Елена Жаринова - Королева Риррел

Лицо на камне потрясло его. Неизвестный художник сумел так верно, так ярко передать знакомые черты… А потом появились эти всадники.

Их было пятеро — настоящие жители пустыни, по самые глаза замотанные в белые развевающиеся балахоны. Приземистые, длинногривые кони мчались через пески, как по ровной дороге. Когда они приблизились, Эстрил увидел, что копыта у лошадей необычайно широкие и плоские. Как жаль, что они с Шайсой безоружны. Хотя нет, рядом с ним — сестра Звезды. Огонь Келлион остановит кочевников, если они задумают причинить им зло.

Но всадники вовсе не собирались на них нападать. Остановившись в ста шагах, один из них спешился и подошел к камню. Это был невысокий худощавый мужчина. Черты его лица — правильный нос с горбинкой, высокий лоб, высокомерный изгиб губ — были красивы, но цвет кожи… Эстрил никогда раньше не видел чернокожих людей и теперь с трудом заставлял себя не слишком откровенно разглядывать кочевника, чтобы не разозлить его. Что за странная прическа: две длинные, почти до пояса косы, перевязанные тесьмой.

Кочевник разочарованно смотрел на путников, как будто ожидал встретить здесь кого-то другого. Когда он заговорил, Эстрил почти сразу узнал один из языков, которые ему приходилось изучать в Специальной школе. На нем говорили к северу от Мешеорота, на побережье Лю-Штан.

— Приветствую вас, путники. Меня зовут Ифт, я младший брат вождя племени бертмед. Уже вторые сутки я ищу в пустыне мужчину и женщину, потерявшихся во время бури. Женщина — моя соплеменница, а мужчина — чужеземец с севера. Охотники заметили вас, и я решил, что мои поиски увенчались успехом. Увы, мне предстоит еще долгий путь. Если вы в чем-то нуждаетесь, то в нескольких часах пути отсюда есть оазис, где остановилось племя бертмед. Я дам вам лошадь и провожатого.

Шайса внимательно слушала Ифта — его речь ей тоже была знакома. Когда он выжидающе замолчал, Эстрил с девушкой переглянулись и решили принять предложение кочевника. Сложив ладони у рта, Ифт прокричал что-то своим соплеменникам. Всадники подъехали ближе. Один из них спешился и пересел в седло к другому. Ифт вскочил на свою лошадь и поднял руку в прощальном жесте. Четверо кочевников отправились дальше, а с путниками остался пятый, держа свободную лошадь под уздцы.

Низкорослая лошадка легко несла их с Шайсой по пустыне. Их провожатый, совсем молодой юноша, всю дорогу молчал — наверное, он не знал понятного им языка. Девушка бесстрашно сидела в седле позади Эстрила — похоже, и верхом ездить она тоже умела. Эстрил вспомнил, что так и не узнал о ее приключениях.

— Тебе известен этот народ? — спросил он. — Ты встречала их раньше?

— Нет, — ответила Шайса. — Но мне рассказывал о них один друг. Его невеста была из этого племени. С ней случилось несчастье: она попала в плен к ачуррским пиратам. Мы хотели спасти ее — я, Готто, Чи-Гоан и Рейдан.

— Ты называешь слишком много имен, — усмехнулся молодой человек. — Слишком много — для нелюдимой обитательницы храма, куда нельзя попасть и откуда нельзя уйти. Кто такой Рейдан?

Шайса не ответила. Это немного обидело Эстрила: он столько рассказывал ей о себе! Сначала — чтобы вызвать ее на откровенный разговор, а потом… просто девушка оказалась замечательной слушательницей. Но он не стал настаивать на ответе. Какое ему, в конце концов дело? Чем меньше Эстрил будет знать об этой девушке, тем спокойнее отдаст ее в руки Ортегу. Если эти бертмед, действительно, так дружелюбны, они покажут им дорогу на юг, в страну Золотых статуй. Пройдет, быть может, месяц, и он поднимется на борт куота. Еще пара недель — и куот бросит якорь на острове Ромо. А затем можно будет требовать награду. Эстрил зажмурился, представив лицо Алиссы, а потом обернулся к Шайсе: девушка дремала, доверчиво положив голову ему на плечо.

