Генри Каттнер - Хогбены, гномы, демоны, а также роботы, инопланетяне и прочие захватывающие неприятности

Сэм подошел ближе, разглядывая яркий порошок в шаре.

— Ага, — сказал он.

Слайдер смотрел на него своими маленькими презрительными глазками. Глаза его слегка прояснились.

— Ты реален, — пробормотал он. — Да, должно быть. Что ж, сынок, я удивлен.

Сэм смотрел на оранжевый порошок. Он знал, что это такое, да. Сильный наркотик, ослабляющий связи между объективным и субъективным, так что образы, созданные воображением, становились почти осязаемыми. Надежда, на мгновение появившаяся у Сэма, исчезла. Нет, не сможет он узнать у Слайдера, где провел сорок лет.

— Что с тобой случилось, Сэм? — спросил Слайдер. — Ты давно должен быть мертв.

— Последнее мое воспоминание — сонный порошок, брошенный мне в лицо. Это было сорок лет назад. Но я не изменился!

— Сонный порошок — он не сохраняет молодость.

— А что сохраняет? Что может сохранить меня — так?

Кровать снова затряслась от громового хохота.

— Родись от правильных родителей — проживешь тысячу лет.

— Что? — Неожиданно Сэм понял, что дрожит. До сих пор у него не было возможности подумать как следует. Он проснулся, он молод, в то время как должен быть стар, — следовательно, он бессмертен. Но как и почему, он еще не мог подумать. Из какого-то подсознательного источника он черпал уверенность, что ему, подобно длинноногим и длинноруким бессмертным, принадлежат тысячелетия. Но до сих пор все бессмертные были стройны, высоки, красивы…

— Ты всегда был лыс? — неожиданно спросил Слайдер. В ответ на удивленный кивок Сэма он продолжал: — Должно быть, детская болезнь. А может, и нет. Когда я тебя впервые увидел, у тебя было несколько маленьких шрамов здесь и здесь. Теперь, я вижу, они почти исчезли. Но Слайдер не дурак, сынок. Я слышал кое-какие разговоры когда-то — не связывал их с тобой. Была женщина, медик, она сделала операцию ребенку и в качестве платы получила плащ счастья.

— Что за операция?

— Главным образом железы. Это дает тебе что-то?

— Да, — сказал Сэм. Голос у него стал хриплым. Горло пересохло, кровь толчками стучала в висках и в горле. Он сделал два шага вперед, подобрал пластиковый стул и ударил его о колено. Прочный пластик разрезал ему руки, оставив синяк на колене. Сэму стало немного легче. Со страшным усилием он обуздал свой бесполезный гнев. Сэм осторожно поставил стул и посмотрел Слайдеру в лицо.

— Я бессмертный, — сказал он. — Вот оно что. Я рос бы, как они, если… если бы кто-то не пустил в ход медицину. Кто платил ей?

Огромный сейсмографический толчок потряс кровать.

— Никогда не слышал!!! — Слайдер уже ревел. — Дай мне выпить!!!

— Вы уже выпили всю бутылку, заметил Сэм. — Слайдер, забудьте о бессмертии. Мне нужно кое о чем… позаботиться. Я пришел к вам по другому поводу. Слайдер, у вас сохранились ваши связи?

— Сохранились, — ответил Слайдер, опрокидывая бутылку.

Сэм показал ему ящичек, отнятый у людей Малларда.

— Это кориум. Мне нужны две тысячи кредитов. Все, что сверх, вам. Можете продать так, чтобы не выследили источник?

— Грабеж? — спросил Слайдер. — Лучше назови мне имя, чтобы я мог сориентироваться.

— Док Маллард.

Слайдер хихикнул.

— Конечно, сынок. Устрою. Включи визор вон там.

— Я тороплюсь.

— Возвращайся через час.

— Хорошо. Еще одно. Только вы знаете, что я молод. — Сэм достал из карману бороду и прицепил ее.

— Понятно. Доверяй Слайдеру, сынок. Увидимся через час.

Сэм вышел.

В больнице ему придется назваться. Неужели в нем узнают деятеля колонии прежних лет? Кто-нибудь может узнать. Рисунок его глазного дна сохранился в архиве, а может, и другие данные. Средний человек, увидев в Сэме что-то знакомое, отнесет это к случайному совпадению. Но в больнице он будет находиться под более тщательным наблюдением. Слишком тщательным, чтобы пытаться сохранить внешность восьмидесятилетнего, — это ясно.

Неожиданно Сэму пришло в голову, что может существовать человек, очень похожий на него и в то же время соответствующий по возрасту. Его собственный сын.

Правда, у него нет сыновей. Но он мог их иметь. И все знают, что приземистый плебей не может быть бессмертным. Значит, объяснится его молодой вид. Он сможет сохранить свою драгоценную тайну и с минимальной маскировкой выдать себя за сына Сэма Рида.

Имя? Из глубин своего всепоглощающего чтения, занявшего годы, теперь казавшиеся ему часом, он извлек воспоминание о пророке Самуиле, старшего сына которого звали Джоэль.

Хорошее имя. Не хуже других. Итак, он Джоэль Рид.

Тридцать пять минут спустя он стоял в приемной больницы, окаменевший от удивления, способный только смотреть, а в мозгу его шла напряженная работа. Неожиданность была слишком велика. Он мог лишь стоять, тупо повторяя:

— Что? Что вы сказали?

Молодой человек за столом терпеливо повторил:

— Мы выписали вас сегодня утром, как вылечившегося.

Сэм открыл рот и закричал. Ни звука не вырвалось оттуда.

Молодой человек задумчиво рассматривал его.

— Амнезия? — предположил он. — Вряд ли, но… хотите повидаться с врачами?

Сэм кивнул.

— Шесть недель назад, — спокойно объяснили ему, — вас доставили сюда. Человек, назвавшийся Эвансом, доставил вас. Он не оставил своего адреса, сказал, что он приезжий и остановился в одном из отелей. Можете попытаться отыскать его. Плата за лечение была перечислена до вашего появления анонимно. В момент поступления вы находились в хорошем физическом состоянии. — Врач просмотрел лежавшие перед ним записи. — По-видимому, к вам уже применяли соответствующее лечение в период вашего сна. Сегодня утром вас выписали. Вы казались совершенно нормальны. За вами явился человек-другой, хотя назвал то же имя — Эванс. Вот и все, что я могу рассказать вам, мистер Рид.

— Но, — Сэм задумчиво потер лоб, — почему я забыл? Что это значит? Я…

— К несчастью, на подпольном рынке существует немало средств, вызывающих амнезию, — сказал врач, — Вы вышли отсюда в хорошем костюме, с сотней кредитов в кармане. Очнулись вы с ними?

— Нет, я…

— Вероятно, вас ограбили.

— Да, я… Конечно, так оно и было. — Сэм думал о том, как много возможностей существует, чтобы лишить человека сознания, — горсть пыли в лицо в каком-нибудь переулке, удар по голове. Грабители редко беспокоятся переодевать жертву в собственные лохмотья, но за исключением этого вся история была довольно правдоподобна.

Если не считать того человека, который ждал его пробуждения.

Он встал, все еще ошеломленный.

— Если бы вы дали мне адрес, названный Эвансом.