Кейт Якоби - Возвращение изгнанника

Роберт поднялся на ноги и сделал шаг к Финлею; голос его превратился в хриплое рычание.

— Ты желаешь держать Дженн в Анклаве, чтобы изучить ее силу и узнать, как ее можно использовать. В то же время ты желаешь, чтобы я встал в Круг, чтобы Ключ выбрал меня в качестве следующего вождя. Ты этого хочешь, Финлей?

Роберт снова сделал шаг вперед, так что Финлею пришлось отступить; он оказался прижат спиной к двери. Роберт заметил страх в глазах брата, но и не подумал о том, чтобы успокоить его. Все это было чересчур — даже для сдержанного Роберта.

— Ты желаешь держать нас обоих здесь, прекрасно зная, что, как только Ключ меня выберет, я тоже стану вечным пленником горы. Клянусь кровью Серина, Финлей, и ты еще желал знать, почему я больше не забочусь о благе народа! Тебе же самому совершенно безразлична и судьба твоего брата, и судьба этой бедной девушки!

Роберт умоли; сердце его словно стиснула ледяная рука.

— Убирайся. Убирайся с глаз моих!

Финлей выскочил из комнаты, но Роберт этого уже не заметил. Он сделал ошибку: не следовало сюда приезжать, не следовало думать, будто ему удастся избежать противостояния. Он сделал глубокий вдох, стараясь отогреть холодный комок в груди.

На плечо Роберта легла чья-то рука.

— Знаешь, Роберт, — с улыбкой сказала Айн, — иногда я удивляюсь, как ты удержался от того, чтобы не убить Селара и не сесть на трон самому.

— Никогда так не говори, даже в шутку, — прошептал Роберт, отворачиваясь.

— Но я, возможно, вовсе не шучу.

— Тогда тем больше оснований эту тему не поднимать. Я поклялся служить королю, и только ему одному. Нарушить клятву — значит покрыть позором не только меня самого, но и все, во что я верю.

Айн обошла Роберта, встала перед ним и взглянула ему в лицо.

— Так вот в чем дело? Вот почему ты не хочешь присоединиться к нам — из-за данной когда-то клятвы? Потому что ты так высоко ценишь честь? Но стоит ли того честь?

Смягчившись, Роберт положил руки на плечи Айн.

— Чего стоила бы клятва, которую я принес бы Анклаву, если я сначала нарушу слово, данное королю? А? Прости меня, Айн, но не кажется ли тебе, что любой спор всегда движется по замкнутому кругу? По крайней мере спор, касающийся меня. — Он бросил взгляд на закрытую дверь в спальню. — С девушкой все будет в порядке?

Айн кивнула:

— Да. И ты сам ложись и поспи. Даже если ты не намерен встать в Круг завтра, твое присутствие на церемонии все равно требуется.

— Разве это все, что от меня требуется? — спросил Роберт уже от двери.

— Кто может ответить на такой вопрос, — пожала плечами Айн, — ночью накануне Собрания?

Догадаться о том, что наступило утро, Дженн смогла лишь по тихим звукам, доносившимся из пещер и туннелей Анклава, — шагам по усыпанным песком проходам, приветствиям, которыми обменивались друзья, звону стекла и скрежету дерева по камню. Сон Дженн в незнакомой постели был беспокойным. Дважды она просыпалась, уверенная, что слышит стук копыт догоняющих ее лошадей. Однако, открыв глаза, девушка не видела ничего, кроме теней и масляной лампы в углу: преследователи ей только снились.

Дженн проснулась задолго до того, как Айн пришла ее будить, и неподвижно лежала в постели, пользуясь первой представившейся ей возможностью спокойно обдумать все случившееся за последние дни — с того момента, когда она позволила резким словам сорваться с языка в присутствии стражников Гильдии. Столько всего случилось, и почти все события представлялись Дженн невероятными. Даже теперь, свежим прохладным утром, она не могла понять, что накануне заставило ее взять в руки аярн. Тогда это казалось вполне естественным, более того — единственно возможным поступком, но оглядываясь назад, Дженн могла вспомнить лишь угнетающую враждебность сидящих вокруг стола незнакомцев. Их вопросы, их настойчивость наполняли ее беспокойством, которое никак не покидало девушку и которое умеряло ее естественное любопытство по отношению к Анклаву.

— Я слышала, как вы разговаривали прошлой ночью, — призналась Дженн, когда Айн принесла ей миску густой мясной похлебки. От аппетитного запаха забурчало в животе. Девушка села, опираясь на подушки, и взялась за ложку. — Мне очень жаль, но я не могла не слышать.

— Жаль, что мы не давали вам уснуть, — ровным голосом отозвалась Айн. Она подошла к постели и присела на краешек.

Дженн молча ела, но, заметив, что старая женщина следит за каждым ее движением, смутилась и покраснела.

— Не стоит об этом беспокоиться, дитя. Вам о многом нужно узнать хотя бы ради того, чтобы остаться в живых. Вам придется постоянно держать ушки на макушке.

Не доев похлебку, Дженн опустила миску на колени и растерянно покачала головой:

— Вы и представить себе не можете, как странно все, что со мной случилось. Еще два дня назад я не сомневалась, что колдуны вымерли. Мне кажется невероятным, что все вы живете тут на вершине горы, но еще более невероятным, что я… я тоже могу делать всякие странные вещи. Как бы мне хотелось, чтобы кто-нибудь мне все объяснил!

При всем своем желании Дженн не смогла продолжать. Слезы жгли ее глаза, горло перехватило. Она глубоко вздохнула и вытерла глаза рукой.

— Что вы хотели бы знать? — мягко спросила Айн и протянула Дженн блюдо с румяными хлебцами. — Мне не все известно, но кое-что я могла бы…

Дженн уставилась в миску с похлебкой, неожиданно обнаружив, что никак не может сообразить, о чем хотела бы спросить. Как неловко — после столь пламенной речи… Подняв глаза, Дженн спросила о первом, что пришло в голову:

— Прошлой ночью вы сказали что-то о том, что Роберт не убил короля… и еще о том, что с ним говорил Ключ. Что это за история? Что такое Ключ? Что значит встать в Круг?

Айн кивнула:

— Вы спрашиваете о совсем разных вещах. Ключ — это нечто, что вы увидите сегодня утром, когда образуется Круг, — такова церемония, на которой Ключ избирает нашего предводителя, называемого джабиром. Когда он бывает избран, его сила становится неразрывно связанной с Ключом. Именно сила джабира поддерживает существование Ключа, так что джабир не должен никогда покидать Анклав. Каждый может встать в Круг и претендовать на избрание, но поскольку управлять Ключом может лишь человек, обладающий большой колдовской силой, по традиции в Круг встают только сильнейшие из нас.

— Такие, как Роберт?

— Как вы, наверное, уже догадались, Роберт отказывается вставать в Круг. Он всегда стремился быть не зависимым от нас, как мы ни старались его переубедить.

— Почему?

Айн пожала плечами:

— Не стану притворяться, будто понимаю его, дитя. Он говорит, что для его решения есть веские причины. Так или иначе, он отказывается приближаться к Ключу.