Токацин - Западный ветер

— Вы защищаете Реку, не щадя себя и не жалея сил, — прошептал Фрисс, отгоняя от себя мысли о том, что станции, да и вся Река, могут не пережить Агаль. — Я хотел спросить тебя о хранителе «Скорпиона». Что сталось с ним? Гедимин ответил не сразу, Речнику даже показалось, что он уже уснул. Чёрная броня сливалась с чёрными руинами и чёрным небом за спиной сармата — он лежал у входа в ненадёжное укрытие.

— Хранитель страшно ранен, почти мёртв. Я видел его, когда поднимал остатки стержней. Он ускользает, если потянуться к нему, и не отзывается на слова. Не могу придумать, как выманить его. Не хотелось бы его там бросить… Странно, что ты, знорк, беспокоишься о хранителе.

— Ничего странного. Ни одно существо не заслужило такой страшной участи, — сказал Речник, протянул руку и коснулся тёплой брони. — Если бы я мог помочь ему и тебе… Зелёные сполохи на серебристом небе медленно гасли, солнце выглянуло из-за Опалённого Леса, и осколки рилкара засверкали в его лучах. Речник Фрисс посмотрел на руины и взялся за голову. При дневном свете Чивенкве казался ещё страшнее, а поиски — ещё безнадёжнее. Во все стороны простиралось нагромождение обломков и осколков. Остатки зданий и конструкций, переломанные и раздробленные, перемешались и рассыпались по городу. Месиво расколотого рилкара, металла и фрила поднималось над землёй на высоту роста Речника, а кое-где могло бы накрыть собой Древнего Сармата. Погибающий мир в агонии размолол развалины в мелкое крошево. Фрисс подумал, что под руинами лежит великое множество костей — и содрогнулся. Человек и сармат пробирались по одной из центральных улиц, меж грудами обломков, бывших когда-то громадными зданиями. Речник то и дело вытаскивал из развалин провод, обрывок металлического листа или пригоршню сплющенных деталей от какого-то древнего устройства. В конце концов он не без труда засунул в сумку обломок стальной балки — и понял, что весь металл Чивенкве он до Реки не донесёт. Фрисс тяжело вздохнул и огляделся в поисках сармата — Гедимин шёл по развалинам Старых Городов бесшумно, как тень, и Речник постоянно терял его из виду.

— Ладно, сгодится, — задумчиво сказал сармат, рассматривая большой обломок синеватого фрила. — Фриссгейн, как протекает твой поиск?

— Этот город надо бы просеять через сито! — с досадой воскликнул Речник. — Гедимин… Помнишь, ты по излучениям определял, что лежит под Старым Городом? Можешь снова применить эту штуковину?.. Высоко над городом возносились погнутые балки — остатки верхних этажей, с которых давно обкрошился рилкар. С каждой балки гроздьями свисали бледно-розовые Скхаа, сложив кожистые крылья и прикрыв голову оперённым хвостом. Туда, где они дремали, не мог добраться никто — и Скхаа не обращали внимания на чужаков, остановившихся на самом верхнем из уцелевших перекрытий…

— Этот дом был выше любого из Высоких Деревьев, — выдохнул Фрисс, посмотрев с высоты на пёстрый хаос обломков. Отсюда видны были все стены Чивенкве и даже блеск оплавленной земли далеко на востоке.

— Не могу понять, Фриссгейн, зачем ты сюда полез… — пожал плечами Гедимин. Он положил руку на уцелевший кусок стены, открыл экран передатчика и выдвинул из рукава множество ветвистых усов.

Каждый ус раскрылся веером тончайших, но жёстких волосков, и они расположились на руке полукругом.

— Да… Так мы накроем почти весь город, — кивнул сармат своим мыслям. — Отойди за спину, знорк, твоё кипящее облако погасит любой сигнал. За спиной у меня Гиблые Земли, сквозь их фон я всё равно не пробьюсь. Речник послушно отошёл и наблюдал теперь за сарматом из-под его руки. Гедимин нажал несколько кнопок и замер, время от времени дотрагиваясь до экрана передатчика и качая головой.

— Чисто… чисто… следовые количества… — отрывисто произносил он по мере того, как перистые усы один за другим сворачивались и втягивались в рукав. — Это пустышка, Фриссгейн. Тут есть чуть-чуть ирренция и чуть-чуть ипрона, и они рассеяны по городу, как пыль. Я бы на твоём месте не терял тут время… хм? Он замолчал, внимательно глядя на экран, а затем коснулся нескольких кнопок. Усы вновь развернулись и задрожали, а потом втянулись под броню с резким щелчком. Сармат закрыл передатчик и повернулся к Фриссу. В золотистых глазах читалось лёгкое удивление.

— Я нашёл кое-что странное. Выглядит как массивная глыба ипрона или кеззия. Так может смотреться со стороны небольшое хранилище… или корпус ирренциевой ракеты. Речник глубоко вдохнул, скрывая волнение.

— Посмотрим, что там? Они всё-таки спустились с остова громадного здания, торчащего над руинами, как гнилой зуб. Путь по обломкам рилкара после этого спуска показался Фриссу простым и лёгким, несмотря на пустоты под слежавшимся слоем камней, острые грани осколков и скользкие, как лёд, булыжники. Несколько раз Речник видел под развалинами почерневшие кости и оплавленные обрывки цветного скирлина. Однажды его рука наткнулась на что-то тёплое — и он невольно вскрикнул.

Гедимин подошёл, с интересом посмотрел на груду булыжников и вытянул из неё пару прозрачных ребристых ракушек.

— Взгляни сюда, Фриссгейн. Это бытовые накопители — запас энергии для твоих предков, — сказал он, ощупывая «ракушки» усами одного из приборов. — Практически разряженные, но рабочие. Можно будет зарядить… от твоей «стальной рыбы», например.

— Ух ты! И у всех жителей Тлаканты были такие вещи? — Фрисс бережно спрятал обе стеклянные раковины в сумку. «Может, и мы скоро будем жить не хуже тлакантцев…» — подумал он. Смутные замыслы уже роились в голове Речника — но сейчас было не время и не место для них. Они миновали широкую площадку, вымощенную тёмно-красным рилкаром и чистую от обломков.

— Площадь Победы, — буркнул Гедимин, оглядываясь по сторонам. — Сигнал вернулся откуда-то отсюда. Завалы по ту сторону площади были высоки и почти непроходимы. Одна из плит под ногой Фрисса вдруг поползла, и он провалился по пояс в «пещеру», когда-то бывшую комнатой. Речник крикнул, надеясь, что Гедимин поможет ему выбраться, но ответом была тишина. Он выполз из провала — по счастью, ниша была неглубока — и с тревогой огляделся по сторонам. Сармат стоял внизу, на склоне горы обломков, и смотрел на что-то чёрное, отдалённо похожее на огромную хищную рыбу… или на небесный корабль из Старого Города, только в двадцать раз больше. На шершавых боках, оплавленных и покрытых царапинами, сплетались серебристые линии странного скупого узора.

Там, где слой чёрного фрила был содран, тускло блестел драгоценный ипрон. Огромный древний корабль излучал неизмеримую мощь — и опасность. Это был могучий боевой звездолёт — и даже Речник понял это по его жалким покорёженным остаткам. «Корабль, который нёс ракеты и воевал в пустоте между звёзд…» — Фрисс глядел на остов во все глаза. «Он что, сделан из ипрона?!»