Дэвид Геммел - Черная Луна

— Хочу, — кивнул он.

Шира ушла, оставив Тарантио наедине с его мыслями. Снова и снова он перебирал в памяти подробности сна — но так и не нашел в нем смысла. Поежившись, Тарантио подбросил дров в разгулявшийся огонь.

Шира вернулась с тарелкой яичницы и ломтем жареного мяса. Тарантио поблагодарил ее и жадно принялся за еду. Когда он закончил, девушка присела рядом и подала ему кружку с обжигающим чаем.

Тарантио отхлебнул — и ему заметно полегчало.

— Замечательный чай, — искренне похвалил он. — Не могу только понять, что тут понамешано.

— Лепестки роз, лимонная мята, немного ромашки и мед. Тарантио вздохнул.

— Лучшее время суток, — сказал он, пытаясь поддержать беседу. — Тихо и безлюдно.

— Мне всегда нравилось раннее утро. Новый день, свежий, чистый и девственный.

Слово «девственный» смутило Тарантио, и он поспешно уставился в огонь.

— Прошлой ночью ты меня напугал, — сказала Шира.

— Мне очень жаль, что ты видела все это.

— Я думала, ты кого-нибудь убьешь. Это было ужасно.

— Да, — сказал Тарантио, — жестокость — неприятное зрелище. И все же этот человек получил по заслугам. Ему не следовало бить Бруна, а уж тем более — пинать его ногами. Это был поступок труса. Впрочем, думаю, он сейчас сожалеет о содеянном.

— Ты последуешь совету отца? Переберешься в другое место?

— Я еще не нашел подходящего дома.

— Эта таверна никогда не была прибыльной, — помолчав, сказала вдруг Шира, — по крайней мере до тех пор, пока здесь не начал играть Дуво. Отец выбивался из сил, и нам кое-как удавалось заработать себе на хлеб. Зато теперь таверна процветает, а для отца это много значит.

— Не сомневаюсь, — кивнул Тарантио и смолк, ожидая, что она скажет дальше.

— Мало кто захочет приходить в таверну, в которой происходят кровавые стычки.

Тарантио прямо взглянул в ее большие чудесные глаза.

— Ты хочешь, чтобы я съехал отсюда?

— Я думаю, это было бы разумно. Прошлой ночью отец совсем не спал. Я слышала, как он без устали расхаживает по комнате.

— Я подыщу себе другое жилье, — обещал Тарантио. Шира попыталась встать — но тут же сморщилась и поспешно села.

— Тебе больно? — спросил он.

— Моя нога часто болит — особенно накануне дождя. Сейчас все пройдет. Извини, что мне пришлось просить тебя съехать. Я знаю, что ты не виноват в том, что произошло вчера.

Тарантио пожал плечами и деланно усмехнулся.

— Пустяки. Таверн в Кордуине много, а через пару дней я и вовсе подыщу себе дом.

Шира взяла у него пустую тарелку и, хромая, ушла в кухню.

— Милое дитя, — заметил Дейс. — А ты, братец, не устоял перед ее чарами.

— Она сказала сущую правду. Вент непременно явится сюда, чтобы отыскать нас… то есть меня.

— Я его убью, — уверенно заявил Дейс.

— К чему все это? — устало спросил Тарантио. — Сколько еще смертей нужно тебе для счастья?

— При чем тут смерти? — возмутился Дейс. — Мне просто хочется развлечься. А этот разговор становится скучным.

С этими словами он умолк, и Тарантио, хвала богам, остался в одиночестве.

Вернувшись в комнату, он налил воды в оловянный таз, вымыл лицо и руки. Брун зевнул и сладко потянулся.

— Мне снился такой чудесный сон! — сообщил он и, сев, запустил пятерню в свои белобрысые лохмы.

— Счастливчик, — сказал Тарантио. — Собирай вещи. Сегодня мы будем искать себе дом.

— Я бы лучше остался здесь и поболтал с Широй.

— Понимаю — это гораздо приятнее. Однако человек, с которым я дрался вчера вечером, может заявиться сюда с кучей приятелей — в том числе и известным мечником по имени Вент. И искать они будут нас с тобой. Ты, конечно, можешь здесь остаться — но тогда держи кинжал под рукой.

— Нет, — сказал Брун, — я уж лучше пойду искать нам дом. Не хочу я встречаться ни с какими знаменитыми мечниками.

— Разумное решение, — одобрил Тарантио.

— Скучное, — вставил Дейс, — но да, ты прав — разумное.

Двенадцать мишеней представляли собой круги из прессованной соломы четырех футов в поперечнике. За ними высились стеной ряды мешков с песком. Лучники, воткнув стрелы в землю, стояли шагах в шестидесяти от мишеней.

Тарантио и Бруну пришлось почти час дожидаться, пока освободится место на линии, и теперь они стояли справа, на самом ее краю.

— Ну-ка, попробуй попасть в золото, — сказал Тарантио.

Брун, прищурясь, поглядел на мишень. Она была расписана разноцветными кольцами: самое внешнее — желтое, затем красное, синее, зеленое — и золотая сердцевина.

— У меня не получится, — пробормотал Брун.

— Вначале прицелься, — ответил Тарантио, — а потом уж посмотрим, получится или нет.

Брун послушно выдернул стрелу из земли и наложил на тетиву.

— Погоди, — остановил его Тарантио. — Ты неверно прицелился.

— Почему?

— Опусти лук, — приказал Тарантио, и Брун подчинился. Тарантио взял стрелу и показал озадаченному юноше ее оперение.

— Видишь? Эти перья расположены рядом, а вот это — отдельно. Когда кладешь стрелу на тетиву, это перо должно быть повернуто вверх. Иначе, когда выстрелишь, оно заденет о тетиву, и стрела собьется с цели.

— Понятно, — сказал Брун, снова подняв лук. Оттянул тетиву до самого подбородка — и выстрелил. Стрела просвистела высоко над мишенью и ударилась о самый верх стены, сложенной из мешков с песком.

— Так хорошо? — с надеждой спросил он.

— Если б твой противник был пятнадцати футов ростом, ты бы его здорово напугал, — заверил его Тарантио. — Ну-ка, покажи мне свой лук.

Это была дешевая поделка из цельного куска дерева фута четыре в длину. Наилучшие луки делались из вяза либо тиса, а искусные мастера частенько ухитрялись сочетать то и другое. Тарантио наложил стрелу и натянул тетиву. Натяжение слабое — фунтов двадцать, не больше. Спустив стрелу, Тарантио смотрел, как она лениво тюкнулась в синий внутренний круг.

— Ты хороший стрелок, — восхищенно заметил Брун.

— Не очень, — ответил Тарантио, — но с этим луком не справился бы даже самый опытный лучник. Ты бы скорее добился успеха, швыряя во врага камни. Такая стрела не сможет пробить доспехи.

— Я сам смастерил этот лук, — сообщил Брун. — И он мне нравится.

— Ты из него хоть раз во что-нибудь попал?

— Нет еще, — сознался юноша.

— Брун, я говорю чистую правду. Если тебе вздумается поохотиться на оленя, уж лучше используй этот лук как дубинку.

К ним подошли несколько людей. Тот, кто шел впереди — высокий стройный лучник в тунике из тонко выделанной кожи, — поклонился Тарантио.

— Сударь, вы намерены практиковаться и дальше? — спросил он. — У меня мало времени, а я надеялся, что успею пустить стрелу-другую.