свои соболезнования».

Она шепнула дер Хииру:

– Извини, я, кажется, только усложнила твою задачу.

– Да нет, Элли. Ты была великолепна.

– А Палмер Джосс – очень привлекательный человек. Не думаю, чтобы мне удалось сколько-нибудь пошатнуть его веру. Но тебе признаюсь – он едва не обратил меня. – Она, конечно, шутила.

11. Всемирный консорциум «Послание»

Почти весь мир поделен на участки, а то, что от него осталось, покоряется, колонизируется, делится. И вот – звезды в ночном небе… Огромные миры, которых нам не суждено достигнуть. Если бы я мог – аннексировал бы планеты; я часто мечтал об этом. Так это грустно – видеть в такой дали их чистый свет.

От столика возле окна Элли было видно, как хлещут по мостовой струи дождя. Испуганной ланью, подняв воротник, пронесся промокший насквозь пешеход. Хозяин опустил полосатый навес над лотками рассортированных по размеру устриц, служивших уличной рекламой магазина. В ресторане Chez Dieux[23], известном пристанище театралов, было тепло и уютно. Метеорологи предсказывали ясную погоду – ни зонтика, ни плаща она не захватила.

Аналогичным образом экипированный ВГ развивал новую тему:

– У меня есть приятельница по имени Мира. По профессии она экдисиаст[24] – кажется, я правильно выбрал слово? Когда она работает в вашей стране, ей случается выступать на собраниях и конференциях перед людьми разной профессии. Мира утверждает, что, когда раздевается перед рабочими – скажем на профсоюзных собраниях, – они просто звереют, выкрикивают разные нескромные предложения и пытаются выскочить на сцену. Но когда то же самое она делает перед докторами или адвокатами, те сидят как изваяния. Только иногда облизываются – так она утверждает! И я хочу спросить: чью реакцию следует считать здоровой – адвокатов или металлистов?

О том, что ВГ водит знакомство с самыми разными категориями дам, Элли знала давно. Его отношение к женщинам было достаточно прямолинейным и экстравагантным – сама Элли никогда не привлекала его интереса, это одновременно и радовало ее, и сердило, – так что любая могла отказать ему без малейшей неловкости. Многие соглашались. Но все-таки появление в этом кругу личностей, подобных Мире, было несколько неожиданным…

Утро они провели за анализом самых свежих данных. Послание не знало усталости и достигло теперь нового важного этапа. Радиоастрономы принимали уже чертежи с Веги. Их передавали тем же методом, что и иллюстрации в газету. На каждую картинку был наложен сетчатый растр. Число белых и черных точек в изображении равнялось произведению двух простых чисел. Снова простые числа. Диаграмм было много, они шли одна за другой, не перемежаясь текстом. Словно иллюстрации на кальке в конце толстого отчета. Когда они закончились, возобновился по-прежнему непонятный текст. Но уже из части диаграмм стало ясно, что ВГ и Архангельский оказались правы: Послание, пусть и частично, содержит инструкции и чертежи для сборки Машины. Каково ее назначение, понять было невозможно. Сегодня в Елисейском дворце на пленарном заседании Всемирного консорциума «Послание» Элли и ВГ должны были впервые ознакомить с некоторыми подробностями представителей других наций, входящих в консорциум. Тем не менее слухи о Машине уже циркулировали.

Во время ленча она делилась с ВГ подробностями своих переговоров с Ренкином и Джоссом. Он внимательно слушал, но вопросы не задавал. Словно она исповедовалась перед ним в каких-то порочных для ученого наклонностях, хотя, быть может, эти слова пробудили в нем некие ассоциации.

– Вы слыхали про известную артистку стриптиза по имени Мира? С тех пор как Вольфганг Паули открыл принцип исключения, сидя в Фоли-Бержер, я, будучи физиком, считал себя просто обязанным по возможности чаще посещать Париж. Хотя бы только из уважения к Паули. Но почему-то мне никогда не удавалось в собственном отечестве добиться разрешения на это у чиновников, прибегая к такому доводу. Вообще и я тоже не могу обойтись без определенного рода физических упражнений. Но в заведениях вроде того, где мы с Мирой познакомились, я лишь изучаю природу и жду озарения.

Тут описательные интонации его голоса сменились деловыми:

– Мира утверждает, что американские профессионалы сексуально угнетены, ощущают непрестанные сомнения и чувство вины.

– В самом деле? А как характеризует Мира русских профессионалов?

– Увы, из них она знакома только со мной. И, естественно, находится в полном восторге. Неплохо было бы завтра провести денек с Мирой.

– А все ваши будут на заседании консорциума, – мягко заметила Элли.

– Да, к моему счастью, там будете и вы, – хмуро бросил он.

– Вас что-то беспокоит, ВГ?

Ответил он, правда, не сразу, с легкой, совершенно не свойственной ему неуверенностью.

– Не беспокоит… пока просто волнует… Что, если в Послании содержится полное описание Машины? Надо ли нам изготовлять ее? Кто возьмется за это? Консорциум? Организация Объединенных Наций? А кто будет платить? И зачем им это будет нужно? А если Машина потом не сработает? Может быть. Машина нанесет экономический ущерб некоторым странам. Или будет причиной чего-то худшего.

Продолжая говорить, Луначарский разлил остатки вина по бокалам.

– Даже если Послание начнется заново и мы сумеем прочесть его, удастся ли перевод? Знаете, что говорил Сервантес? Он утверждал: читать перевод – все равно, что рассматривать вышивку с изнанки. Быть может, мы не сможем перевести Послание в точности. И тогда ошибок при изготовлении Машины не избежать. К тому же нельзя быть уверенным даже в том, что мы располагаем всей информацией. Возможно, что-то важное передается на других частотах, пропущенных нами. Знаете, Элли, я просто уверен, что люди сперва отнесутся очень осторожно к этой Машине. Но все-таки однажды настанет день и ее сооружение сделается необходимостью, если, конечно, мы получим введение и расшифруем Послание. А что намеревается предложить американская делегация?

– Не знаю, – медленно отвечала Элли, вспоминая, что сразу же после того, как были получены чертежи, дер Хиир начал интересоваться – возможно ли соорудить ее с учетом нынешнего уровня развития технологии и экономики. В этом отношении она ничем не могла ему помочь. Потом она припомнила, что последние несколько недель Кен казался ей очень занятым, иногда даже нервничал. Конечно, он отвечал за все это…