Елена Середа - Камень королей. Первая часть

- О, прошу прощения! - воскликнул он и обезоруживающе улыбнулся, вытирая кружевным платком вспотевший лоб. - Я думал, что совет уже начался. Не хотелось пропустить такое редкое обсуждение действительно интересного события. Кто знает, к чему нас может привести это приглашение?..

- Совет скоро начнется, - мрачно уверил его король, прервав излияния лорда. Вьит слишком любил поговорить.

Бьелен сразу поняла недвусмысленный намек. Разметав полы платья в точно выверенном поклоне, женщина с достоинством покинула зал, разминувшись на выходе с лордом Мелорьесом.

Акельен тем временем занял свой трон по правую руку от Невеньен. Она надеялась, что муж ласково прикоснется к ее ладони, лежащей на подлокотнике, как он это делал в первый месяц их замужества, но король был занят собственными мыслями и даже не взглянул на нее. В горле опять стал разбухать комок обиды. "Внутренняя сила", - напомнила себе Невеньен. Мысль о том, что сопернице тоже досталось из-за дурного настроения Акельена, немного ее успокоила. Может быть, она вообще перестанет волноваться, если Бьелен исчезнет из поместья?

- Малый совет собрался, мой король, - тихо произнес Тьер, когда за секретарями, призванными записывать ход заседания, затворилась дверь.

- Хорошо, - Акельен поднялся и одернул камзол. - Итак, мои дорогие друзья, начнем.

* * *

Пронзительный голос Вьита вывел Невеньен из полудремы, в которую она за последние полтора часа погружалась далеко не в первый раз. Сказывались долгие бессонные ночи, которые она проводила одна в холодной постели и такой же холодной комнате, темными ночами наводящей на Невеньен ужас. Дома, в отцовском поместье, если ей было страшно, она звала Свиллу, молоденькую служанку, которая зажигала свечу и разгоняла кошмары веселой болтовней. Выйдя замуж, Невеньен больше не могла ночевать со служанкой. Это смутило бы людей, живущих с ней в одном доме, и бросило тень на ее статус. Королева не имеет права искать утешения у прислуги. Ее должен спасать муж, даже от страха темноты. Только похоже, что короля гораздо сильнее волнуют ночные страхи придворных, потому что большую часть ночей он проводил или у Бьелен, или за игрой с молодыми лордами и офицерами. Сначала он еще как-то оправдывал свое отсутствие, но потом вообще перестал что-то говорить. Впрочем, в Серебряных Прудах тяжело спрятаться; Невеньен и так знала, где ее муж. Сегодня, например, он до рассвета пил вино с капитаном гвардии Дазьеном.

Акельен давно вскочил с трона и сердито доказывал что-то лорду Вьиту. Подбородок юноши была гладко выбрит, а тени под глубокими глазами на бледном лице легко объяснялись тревогами, которые испытывал король. На нем никогда не отражались последствия бурных вечеров, заканчивающихся утром, он не клевал носом и не жаловался на усталость. Одной из причин, почему Невеньен так влюбилась в Акельена, была его кипучая энергия, которой всегда недоставало ей самой. Однако сейчас эта энергия разбивалась о многословие Вьита, как волна о скалы.

- Неужели нам нечего предложить ему? - возмущенно спросил Акельен.

- Но, мой король, я ведь уже говорил, наши расходы увеличиваются, а доходы становятся все меньше. Как вы знаете, в Кинаме повысились налоги, и мы ничего не можем с этим сделать, наша платежеспособность стремительно ухудшается. Последний удар по казне нанесло то, что мы выплатили жалованье солдатам, как вы и просили, но нам все равно не хватило денег, чтобы покрыть долг перед фортом Снежным. К тому же лорд Таймен из северных земель просит помочь ему со снабжением, иначе он угрожает отдать весной пахотные земли в аренду законному королю, как он говорит...

Два секретаря за маленькими столиками в конце зала еле успевали макать перьями в чернильницы, чтобы записать его высказывания. Акельен то сжимал, то разжимал кулаки, не в силах уследить за быстрой речью казначея, перепрыгивающей с одного предмета на другой. Ясно было только то, что с деньгами все плохо. Невеньен давно потеряла нить разговора и тихо радовалась, что в отличие от мужа ей не нужно реагировать на каждый доклад Вьита. Поначалу она со всей серьезностью пыталась разобраться в делах совета, но не понимала почти ничего из того, что обсуждалось в Малом зале. В любом случае, все решали сидящие здесь восемь человек: семь лордов и король. Мнением королевы никто не интересовался; по традиции ее голос присоединялся к голосу короля. Да и что могла посоветовать четырнадцатилетняя девчонка, которая до этого почти не покидала отцовского поместья?

Но и она тоже кое-что знает. Невеньен пристально всмотрелась в каждого из лордов. Не считая Тьера, только трое из них представляли интерес, все остальные - мелкие сошки, ничто в масштабах страны. На них, конечно, стоило обратить внимание, но не такое, как на этих три "столпа", на которых держалась власть Акельена.

Лорд Вьит непрестанно промокал распухшее, покрытое красными прожилками лицо; его объемный живот, одышка и резкий запах, который было не заглушить никакими духами, внушали неприязнь. Словесные потоки, которые он изливал, подавляли людей не хуже, чем внушительная фигура, однако за этим крылся острый ум и расчет сбить собеседника с толку, а потом воспользоваться полученным преимуществом. Вьита было легко недооценить, и поэтому он участвовал в большинстве переговоров. За ним шли многие лорды, поэтому он стал эльтином центральных земель у истинного короля, и его поддержка была не менее важна, чем Тьера. Кроме того, он распоряжался казной, и потеря этого человека мгновенно приведет к тому, что Акельен станет финансово несостоятельным. Давно ли Невеньен интересовалась, как дела у лорда Вьита? Следовало оказать ему какой-нибудь знак внимания, чтобы со временем верность казначея стала принадлежать королеве, а не кому-то иному, например Бьелен. Невеньен с отвращением подумала о скучнейшем вечере в обществе Вьита с его "ароматами". Ничего, придется потерпеть. Это необходимо, если она хочет когда-нибудь стать настоящей королевой.

Следующим по важности был лорд Мелорьес, знаток законов и эльтин южных земель. Он находился на грани разорения, когда присоединился к бастардам Идущих. Он делал все, чтобы утаить эти сведения от огласки, и у него, блестящего интригана, это прекрасно получалось. Он прищуривал свои маленькие зеленые глаза, когда слушал чужие доклады на советах, и не упускал ни единой мелочи даже в водопадах слов Вьита. Вот и сейчас Мелорьес, сложив руки на груди и покачивая ногой в сверкающем сапоге, следил за ходом мысли казначея. Плотный воротник камзола жал ему, но высокомерный лорд не расстегивал серебряные пуговицы, хотя день был жарким и в редко проветриваемом зале скопилась духота. Любая неряшливость могла бросить тень на репутацию Мелорьеса, а он любил безупречность во всем - и в одежде, и в формулировках законов.