Джеймс Барклай - Дневная тень

— Не сомневаюсь, что хотите, — фыркнул Септерн. — Но если не возражаете, я, пожалуй, откажусь от той помощи, которую вы оказали летунам. Я люблю свою землю и по крайней мере некоторых людей, там живущих.

— Упрямец! — прошипел Ара-Каан.

— Прошу прощения? — вскричал Септерн. — Приведите мне хотя бы одну уважительную причину, почему мне следует впустить вас и ваш огонь в мое измерение.

Ша-Каан закрыл глаза и сделал глубокий вдох. Поразительно, что этому человеку позволили вести себя столь дерзко в присутствии Древних. Впрочем, лично он считал, что в его Доводах есть разумное зерно.

— Другой Род рано или поздно найдет дорогу в ваше измерение и, возможно, захочет вас уничтожить.

— Почему?

— Род может иметь связь только с одним измерением, — пояснил Дан-Каан так, будто имел дело с тупым ребенком. — Если Род обнаруживает еще одно незащищенное измерение — поверь мне, мы все ищем такие места, — его представители уничтожат ткань измерения, чтобы оно не попало в руки врага. Если твое измерение и Род Каанов соединятся, мы защитим вас от других драконов.

— И вы полагаете, будто я поверю, что у вас нет… э-э… собственного измерения-убежища? — Септерн скептически прищурился.

— Мы тебя не понимаем.

— Откуда мне знать, что вы не воспользуетесь моей помощью, чтобы уничтожить Балию?

Драконы не умеют улыбаться, как люди, но пространство, где находились драконы, наполнилось таким эмоциональным всплеском, что люди непременно весело расхохотались бы. Даже Септерн почувствовал реакцию драконов на свои слова.

— Что? Что случилось?

— Позволь мне заверить тебя, Септерн из Балии, — сказал Ара-Каан, — что, будь ты представителем вражеского измерения-убежища, твое сознание было бы для нас закрыто, и мы сразу поняли бы, кто ты такой; твой пепел смешался бы с пылью Кеола, а мы промчались бы сквозь ворота, которые ты открыл в твое измерение.

— Не вижу ничего смешного, — сказал Септерн с каменным выражением на лице. — Ладно, предположим, я вам поверил Как вы собираетесь нас защищать и, что еще важнее, чего хотите от нас взамен?

— Умный вопрос, который может заинтересовать тебя как человека, изучающего теорию измерений, — ответил Ша-Каан. — Каждое измерение и каждое живое существо в нем имеют собственный отличительный признак. Мы в состоянии почувствовать этот знак, вступив в союз с вашим сознанием. Септерн кивнул, показывая Ша-Каану, чтобы он продолжал.

— Как только наш Род узнает данный признак, Кааны смогут защитить ваше измерение от других Родов. Когда мы станем сильнее благодаря потоку энергии из вашего измерения, мы сумеем помешать другим Родам улавливать его изображение.

— Вы закроете поток энергии из моего измерения. — Ша-Каан видел, что Септерну, несмотря на его подозрительность и положение, в котором он оказался, стало интересно.

— Да, — проговорил молодой дракон. — Пространство между измерениями обладает случайной энергией и не имеет формы. Мы его чувствуем, все драконы, и хаос поддерживает наше сознание. Живое измерение — это придание энергии четкой формы. Найти измерение, которое мы можем сделать своим убежищем, — мечта каждого Рода, поскольку его можно использовать для усиления сознания Рода и для того, чтобы Род стал многочисленнее, жил дольше и процветал.

Твое измерение, наделенное собственной магией, пониманием теории, пусть лишь ее основ, и чистой энергией жизни особенно ценно.

Септерн нахмурился и долго молчал, сжимая и разжимая кулаки. Ша-Каана поразило это зрелище. Незаменимые вестары не обладали умственными способностями людей, и маг завораживал дракона, касаясь периферических участков его сознания и пробуждая к жизни невероятную силу.

— Меня интересует знак, о котором ты говорил, — взглянув на Ша-Каана, промолвил Септерн. — Как только вы его узнаете, можно ли считать слияние законченным и полным?

— Это очень важный шаг, однако слияние не становится Функциональным, — ответил Ша-Каан. — Образно говоря, знак излучает свет, который позволяет нам проникать в измерение и покидать его — если, конечно, его расположение не меняется. Твое измерение призывает и тебя, только твое сознание не слышит призывной мелодии.

— Разумно, — кивнул Септерн. — Но у меня есть другой способ определить местонахождение измерений. Иначе меня бы здесь не было, верно?

— Верно, — подтвердил Ара-Каан, приблизив к человеку голову. — Мы с удовольствием изучим твои методы путешествия.

— В другой раз, — улыбнулся Септерн. — Итак, объясните мне, каким образом я могу помочь вам установить связь? Ша-Каан выпустил воздух через ноздри.

— Нет ничего проще. Я проникну в глубины твоего сознания. Не сопротивляйся, иначе ты испытаешь страшную боль, а твой мозг представляет для нас большую ценность.

— Я постараюсь. — Септерн уселся на заросший мхом камень. — Подожди минуту. — Он закрыл глаза. — Мое сознание открыто. Совсем как когда готовишься сотворить заклинание. Лучше у меня все равно не получится.

— Отлично, — похвалил его Ша-Каан. — Я не причиню тебе никакого вреда, если ты не будешь сопротивляться.

— Я готов.

— Порядок, — радостно проговорил Ша-Каан. — У тебя поразительное сознание. Мы многому друг у друга научимся.

— И что теперь? — с сомнением спросил Септерн.

— Теперь мы можем отправиться в твое измерение. А с тобой сделать все, что пожелаем. — Голос Ара-Каана прозвучал холодно и спокойно, и Ша-Каан на мгновение испугался. Впрочем, он тут же понял, что Древний шутит. Септерн смертельно побледнел, однако Великий Каан поспешил его успокоить: — К счастью для тебя, Ша-Каан сказал правду. Нам требуется много людей с открытым сознанием, как у тебя. Ша-Каан покажет тебе другую дорогу домой и объяснит, что нам нужно.

И совет закончился. Древние, не говоря больше ни слова, покинули берег реки, а Ша-Каан остался с Септерном, первым драконером Балии.

— Идем, — позвал он. — Я покажу тебе, как возникнет слияние наших измерений.

Слуга Ша-Каана вбежал под купол Крылатого Приюта, прервав его воспоминания.

— Великий Каан, я ваш вечный раб.

Ша-Каан чуть приподнял голову с влажной земли. Вестар, стоявший перед ним, несмотря на средний возраст, сохранил могучее телосложение, типичное для представителей его народа. Волосы цвета сухой огненной травы, светлые с желтыми прядями, были подстрижены так, что открывались большие чувствительные уши, начинающиеся около бровей и ниспадающие до самых плеч. Огромные ярко-синие глаза прекрасно видели в полумраке купола. Заплетенная в косу борода, признак статуса слуги великого Казна, ниспадала на грудь.