Анастасия Парфенова - Танцующая с Ауте. Трилогия

Гигантский волк за ее спиной присел на задние лапы, а когда поднялся, это был уже Зимний, окровавленный, с убийственной вьюгой, бушующей в фиалковых глазах. Приближаясь к нам, он чуть подволакивал заднюю ногу.

– Темное воинство уже занимает позиции. У нас больше нет времени.

Лидер Атакующих, как всегда, был одет в белое – единственный цвет, который он признавал. Я раздраженно тряхнула головой, отгоняя мысли о нем. Да, что-то в последней фразе было странное. Похоже, он обращался к кому-то другому, но я не могла сейчас разгадывать все эти загадки.

Хлестнула всех успокаивающим сен-образом.

– Все в порядке. Нам всего лишь придется сдвинуть расписание. Ждать до полуночи не имеет смысла.

Стремительный обмен взглядами. Лейруору отпрянула, опустив уши, на ее лице мелькнуло отрицание. Аррек повернулся к ней, яростно зашипел:

– Доигралась?!

Нет времени со всем разбираться. Я вскинула руки, призывая силу Источника. И хлестко, резко активировала древние, столь древние, что большинство эль-ин даже не подозревали об их существовании, защитные щиты, встроенные в стены Зала. Это были старые заклинания, сравнительно примитивные. Но, во имя Ауте, при такой мощи и не нужно особой изощренности. Это были оборонительные укрепления из серии: «против стремительно падающей на тебя горы нет приема».

Стены Зала задрожали. Вдруг, без всякого предупреждения, начали гаснуть светильники. Вииала, вскочившая при появлении Лейри на тонкие перила, чтобы лучше видеть из-за спин высоких оливулцев, не удержала равновесие и упала оттуда. В последнюю секунду ей удалось развернуть крылья, затормозить буквально в нескольких сантиметрах от пола и почти избежать синяков, обычных при столкновении падающего объекта с твердым препятствием.

– Дар!!! – Вопль моей прекрасной тетушки, оказавшейся в таком нелепом положении, разнесся по всему залу, перекрывая готовую начаться панику и удивленные возгласы: – Контролируй свое отродье!

Оливулцы затаили дыхание. Голокамеры испуганно опустились пониже, ожидая неизбежного взрыва.

Которого не произошло.

Гробовую тишину нарушил властный, смягченный искренней иронией голос:

– Если ты думаешь, что Антею можно контролировать, то можешь попробовать, Ви. Я уже давно отказалась от бесполезных попыток.

Даратея тор Дернул скользнула на сцену в облаке белого шелка и длинных черных волос. Чуть затормозила, чтобы поднять с пола свою старую подругу и на мгновение успокаивающе прижаться к ней. А потом подошла ко мне, остановилась, склонив голову набок, с затаенной улыбкой глядя на свою долговязую непутевую дочь.

Зрители головидения, наверное, попадали из кресел. Матриарх клана Изменяющихся отнюдь не выглядит так, как положено чьей-то матери. Ритуальная траурная роба сидела на ней, как слишком большая ночная рубашка на худеньком ребенке. Огромные серые глаза, узкое лицо, облако пушистых волос – Даратее нельзя было дать больше четырнадцати лет. Даже серебряная прядь на этот раз не портила впечатления юной хрупкости.

А потом она улыбнулась, и впечатление это разлетелось на тысячу осколков. Дети так не улыбаются.

– Ты совсем не выглядишь удивленной, Антея. – В голосе – добродушный упрек.

– Конечно нет, – я по-человечески пожала плечами. – Раниель не может не попытаться устроить пакость. Такие оскорбления, как то, что я нанесла ему сегодня утром, так просто не прощают.

Она кивнула. А затем вдруг порывисто обняла меня, сильно и отчаянно. Мир пошатнулся, я затрясла головой, пытаясь прогнать стоящий перед глазами туман, но мама уже отошла, усилием воли умело отодвигая эмоции на задний план.

Трагичность и внутреннюю красоту момента нарушил исполненный отвращения голос Зимнего:

– Я сейчас расплачусь. Да делайте же что-нибудь, Регент!

Вот гад.

Обожгла его презрительным взглядом.

– Я не богиня милосердия, чтобы выполнять вашу работу, Атакующий.

– Нет. Но ты ближе всех подходишь к параметрам божественности. Так что заканчивай себя жалеть и действуй!

– Он неисправим. – Мама улыбнулась глазами. – Иди.

Это было и благословение, и приказ. Я повернулась…

– Нет!

Аррек попытался двинуться наперерез, но рядом с ним вдруг оказались Зимний и Бес. Дарай-князя в мгновение ока скрутили, поставив на колени и заломив руки назад. Краем глаза я увидела, что Раниель-Атеро и еще один древний удерживают в таком же положении отца – Ашен застыл, не сопротивляясь, но в устремленном на меня взгляде сине-зеленых глаз была тоскливая безнадежность. Вииала мягко обняла крыльями маму.

– Какого? – Рубиус был готов к бою, но явно не понимал, на кого обрушивать огненный ад.

Я проскользнула мимо него, одарив на прощание улыбкой застывшего в шоке Ворона. Разбежалась, вскочила на ограду балкона, оттолкнулась…

Падение было недолгим и прекрасным. Распахнувшиеся золотые крылья легко приняли мой вес и позволили взмыть в воздух. Галереи и балконы проносились мимо все быстрее и быстрее, таинственно мерцающие огни слились в сплошные полосы призрачного света. Я заложила петлю.

Затем, ощутив тяжесть древнего, гневного взгляда, повернулась и увидела темного короля и его первого советника, окруженных обнажившими оружие Атакующими. В прощальный сен-образ, посланный разъяренной парочке, я вложила все запасы стервозности, какие только нашлись в моей достаточно богатой на это добро душе.

Было бы неразумно тащить такой груз с собой в посмертие. Верно?

А потом я начала танцевать.

Это уже стало дурной традицией: в день Совета в Большом зале танцевать Жизнь и Смерть в Ауте. Но раньше я была так молода…

Молодость. Как там сказал Иннеллин?

«Жить, как будто ты никогда не умрешь. Любить, как будто тебе никогда не делали больно. Доверять, как будто тебя никогда не предавали.

Танцевать, как будто на тебя никто не смотрит».

По крайней мере последнее я еще умела.

В этом танце не требовалось ничего сложного, ничего прихотливого или нарочитого. Каждое движение было строгим и выверенным. Каждый жест являлся вещью-в-себе, высшей ценностью, не требовавшей подтверждения. Ноги спокойно ступали по отвердевшему воздуху. Сосредоточенность и напряженность каждого шага, каждого взмаха руки.

Должно быть, со стороны казалось, что я веду за собой Музыку, заставляя свирели, певшие на ветру, откликаться на тень своего желания. Должно быть, со стороны я выглядела чуждым, потусторонним существом. Должно быть…