Вокруг тянулись бесконечные пески… Когда на закате Эстрил увидел впереди зеленеющие деревья, то решил, что от жары у него начались видения. Но это был не мираж, это был настоящий оазис — островок жизни посреди пустыни. Высокие пальмы несли свои стройные тела навстречу огромному пламенеющему солнцу; целое озеро родниковой воды пряталось в зарослях тростника. При виде путников оттуда вспорхнули красивые птицы с розовым оперением, тревожно крича, покружились над головой и опустились на воду.

Эстрил увидел несколько шатров, между которыми бродило около десятка поджарых собак рыжей масти. Разморенные солнцем, они было насторожили уши при виде посторонних, но тут же, принюхавшись, утратили к незнакомцам интерес. В стороне стояла старая телега, к которой было привязано странное существо, напоминающее свинью, но гораздо крупнее размером. Оно, похрюкивая, жевало пальмовые листья. У костра пожилая чернокожая женщина помешивала деревянным черпаком варево в большом котле. Запах пищи напомнил Эстрилу, что он уже много дней не ел досыта.

Их провожатый спешился, и его окружили несколько женщин разного возраста. Особенно взволнованной казалась хорошенькая девушка лет пятнадцати с огромными глазами. Она схватила за поводья лошадь юноши и не пропускала ни одного его слова. После его рассказа она разочарованно вздохнула. Пожилая кухарка отложила черпак, вытерла полотенцем узловатые руки и подошла к гостям. Она обратилась к ним на том же языке, что и Ифт.

— Вкусите отдых у наших костров, путники. Люди бертмед всегда рады гостям. Простите нам нашу печаль: охотники искали в пустыне дорогих нам людей. Я так надеялась, что Горт приехал именно с ними! Ведь в пустыне потерялась Роут, моя несчастная дочь.

— Роут! — Шайса спрыгнула с коня и подбежала к женщине. — Так ты — мать Роут! Нет, я никогда не видела твою дочь, но я слышала о ней от… От лю-штанца по имени Чи-Гоан. Я знала, что она в беде. Это было пять лет назад. Что с ней теперь?

Старая женщина удивленно смотрела на Шайсу (наверное, посреди пустыни ее наряд — длинный голубой плащ с белым мехом — казался странным), а потом неожиданно села прямо на песок и расплакалась. Шайса присела на корточки напротив. Лицо ее выражало сострадание и озабоченность. Эстрил, ничего не понимая, наблюдал за этой сценой, пока кто-то из женщин не позвал его к костру.

Люди бертмед, действительно, оказались гостеприимны. Скоро в одной руке у Эстрила оказался кувшинчик с кумысом, а в другой — кусок мяса, политого темным соусом. Стройная девушка подала ему на плетеной тарелке несколько лепешек и сказала, блеснув белоснежными зубами:

— Кай-шо.

Эстрил не понял, но поблагодарил ее за заботу кивком головы.

Тем временем к костру подошла Шайса. Вид у нее был очень взволнованный. Она сняла плащ, оставшись в тонком голубом платье чуть длиннее колен. Такое платье даже в вольнодумной Шингве сочли бы неприличным, а уж в Окооне… Эти сестры Звезды были не слишком стыдливы. Однако Эстрил поймал себя на том, что невольно любуется ее ногами — это были ноги танцовщицы, сильные и стройные. Сандалии Шайса еще во время перехода по пустыне сложила в мешок — песок забивался в них, натирая ноги. Сейчас кто-то из женщин бертмед дал ей свою обувь: низенькие сапожки из шкуры какого-то зверя. Шайсу сопровождала та самая молоденькая девушка, на которую Эстрил сразу обратил внимание. Ее лицо было заплаканным и серьезным.