Йожеф Аугуста - Исчезнувший мир

Они долго собирали листья и траву и сносили их в пещеру. Толстым слоем насыпали они их на то место в углу пещеры, которое выбрали для ночлега. И когда Гина покрыла листья и траву шкурами, она удовлетворенно улыбнулась — эту ночь им будет спать удобнее.

Дин и Рем не удержались, чтобы не попробовать насколько мягче стало их ложе. Они с радостными криками прыгнули на него и стали кататься с одного конца на другой; проказничали так, что мать вынуждена была прикрикнуть на них.

Впереди было много других дел и не было еще времени на игры и забавы.

— Дин и Рем, — приказала Гина мальчикам, — насобирайте сухих ветвей, чтобы для костра было достаточно дров!

Мальчики послушались, хотя без особого желания прекратили веселые проказы. Пока они поблизости собирали топливо и таскали тяжелые охапки хвороста в пещеру, Гина сидела на площадке перед ней и выделывала шкуру гиены, которую утром содрал Агли. Поблизости на мягкой рысьей шкуре развалился маленький Ван и довольно посапывал…

День медленно шел на убыль.

Солнечный шар уже давно миновал зенит и медленно катился по небосводу к закату. Он был еще над лесом, когда с вершины скалы над пещерой раздался веселый крик Агли.

Гина радостно ему замахала, а Дин и Рем ответили ликующими криками. Агли, отягощенный добычей, проворно спустился по скалам вниз к пещере.

Не успели они оглянуться, как Агли был уже около них. Он сбросил на землю убитую серну и положил оружие. Затем вынул из мешочка несколько острых каменных ножей и стал сдирать шкуру. При этом он рассказывал, что с ним случилось на охоте, каких он видел зверей и каких выслеживал, какой зверь убежал и как он перехитрил серну. Рассказывал о том, как бесконечна здесь степь и как густы леса с тенистыми ложбинами и коварными болотами, а также с солнечными полянами.

Содрав кожу, Агли разрезал тушу серны на несколько кусков и отнес их в пещеру. Там сложил их в темный угол на несколько плоских камней. С одним куском он вернулся к высоко полыхавшему костру, пламя его накаляло камни, на которых должно было поджариваться мясо.

Гина и мальчики уже сидели у костра и ждали, когда мясо будет готово. Когда каждый получил свою долю, все стали есть. Маленькому Вану тоже дали кусочек мяса. Он крепко держал его маленькой ручкой, как будто боялся, что кто-нибудь отнимет. Он так долго жевал его своими беззубыми деснами, что от усталости уснул. Но и во сне сжимал в ладошке изжеванный кусочек, и наверняка он ему снился, так как временами Ван удовлетворенно причмокивал.

Внезапно взгляд Агли остановился на большом ворохе хвороста.

— Кто насобирал столько пищи для огня? — спросил он.

— Дин и Рем, — ответила Гина.

— Они хорошо сделали, — сказал Агли, — огонь наш друг и не должен терпеть нужду.

Агли замолчал и задумался. Потом долгим взглядом посмотрел на обоих мальчиков, слушающих его внимательно, и продолжал:

— Послушай, Дин, и ты, Рем, что рассказывали старики! Прошло много времени, прежде чем охотники хорошо узнали огонь, прежде чем поняли, что ему нравится больше, так как ему не все нравится одинаково. Лучше всего для него все то, что сухое и смолистое, например ветки старых елей и сосен. Влажное и сырое огонь не принимает, а если он недостаточно силен, чтобы высушить самому, то умирает. Огонь не поедает камни и глину, но зато наполняет их теплом. Охотники должны были научиться и другим вещам. Когда, например, огонь был слишком большим и охотники хотели его усмирить, они должны были знать, что нужно разгрести горячие угли и бросить ему сырую пищу. Когда хотели, чтобы огонь спал и пробудился только тогда, когда они возвратятся с добычей, должны были научиться сгребать угольки в кучу и прикрывать их пеплом.

Агли снова замолчал, под наморщенным лбом у него роились печальные мысли. Он думал, по-видимому, о тех далеких временах, когда люди еще не владели огнем и не умели при необходимости его зажечь. Тогда огонь добывали случайно или крали его из чужого костра и с большим трудом переносили с места на место. Поэтому погасший костер для неудачливого стража огня означал изгнание или смерть, а для остальных членов общины — жалкую, полную страха жизнь.

Однако вскоре морщинки на лбу Агли разгладились и он продолжал:

— Огонь — это верный друг. Когда он коснется мяса, мясо становится вкуснее. Когда сделается большим, исходит от него сильное тепло и свет, он прогоняет тьму, холод, злых и хищных зверей. Огонь никого не боится, каждого он может укусить. Лишь вода сильнее огня. Она его всегда уничтожает, от нее нужно огонь охранять.

А через некоторое время еще добавил:

— Когда упадут листья с деревьев, будет падать долго много воды. Все станет мокрым, и пища для огня — тоже. Поэтому до того времени, ты, Дин, и ты, Рем, должны будете натаскать в пещеру много сухих и смолистых ветвей, чтобы потом огню было хорошо!

Дин и Рем с радостью согласились.

Когда они засыпали на мягком ложе из сухих трав, листьев и шкур, долго еще у них в ушах звучали слова Агли об огне-друге.

Так проходил день за днем, месяц за месяцем…

Агли каждый день ходил на охоту, а дома изготовлял или чинил оружие и инструменты.

Гина сушила на солнце и над огнем полоски тонко нарезанного мяса, собирала разные плоды, семена и коренья, обрабатывала шкуры, шила из них одежду и, наконец, заботилась об огне и детях.

Дин и Рем старательно помогали матери.

Только маленький Ван беззаботно резвился на мягких шкурах и довольно агукал, когда животик у него был полный и голод его не беспокоил.

Прошло солнечное и теплое лето, и уже давно у ручья не раздавался веселый смех мальчиков, которые каждый день купались в его прохладной воде. Томительная жара прекратилась, ночи становились длиннее, а дни короче.

В птичьих песнях исчезли все ликующие и радостные мелодии весны и солнечного лета, даже скрипучее стрекотание насекомых звучало реже и боязливей.

Вечерами и поутру становилось холоднее. Хлопья холодного белого тумана появлялись в это время над водной гладью ручья, они росли и разлетались во все стороны пока, наконец, не наполняли всю долину.

Листья деревьев и кустов стали желтыми и красными, и когда ветер начинал дуть сильнее, он срывал их с ветвей и уносил с собой.

Все говорило о том, что лето прошло и наступила осень…

Агли опять собирался на охоту.

Теперь он должен был ходить чаще, так как звери стали пугливее и осторожнее, когда узнали, что на их пастбищах появился ловкий и хитрый охотник, который неустанно за ними следил и готовил им всевозможные западни. Агли был вынужден охотиться далеко, так как звери покинули близкие окрестности пещеры и уходили дальше в степь и в глубь лесов.