Юлия Власова - Таймири

— Угу, — уныло прогудел хор матросов.

— А что касается вас двоих, — обратился капитан к Сэй-Тэнь и индианке, — то вот вам мыло и полотенце. Таз с водой уже приготовлен. Марш в трюм да отмойтесь хорошенько! Не хватало еще, чтобы настил покрылся этой гадостью, этим жиром, — буркнул он.

Матрос, драивший палубу, довольно ухмыльнулся.

— Нас покинули две очаровательные дамы, — притворно всхлипнул Остер Кинн и затянул жалостливую песню.

…Заканчивались дрова, иссякали слова, закрывались глаза. Многих стало клонить в сон. Таймири подложила руку под голову и растянулась прямо на полу, перед догорающими угольями. Гитара издала последний вздох, пальцы взяли неверный аккорд, и исполнитель шумно засопел. Прохладный ветер колыхал высохшую на веревках одежду, стояло безмолвие…

Пробудилась Таймири, когда вконец продрогла. Она огляделась: команда спала богатырским сном, а от костра осталась лишь зола со светящимися вкраплениями. Небо побледнело. Пошатываясь и поеживаясь, Таймири побрела к каюте. Там она устроилась на кровати, завернувшись в плед. Минорис ночевала в своем излюбленном обветшалом кресле, а философ виртуозно храпел на боку. Сэй-Тэнь с Эдной Тау, наверное, по-прежнему смывают с себя жир. Хорошо им вдвоем. Уж весело, так точно.

В бинокль можно увидеть многое. Например, как Сэй-Тэнь примеряет пончо и, изображая из себя манекенщицу, прохаживается по вымышленному подиуму. Индианка аплодирует ей и беззвучно смеется.

А вон матросы, устанавливают фок-мачту. Многострадальный Папирус жмется в уголок. Никак не примирится с потерей любимой бочки. Кто-то должен убрать пемзовую плиту и очистить палубу от следов вчерашней вечеринки. А, отлично! Об этом позаботится тот парень со шваброй. Остеру Кинну можно расслабиться и ничего не делать. Только сперва следует найти капитана. Желательно, чтобы он сидел где-нибудь в рубке или руководил действиями матросов… Да где же он? Где?

— И кого это мы высматриваем? — приторно-любезно осведомился Кэйтайрон. От неожиданности Остер Кинн чуть не выронил бинокль. — Я вам что сказал? Искать водопад. А вы?

Капитан завладел биноклем и принялся изучать береговую линию. Через некоторое время он указал зазевавшемуся дежурному на довольно широкий участок озера, где берег не просматривался.

— Там быстрое течение, — бесстрастно проговорил он. — Туда и поплывем.

— Но… н-но! — заикнулся было Остер Кинн.

— Слабонервным просьба удалиться из зала, — металлическим голосом отчеканил капитан и, печатая шаг, отправился к команде.

Озеро, куда упала яхта, было непростое. В нем имелся внутренний источник, и с него начиналась большая извилистая река массива — Аламер. Начиналась довольно пологим водопадом. Неудивительно, что капитан решил по этому водопаду сплавляться. Бурные потоки Аламера низвергались в Большой котел и текли на запад, разделяясь далее на множество мелких ручьев. А ручьи пропадали под землей. Вода циркулировала по массиву точно так же, как по живому организму циркулирует кровь.

Таймири весьма успешно освоилась в своем солнечном сне и даже научилась летать. Она ощущала в себе столько силы, что могла бы, наверное, передвигать горы и укрощать диких зверей, если в том возникнет нужда. По всей видимости, Эдна Тау с эликсиром малость переборщила. Он был способен исцелить целую армию, а вместо этого достался одной Таймири. Сейчас она, вместе со стайкой птичек, парила над каким-то пожелтелым полем, ощущая радость, легкость и прочие составляющие счастья. «Когда вернусь из сна, — подумала она, — непременно сочиню новый эликсир, где бы присутствовали все эти компоненты. Немного радостного настроя, пара капель легкости. Что дальше?..»

