Светлана Багдерина - Герои не умирают

Пока.

Мельком уловив свое отражение в мутном зеркале чьей-то комнатки, дверь которой была распахнуты настежь, Найз покачал головой. Его бы сейчас не узнала и мама родная, впрочем, как и всех остальных кухарей и даже самого Фалько. Изображая последствия небольшого кухонного пожара, на сажу, масло и золу гардекор не поскупился. Пусть даже их маскарад носил следы попыток смыть копоть — таких же фальшивых, как и сам пожар — лица он скрывал от этого не хуже, а лучше. Хотя сколько еще можно было пройти по кишащему пиратами дворцу, привлекая к себе лишь поверхностное внимание, мальчик думать боялся.

Певучий барзоанский говор донесся спереди неожиданно, и вся колонна остановилась. Знакомый ледяной комок шевельнулся в желудке, Найз спешно ссутулился и украдкой выглянул из-под нависшей челки.

Шагах в нескольких от него Фалько что-то нетерпеливо объяснял паре барзоанцев. Один, с перевязанной головой, морщился и слушал рассеянно, второй же поочередно косился то на эрегорцев, то на гардекора, и Найз с замиранием сердца заметил, что с каждым взглядом на Фалько лицо пирата приобретало всё более озадаченное выражение.

«Вспоминает, кто бы это мог быть!» — понял мальчишка — и тут же с холодком в душе увидел, как пират прищурился, нахмурился, пожевал губами, точно прикидывая, как бы поточнее задать вопрос… Что это будет за вопрос, как гардекору придется на него реагировать, и что случится дальше, знали все пятеро замерших от ужаса эрегорцев. Фалько, дружелюбно улыбаясь, скрестил руки на груди, и пальцы его, точно невзначай, сомкнулись на рукояти метательного ножа, скрытого в левом наруче…

Повинуясь внезапному импульсу, Найз наклонился и дернул ремень, поправляя вновь сползший короб — но на этот раз изо всех сил. Короб подпрыгнул выше головы, увлекая своей тяжестью, бросил мальчика на пол, сорвался с плеча и ударил Лезу под коленки. Кухарка взвизгнула, шлепнулась, роняя корзину, но тут же вскочила — и отвесила Найзу яростную оплеуху. Эрегорские ругательства, простые и забористые, как дешевое вино, рекой полились на голову мальчишки. Остальные кухари, словно очнувшись от морока, загомонили наперебой… И тут на них налетел Фалько. Растолкав эрегорцев, он ухватил мальчика за шкирку, поставил на ноги, дал подзатыльник и грозно рыча, ткнул пальцем в упавший короб и вдоль по коридору.

Найзу дважды повторять было не надо: закинув ношу за плечи, он побежал вперед, всем своим видом изображая раскаяние и рвение. Остальные кухари поспешили за ним. Махнув рукой ухмылявшимся барзоанцам, вслед за своими подопечными рванул и Фалько.

Догнав Найза, он замахнулся — и снова рука его опустилась на голову виновника переполоха. Со стороны это могло показаться очередным подзатыльником, но мальчик почувствовал, как загрубевшая ладонь ласково взъерошила его вихры, а с губ гардекора сорвалось еле слышное:

— Хорошо придумано.

Щеки Найза залила горячая краска удовольствия.

Они прошли еще несколько клозов по главному коридору, свернули направо, спустились по лестнице, и очутились еще в одном коридоре — темном, с низкими, давящими сводами. Ни факелов, ни ламп, ни свечей на стенах, и только вдали — тусклое сияние одинокого фонаря.

И голоса.

Часовые!

Сердце мальчишки екнуло, ноги остановились, рука сама по себе потянулась под фартук за спрятанным кинжалом, но, вовремя одернув себя, он ухватился покрепче за ремень корзины и с самым равнодушным видом, какой смог принять, двинулся вперед. Туда, где голова их маленькой колонны уже остановилась, как бы невзначай загородив весь проход позади гардекора.

Проворно опустив корзину на пол, Найз протолкался сквозь кухарей и увидел, как Фалько с раздраженным видом объясняет что-то двум пиратам у двери, показывая то на прислугу, то на продукты, то куда-то в потолок, не иначе, как имея в виду командиров.

С отвращением оглядев чумазых эрегорцев, в темноте больше похожих на выходцев из преисподней, один часовой снял с пояса ключ и повернулся к двери. Второй, щурясь недоуменно, приблизился к Фалько и заглянул ему в лицо. Хотел ли он что-то сказать, так никто и не понял: рука гардекора неуловимо скользнула, сверкнуло короткое лезвие — и пират, захрипев, повалился. Второй барзоанец потянулся к топору — но слишком поздно.

Глухо щелкнув замком, дверь отворилась. Фалько, не переступая порога, высоко поднял оба фонаря, освещая себя, столпившихся сзади людей, и два тела у входа.

— Ваши величества, с добрым утром. Прошу не пытаться меня убить — желающих и без вас слишком много. Те, кто хочет покинуть это гостеприимное помещение, сейчас должны будут следовать моим указаниям, и очень быстро. Остальных не смею тревожить.

Из-за косяка, справа и слева, не слишком уверенно выступили трое бородатых громил, сжимавших в кулаках какие-то деревяшки — ножки от столов, как показалось мальчишке.

— Ты не барзоанец? А эти люди кто?

— Это провокация!

— Кто ты и как сюда попал, если не в сговоре с этими мерзавцами?

И тут, протолкавшись сквозь пленных у входа, в круг света выглянул низкорослый сутулый старик. Один взгляд на фигуру вошедшего — и по лицу его пробежали восторг, изумление, радость… и тут же сменились показным недовольством.

— Ты заставил себя ждать, Тигр.

— Прошу прощения, ваше величество, — Фалько почтительно склонил голову. — В следующий раз, когда вас захватят три сотни пиратов, я постараюсь справиться с ними порасторопнее.

— Я очень на это надеюсь, — брюзгливо процедил старикан — и вдруг рассмеялся, обнажая мелкие крепкие зубы: — Палкой в глаз, Тигр! С тех пор, как я вытащил тебя с Арены, у меня не было ни единого случая пожалеть об этом!

— А у меня не было на это времени, — шкодно ухмыльнулся гардекор.

— Зачем нам рисковать с побегом, если можно просто дождаться, пока нас выкупят? — сердито выступил вперед бородатый мужчина.

— А вы уверены, ваше величество, что те, кто будет вести переговоры от вашей страны, не решат, что за вас попросили слишком много? — наивно приподнял брови гардекор. — И что новый правитель обойдется казне дешевле?

Бородач яростно зарычал, сжал кулаки, но Фалько, не обращая внимания, уже продолжал:

— К тому же у пиратов больше нет кораблей, а у ворот дворца топчутся в сомнениях три тысячи отборных эрегорских вояк. Но если начнется штурм, то из вредности, присущей барзоанцам, первыми его жертвами можете стать вы.

— Как — нет кораблей? — остановился в шаге от Фалько и ошалело заморгал бородатый.

— Сгорели, — гардекор сокрушенно развел руками. — Наверное, кто-то читал в постели при свечке и задремал. Началась качка, свеча упала…