Олаф Бьорн Локнит - Алая печать

– Велено что-нибудь добавить на словах? – осведомился его светлость герцог, подняв взгляд на меня. – Вряд ли Конан доверил все лишь бумаге.

– Ничего, кроме наилучших пожеланий вашей милости, госпоже Ринге и вашим юным отпрыскам…

– Говори проще, – хмуро посоветовала баронесса Долиана, не отрываясь от чтения. – Мы не на королевском приеме.

– Откуда ты знаешь, как разговаривают на королевских приемах? – спросил Мораддин у дочери. – Матушка делилась впечатлениями? Или Цинтия? Впрочем, это неважно. Граф, я хотел бы услышать твое мнение обо всем увиденном в Бельверусе. Свежий взгляд на обстоятельства всегда ценен.

– Я не так уж много видел, – честно признался я. – Могу рассказать только о самых запомнившихся мгновениях.

– А именно?

– Больной король, беседа с главой Королевского Кабинета… – послушно начал перечислять я. Мораддин немедленно перебил.

– Ты умудрился познакомиться с месьором Хостином Клеосом? – изумился герцог. – Странно, что ты до сих пор жив. Обычно кролики, изловленные Королевским Кабинетом, немедленно свежуются, а их шкурки украшают коллекцию Хостина.

– Значит, живой граф Монброн для господина Клеоса куда полезнее мертвого, – едко заметила Долиана, отложив в сторону депешу из Тарантии и бесцеремонно оглядела меня, сообщив: – Никогда еще не видела настоящего шпиона. Тем более аквилонского.

– Никогда? – фыркнул Мораддин, взглянув на дочь. – Полон дом разнообразных лазутчиков и ищеек! Правда, они свои, немедийцы. Шутки в сторону. Ну-с, дорогое дитя мое, что ты можешь сказать о прочитанном?

Не понимаю, отчего глава Вертрауэна столь неосторожно советуется в важнейших государственных делах с несовершеннолетней девчонкой! Хотя Долиана меньше всего похожа на великосветскую дурочку, способную рассуждать лишь о нарядах, драгоценностях или охоте на лис. Наверное, ее матушка, приснопамятная герцогиня Ринга Эрде, о похождениях которой мне довелось слышать немало поразительного, в молодые годы была примерно такой же.

– Чересчур сухо изложено, – пожала узкими плечами юная баронесса. – Король Конан сообщает, что, по донесениям Латераны, за последние полтора года в Аквилонии вспыхнуло повальное увлечение розыском древностей. Роются в старых крепостях и храмах, на развалинах городов, на местах знаменитых сражений. Найденные любопытные вещицы оседают либо в Тарантийской Галерее Короля и в Обители Мудрости, либо у собирателей старинных артефактов… Не замечаю ничего особенного в увлечении подобным собирательством. Обычная мода, которая наступает и проходит, сменяясь новой забавой.

– Значит, мода? – герцог прошелся по комнате, заложив руки за спину. – Однако в древних храмах порой можно откопать поразительные вещицы. И очень опасные. Достаточно вспомнить историю бронзовых кошек из Гальхайма.

– А что там случилось? – против воли заинтересовался я.

– Пять лет назад неподалеку от замка Гальхайм кметы нашли несколько бронзовых изваяний в виде сидящих пантер, – вместо отца ответила Долиана, смотревшая куда-то перед собой, словно зачитывая сведения из невидимой книги. – Гальхайм – это в полуденной Аквилонии, неподалеку от границы с Офиром. Статуи выкопали и доставили в замок сеньора. Кошечки мирно простояли две луны в парадной зале господина барона, а на третью взяли да ожили, перерезав все семейство Гальхайм и слуг. После чего исчезли. Куда – осталось неизвестным. Как повествуют некоторые трактаты по магии, кхарийцы умели оживлять скульптуры животных, используя магические изваяния в качестве стражников или охранителей сокровищ.

– Вот-вот, – подтвердил Мораддин. – Надеюсь, аквилонские охотники за древностями не выкопают кхарийскую скульптуру дракона и не додумаются преподнести ее Конану ко дню рождения. Тогда, боюсь, варварская династия пресечется, едва начавшись. Меня насторожило другое. Сообщение о том, что всем нам хорошо знакомый принц Тараск приезжал в Аквилонию и весьма активно способствовал изысканиями в заброшенных святилищах. Никогда бы не подумал, что принц интересуется старинными вещицами. Какие выводы?

– Любой дворянин имеет право на причуды, – отпарировала Долиана. – Не вижу причин, отчего бы нашему красавчику не поразвлечься игрой в искателя сокровищ. Из Аквилонии он уехал довольно быстро… Либо нашел, что искал, либо убедился, что поиски бессмысленны. Кстати, Конан и барон Гленнор пишут, что люди Тараска копали на полуночи страны, возле рубежей Киммерии. Раскопками командовал некий Ораст из Сарваша. Знакомое имя, Цинтия его упоминала. Папа?

– Ораст… Довольно темная личность, отирающаяся при его высочестве Тараске. Кофиец, выдает себя за колдуна, хотя, насколько я знаю, дальше простеньких магических фокусов не продвинулся, – вспомнил Мораддин. – Конечно, у него есть определенные знания, но Ораст слишком молод для того, чтобы быть знающим себе цену волшебником. Я как-то спросил Арраса, что тот думает об Орасте. Месьор придворный маг бросил одно-единственное слово: «Недоучка».

– Для Арраса все недоучки, – пренебрежительно отмахнулась дочь герцога. – Через несколько лет он возгордится настолько, что объявит недоучкой и Тот-Амона, не к ночи будь помянут. Интересно, начнет ли эта парочка волшебников выяснять отношения, пытаясь установить, кто могущественней?

Мораддин еще раз просмотрел депешу, протер глаза левой рукой и уставился на нас.

– Раскопки в древних городах, повышение цен на офирское золото, расторжение договора с Кофом… Это все, чем способны порадовать меня Конан вкупе с высокомудрым бароном Гленнором?

– В твоем письме, – осторожно начал я, – поминались некие «странности». Все странности, происходящие в Аквилонии, перечислены.

– Теперь «странностью» полагается мода на древние украшения… – удрученно вздохнул Мораддин. – Какое отношение могут иметь аквилонские гробокопатели к недавним происшествиям в Немедии? Разве что Тараск… Дана верно выразилась – принц волен развлекаться, как ему угодно. Маэль, мы, однако, не договорили. Что еще любопытного ты повстречал в Бельверусе, помимо пухлой физиономии месьора Хостина?

– Красное зарево, – не раздумывая, ответил я.

Хрустальный бокал, стоявший на краю стола, полетел на пол и со звоном разбился. Молодая госпожа так резко подалась вперед, что широким рукавом платья смахнула сосуд.

– Повтори! – нетерпеливо приказала Долиана. – Что ты сказал?

– Красное зарево, красное сияние, красное… демон знает что! – отбарабанил я раздраженно. – Понимаете ли, у меня есть родственник. Так сказать, предок. Маг. Причем маг настоящий, не недоучка. Еще бы, совершенствовать искусство четыре сотни лет!