Сергей Михайлов - Трещина

В другом конце лагеря, у реки, происходила не менее жаркая схватка. У сооруженной наспех баррикады бок о бок бились Борис и Олег Павлович. Четыре плота причалили у песчаной косы, и теперь дикари с криками и воем карабкались на почти отвесный обрыв. Песок осыпался под их ногами, дикари скатывались вниз, но напиравшая сзади толпа заставляла их подниматься и снова бросаться вперед. Ни единый выстрел защитников баррикады не пропадал даром, каждая стрела находила свою цель. Да и мудрено было промахнуться, настолько плотной стеной лезли на приступ дикари. Пораженные стрелами, они падали под ноги наступающим, и те топтали их, влекомые жаждой крови. Их перекошенные лица, горящие безумным огнем глаза, мускулистые руки, сжимающие копья и дубинки, мелькали у основания баррикады, но ни один дикарь пока еще не сумел добраться до двух мужественных людей, отчаянно борющихся за свою жизнь и за жизнь остальных колонистов. Олег Павлович стрелял молча, размеренно и хладнокровно прицеливаясь и выпуская очередную стрелу по врагу, зато Борис изливал свои чувства в потоке брани, наверняка остановившей бы нападающих, пойми они хоть малую часть из его словоизвержения.

– Олег! – крикнул Борис, отбрасывая арбалет. – Хватай бревно!

Чувства обоих настолько были обострены, а мысль с такой интенсивностью работала в мозгу, что Олег Павлович мгновенно понял замысел Бориса. Схватив огромное бревно за оба конца, они выпрямились и с криком "Э-эх!" запустили его вниз. Бревно, сметая все на пути, сбросило карабкающихся дикарей с обрыва к самой воде.

– Давай еще! – скомандовал гигант, и следующее бревно полетело в гущу обезумевших от ярости и ужаса дикарей. Около двух десятков способных двигаться дикарей, оставляя на берегу убитых и раненых соплеменников, в спешке погрузились на плоты и отчалили к противоположному берегу.

– Уф! – с облегчением вздохнул Борис, вытирая потный лоб тыльной стороной ладони. – Кажется, первый раунд наш.

– Первый – да, – переводя дыхание, согласился Олег Павлович. -Но наверняка не последний.

– Без сомнения, будут еще, – сказал Борис. – Это уж как пить дать.

За их спинами продолжалась схватка остальных колонистов с наседающим беспощадным врагом.

– Олег, – произнес Борис, всматриваясь в ту сторону, откуда доносились крики и шум сражения, – сиди здесь и смотри в оба, если что – крикнешь, а я – туда! Надо сменить старушку, не по силам ей это мероприятие.

Схватив бревно, он кинулся к частоколу. Взобравшись на центральную площадку, Борис заставил Марию Семеновну спуститься вниз и занял ее место. Его появление на стене решило исход атаки. Дикари в панике бежали в лес.

– И враг бежит, бежит, бежит!.. – запел Климов во весь голос.

– Ура! – завопил Николай. – Наша взяла!

Радость победы придала силы и уверенности колонистам. Они смеялись сквозь слезы и ликовали, словно дети. А у их ног, перед частоколом, вповалку лежали их враги, стоны слышались то тут, то там.

Еще дважды дикари предпринимали попытки взять лагерь, но и они закончились неудачей. Во время атаки камень, брошенный меткой рукой дикаря, попал в голову Николаю и рассек ему левую бровь. Кровь залила лицо, от боли он потерял сознание. Отважный юноша наверняка разбился бы, падая с площадки на землю, если бы Борис не успел подхватить его внизу.

Пес Первый носился по лагерю и оглашал окрестности неистовым лаем.

– Долго мы так не протянем, – хмуро произнес Климов.

Было уже четыре часа пополудни. Уставшие люди буквально валились с ног, но своих боевых постов не оставляли, так как понимали, что малейшая слабость с их стороны, малейший просчет могут привести к скорой и трагической развязке. Пока длилось затишье, девушки промыли Николаю рану, перевязали голову, отвели в автобус и заставили лечь.

Прошел час. Дикари не подавали признаков жизни.

– Может, ушли? – с надеждой спросил Борис.

– Если бы, – буркнул Климов. – Вернутся.

– Ну, пока не вернулись, пойду проведаю Николая, а заодно заверну к нашему инженеру. Он там один все-таки, нелегко ему.

– Но там и лезут не так, как здесь, – возразил Климов.

Действительно, после поражения в первой атаке дикари на реке действовали вяло и нерешительно. Толпясь на узкой песчаной косе, они представляли собой отличную мишень для защитников баррикады. Видя невыгодность своей позиции, дикари атаковали теперь с оглядкой, без былой ярости и напора. Олег Павлович, без лишней спешки кладя свои стрелы в цель, держал врагов на расстоянии и не подпускал к баррикаде.

Борис спустился вниз и направился к автобусу. Николай встретил его улыбкой. Девушки во главе с Марией Семеновной хлопотали около раненого, предупреждая каждое его желание.

– Ну что, брат, – ласково спросил Борис, – скоро на ноги встанешь?

– Да хоть сейчас! – воскликнул Николай. – Я же совсем здоров, а они меня не пускают. Подумаешь, царапина. Эка невидаль!

Николаю, действительно, стало лучше, но непреклонная Мария Семеновна наотрез отказалась отпустить молодого человека.

– Лежи, лежи, Коля, – согласился с Марией Семеновной Борис. -Мы там и без тебя справимся. Ты нам для другого дела нужен.

– Для какого? – удивился Николай.

– Как для какого? А автобусом кто управлять будет?

– Какой еще автобус! – возразила Мария Семеновна. – Ему покой нужен. Вон сколько крови потерял!

– Поживем – увидим, – многозначительно подмигнул Борис Николаю и вышел.

Олег Павлович складывал вокруг себя трофейные булыжники, готовый пустить их в дело, как только появится враг.

– Ну как поживает наш второй фронт? – спросил подошедший Борис.

– Вашими молитвами, – ответил инженер.

– Ладно, – кивнул Борис. – Если что – ори, я мигом прилечу.

– Да я и сам пока справляюсь. Спасибо.

Прошел еще час. Дикари все не показывались. Обманчивая тишина и неизвестность давили на психику больше, нежели сам бой.

Олег Павлович, лежа за баррикадой, видел, как дикари на противоположном берегу разожгли костры, притащили откуда-то кабанью тушу и, слегка обжарив над огнем, принялись уничтожать. У инженера потекли слюнки. Мысль о еде впервые всплыла в его сознании за последние часы. Борис лежал на траве и, словно былинный богатырь, вбирал в себя силы от земли-матушки.

На ступеньках автобуса показался Николай. Борис поднял голову и улыбнулся ему.

– Ожил, герой? И сразу на передовую?

– Так точно, товарищ командир! – улыбнувшись в ответ, отрапортовал Николай.

В этот момент сверху раздался встревоженный голос Климова:

– Борис! Они идут!

– Николай! – крикнул Борис, вскакивая. – Быстро в кабину! Там твое место.