Ричард Кнаак - Кровавый Прилив

Вытерев новый меч, Фарос наблюдал, как толпа яростно молотит уже давно мёртвого людоеда, превращая того в бесформенную массу.

— Посмотри, нет ли у них ещё оружия, — сказал он Грому. — У стражей обычно бывают и кинжалы.

— Конечно, Фарос.

— Скоро смена караула, нам пора двигаться.

Довольно много рабов сумело избежать лап людоедов и в конечном итоге очутиться в потайной пещере. Гром благодарил Саргоннаса, что тот дозволил спастись стольким товарищам по несчастью. Фаросу было всё равно, однако его раздражало, что к ним присоединилось столько ртов — теперь украденного продовольствия хватит только на пару дней.

Его безоговорочно признали лидером, точно так же как ранее это сделали Гром и Валун. Фарос сначала раздражался, а потом принял все как есть и стал думать, каких целей можно достичь с такой группой.

Надо было совершать ещё вылазку, захватить больше снаряжения и навредить людоедам. Если следующий набег провести достаточно быстро, когда людоеды его не ожидают, можно было бы не на шутку обескуражить врагов.

Оставив мёртвых стражей лежать на камнях, отряд двинулся к лагерю. До захода солнца оставался час — это было для беглецов самое удобное время. До того как отряд достиг шахт, они потихоньку зарезали ещё двоих часовых — на этот раз спящих. Людоеды никак не могли поверить в угрозу нападения бывших рабов, и эта самонадеянность была на руку Фаросу. Сахд, вероятно, думал, что все минотавры кинутся бежать к морю…

Когда солнце закатилось, отряд собрался для последних инструкций. Впереди поблёскивали факелами ограды лагеря и перекликались стражи, время от времени доносилось шипение мередрейков.

— Ждите удара гонга, — приказывал Фарос. — Каждый начинает движение только после него.

Они улеглись на землю и затихли, слыша только собственное дыхание и случайную ругань людоедов. Один минотавр захрапел, за что немедленно получил пинок от Фароса.

Когда ожидание стало нестерпимым, унылый звук разнёсся по скалам.

Через час после наступления полной темноты удар гонга тревожил окрестности. Гонг висел у хижины Сахда, и ни один из минотавров не знал, для чего служат эти удары. Сахд требовал — этого было достаточно.

Фарос предполагал, что эта какая-то древняя традиция со времён эрдов…

Но сегодня удар стал сигналом для нападения на лагерь. Фарос и больше дюжины минотавров выбрались из-за камней и двинулись вперёд. Те, у кого не было оружия, сжимали в руках связки цепей или острые камни.

Двое копейщиков с мередрейком охраняли вход. Минотавры приблизились уже на расстояние броска, когда мередрейк, несмотря на то, что с наступлением ночи рептилии становились вялыми и сонными, почуял их и грозно зашипел. Людоед ослабил цепь и, сделав несколько шагов вперёд, замер, увидев множество тёмных фигур, приближающихся к нему. Счастливые обладатели холодного оружия бросились на тварь, раня её кинжалами, не давая напасть. Рептилии пришлось отступить, трусливо прячась за хозяина. Тот взмахнул копьём, попытавшись ткнуть остриём Фароса, но юноша увернулся и кинулся на людоеда, сбив того с ног. Не успел противник опомниться, как Фарос вогнал ему лезвие меча под подбородок и с хрустом провернул его.

Подхватив брошенное копьё, ещё один минотавр бросился к мередрейку.

В этот момент послышались крики и вопли — это Гром со своим отрядом начал отвлекающий манёвр, чтобы оттянуть на себя как можно больше людоедов Сахда и облегчить путь Фаросу.

Рептилия не металась, получая со всех сторон уколы, и не знала, на кого бросаться, но её сильный хвост уже отбросил двух слишком близко подобравшихся противников. В этот момент подбежавший минотавр с размаху проткнул её копьём с широким наконечником. Мередрейк, захрипев, попытался убежать, но силы рептилии быстро таяли вместе с хлещущей из раны кровью. Фарос ударом меча добил тварь.

— Быстрей! — махнул он рукой. — Пока они не опомнились!

Бывшие рабы вбежали в лагерь, проскочив мимо ужасных шестов, — некоторые вздрагивали, посматривая вверх… Большинство беглецов понимали, что их свобода стоила другим жизни. Теперь все места были заняты, и даже Фарос содрогнулся от глубины ненависти Сахда. «Неужели проклятый надсмотрщик убьёт каждого, до кого сможет добраться?» — подумал юноша.

Прежде чем Фарос успел открыть рот, рабы кинулись валить ужасные колья; взрыв ярости сопровождал каждый сломанный шест.

От ближайшего к ним загона послышались крики — рабы взывали о помощи. К ним немедленно рванулись несколько горячих голов, Фарос уже собирался вернуть их обратно, но в этот момент из-за угла загона показалась дюжина стражей, вооружённых дубинами, копьями и мечами.

Тогда, повернувшись к остальным, юноша проревел:

— Вот они! Убьём их!

Его отряд бросился на людоедов. Первого минотавра насадили на копьё, но второй, вооружённый одним кинжалом, смог распороть глотку противника, рассыпав строй людоедов. Другой надсмотрщик безуспешно попытался нанести удар дубиной и рухнул, подсечённый под колени. Подскочивший раб вспорол ему брюхо.

Рядом с Фаросом рухнул минотавр, сокрушённый дубиной. Юноша встал на его место и вонзил меч в бок людоеду.

Трое минотавров взламывали замок на загоне. Один из них закричал, когда копьё пробило его насквозь, но оставшиеся два справились, и замок, загремев, сорвался с петель. Не успел он коснуться земли, как наружу посыпались рабы.

Ещё сопротивлявшиеся людоеды были просто погребены под яростной массой тел. Закованные, истощённые, рабы вымещали на мучителях всю накопившуюся злобу. Месяцы и года заключения горели в их глазах…

— Ты! — Фарос схватил пробегавшего мимо раба за плечо. — Ты и та пятёрка, быстро за мной!

Вместо шести к Фаросу присоединилась добрая дюжина добровольцев. С востока раздались громкие взрывы, а людоеды завопили особенно громко — очевидно, минотавры Грома смогли зажечь несколько хранившихся там бочек с маслом. Багровое зарево пожара быстро распространялось, захватывая весь восточный край лагеря.

Внезапно из тьмы появились слюнявые морды рептилий — одной, другой, третьей… Двигались мередрейки неуверенно, словно в страхе, и на них не было обычных цепей. Сзади показались погонщики, факелами подгонявшие тварей.

Минотавры остановились кик вкопанные, многие сразу кинулись бежать.

Но без цепей своевольные твари не желали идти в атаку, предпочтя набивать брюхо другим, более лёгким способом. Они разбегались во тьме в разные стороны, не слушая команд. Погонщики надрывались, но их слова уже мало что значили. Один из мередрейков вдруг развернулся и кинулся на хозяина, злобно шипя.