Задумавшись над тем, какие бы еще ингредиенты включить, она ненароком свалилась с кровати. Ничего не скажешь, достойное приземление.

В ночной рубашке, босиком, она выбежала на палубу. Солнце стояло уже высоко. Команде было приказано сушить якорь, и теперь яхта двигалась в направлении водопада. Таймири поспешила к носовой части, где Сэй-Тэнь выясняла отношения с капитаном.

— Решили нас угробить, да? — кричала она с переходом на высокие ноты.

— Что вы! Это совершенно безопасный спуск. Здесь тупой угол наклона.

— Тупой?! Надо еще выяснить, кто тут тупой!

— Остынь, Сэй-Тэнь! — вмешался Остер Кинн. — Другого выхода всё равно нет!

— Но это же чистой воды безумие!

— Безумие — там, за водопадом! — бодро отозвался Кэйтайрон. — А вода здесь и вправду чистая!

12. Об узлах и коварстве

Плотно сжав губы, Таймири старательно обматывала себя канатом. Он прочный, он не порвется. Узел не развяжется. Она намертво закрепит его на фок-мачте.

— Нашему глубокоуважаемому сами-знаете-кому язык оторвать мало, — горячился Остер Кинн. — Надо же ему было ляпнуть!

А «глубокоуважаемый сами-знаете-кто», то есть капитан, ляпнул, ни больше ни меньше, следующее: «Водопад, — сообщил он, — не за горами. Поэтому советую всем отправиться в укрытие. А кто для этого чересчур смел, можете привязать себя к мачте».

Такая невинная, по мнению капитана, шутка повлекла за собой неожиданные последствия.

Пока Таймири изобретала новые морские узлы, Сэй-Тэнь, Остер Кинн и Кэйтайрон стояли, как завороженные. А яхта в это время неумолимо приближалась к кромке озера.

Сэй-Тэнь опомнилась первой.

— Что ж ты творишь? Жить тебе, что ли, надоело? — вцепилась она в подругу.

— Вовсе и не надоело, — беспечно отозвалась та. — Просто после того падения мне жутко захотелось опасностей.

— Опасностей ей захотелось! — всплеснула руками Сэй-Тэнь. — Эй, ты, поедатель змей! — позвала она Остера Кинна. — Образумь дуреху!

Но Остер Кинн сделал вид, что не слышит. Он взгромоздился на брус, уцелевший после поломки бушприта, и, раскачивая ногами, стал издавать призывные кличи, адресованные, без сомнения, бурлящей впереди реке.

«Таймири так похожа на мою покойную жену, — подумал капитан, прячась в рулевой рубке. — Та тоже любила адреналин. Потому и погибла. Эх, кабы я мог ее отговорить!»

Палуба опустела. Только Таймири, привязанная, стояла на носу и пыталась подпевать Остеру Кинну, который к тому времени покончил с призывными кличами и наскоро сочинил бойкую песенку. В нарастающем шуме слов было почти не разобрать, а страху всё прибавлялось и прибавлялось. Может, бросить эту затею и убежать поскорей в каюту? Она попробовала узел на прочность — тугой, негодник! Нипочем не развязать.

Когда судно увлекло в извилистое русло, Остер Кинн, который претендовал на роль носовой фигуры, ничуточки не испугался. Ему в лицо полетели тысячи брызг, задул влажный ветер, а в уши грянул грязный аккорд неистового водного этюда. Он устремил дерзкий и бесстрашный взгляд туда, где вскоре должна была оказаться яхта. Его яхта. Сейчас это была только его яхта. А капитан и все прочие — трусы, да, именно трусы — держались под крышей, где-то за его спиной, и не значили для него ровным счетом ничего. Конечно, кто-то самоотверженно стоит у штурвала. Но что может этот маленький, никчемный штурвальчик в эпицентре неистовой стихии?