Дмитрий Воронин - Трон Торна

Еще в те времена, когда первые гномы только появились в этом мире, некоторые из них отринули власть Торна и признали своим божеством Чара, властелина ледяных подземелий, где души грешников вечно томятся в ожидании прощения. Правда, люди, рассказывающие эту байку, как-то забывали о том, что гномы души не имеют, а значит, и некому в ту пору было населять те самые холодные пещеры. Но суть не в том… Обрадованный, что хоть кто-то предпочел его, Чара, братцу Торну, властитель подземелий сделал гномам воистину королевский подарок. Он преподнес им свою собственную статую, выточенную из цельного алмаза и пропитанную его, Чаровой магией. Магия эта была весьма специфической — двое, вложившие ладони в руки сверкающей статуи, могли опуститься в ледяные катакомбы и встретиться с Чаром, где имели право получить один ответ на один вопрос. Любой вопрос. После чего одному из любознательных ходоков предстояло остаться в лабиринте навечно, а второй смельчак мог вернуться на землю, чтобы донести до пославших его тот ответ, что был получен от самого бога.

Надо отдать Чару должное — он достаточно хорошо знал хитрую натуру гномов, чтобы его можно было обмануть. Легенда гласит, что Чар сам выбирал того, кто останется, к тому же если считал вопрошающих недостойными, то вполне мог в данном конкретном случае пересмотреть условия договора, оставив у себя обоих соискателей. Как правило, он так и поступал, если к нему с вопросами направляли рабов или иных подневольных существ, не имеющих возможности отказаться от столь высокой чести.

Потом, спустя не одну сотню лет, статуя бесследно исчезла, а вместе с ней исчезли и те, кому по долгу службы полагалось охранять эту драгоценность.

— Брось, Ильтар, эти сказки. В существование Ледяной Статуи я верю не больше, чем в эликсир бессмертия или в «сундук-без-дна», набитый золотом.

— Знаешь ли, — глубокомысленно заметил Ильтар, — Статуе абсолютно все равно, веришь ты в ее существование или нет.

Рон рассмеялся. Шутка была, конечно, с бородой, но пришлась очень даже к месту.

— Для гномов эта Статуя была и остается главной святыней, — как ни в чем не бывало продолжал эльф. — Не для всех, конечно, а для потомков тех иноверцев, что отказались от власти Торна. Большинство гномов прокляли отщепенцев и изгнали их из своей памяти. Они, гномы, странный народ… умеют напрочь забывать то, что не хотят помнить. Принято считать, что существует семь колен гномьего рода.

А этих иноверцев было немало… и они вполне могли со ставить восьмое колено. Только вот никто из родичей их за своих не считает. Разве что вырезать всех поголовно так и не собрались. Статуя эта, драгоценность, как ты понимаешь, сама по себе. Алмаз такой величины… Никогда и никто, даже в самых богатых шахтах, не находил камня и вдесятеро меньше.

— Значит, Статуя эта действительно существует?

— Существует, — кивнул Ильтар. — Мой дед, еще в те времена, когда орки только заявили о своем желании поселиться в старых пещерах, был приглашен ими в качестве свидетеля. Когда Статую передавали тому, кого отщепенцы называли своим королем.

— С ума сойти… орки пригласили эльфа. Вы же с ними враждуете!

— Мало ли кто с кем враждует. Война — войной, а дело — делом. К тому же считается, что эльфы всегда говорят правду, поэтому такой свидетель был для орков особенно ценен.

— Что-то в твоем голосе вызывает у меня сомнения в пресловутой правдивости эльфов, — с легкой ноткой ехидства заметил Рон.

К его удивлению, эльф стушевался и вроде бы даже покраснел.

— Я бы… я бы не стал всецело полагаться на… Все, хватит об этом. Запомни, Рон, но никогда не говори, что это сказал тебе я, эльф. Годы, проведенные среди вас, лю дей, сделали меня несколько иным. Многие мои родичи давно уже не могут понять моих мыслей и поступков. Так вот, мы, эльфы, всегда говорим правду. Запомни это, всегда… когда это в наших интересах. Не более того.

— Ладно, ладно… если эта тема тебя огорчает, действи тельно не стоит больше об этом… Вернемся к Ледяной Статуе. Так откуда она взялась у орков?

— Этого не знает никто, одним из условий соглашения было — никаких вопросов. Это устраивало всех, возможно, орки могли рассказать, скорее всего под пытками, нечто такое, что привело бы в конечном счете ко всеобщей резне. А гномы хотели одного — чтобы им отдали их святыню. В общем, дело сладилось ко всеобщему удовлетворению. С тех пор орки и живут там. Пару раз их пытались выбить из пещер, сначала мы, потом люди. Только гномы, даже те что не признают за отщепенцами права называть себя гномами, не пытались снова вернуть себе те тоннели. Из самых простых соображений — там не осталось ничего ценного. А для орков эти пещеры стали домом.

— И как далеко от их пещер до Лебединой башни?

— Довольно далеко, но на всем расстоянии сплошные заросли лесов, а в лесу эти твари чувствуют себя как дома. Поэтому я и говорю, что места те неспокойные. Не лучший дом себе выбрала твоя подруга. Кстати, ты знаешь, что Тауэр д'Свэн была построена именно ими, гномами-отступниками?

— Нет…

— Это так. И, заметь, никто не знает, для чего это было сделано. Сами они в этих сооружениях вроде бы не жили.

— Когда они ушли, то оставили после себя примерно с десяток башен. Лебединая, Волчья, Орлиная, даже Акулья. Последняя, кстати, стоит на крошечном островке в море, в трех лигах от берега. Да, забыл сказать, эта твоя Тауэр д'Свэн стоит посреди озера. Неплохая защита от орков, воду они не любят даже в виде дождя, а уж о том, чтобы плыть по ней — и речи быть не может. Место красивое, я там был лет сто пятьдесят назад. Тебе понравится.

Долгая дорога требует хорошего отдыха. Увы, последний городок они миновали еще в полдень, теперь же вечерело, а ближайшее пристанище, где усталый путник мог получить кров, стол и постель, находилось чуть ли не в дне пути. И хотя обоим путникам было не привыкать ночевать в степи, в лесу или на скалах, все же они по возможности предпочитали останавливаться на ночлег в более цивилизованных местах.

Но в данном случае выбирать не приходилось. Лес вокруг стоял стеной, и ехать во тьме, даже и разгоняемой колдовским светом, призванным эльфом, было не слишком приятно. Да и кони порядком устали, им требовался не магический, а вполне естественный отдых.

Поляна, открывшаяся слева от тракта, вполне подходщта для ночлега. Недалеко отсюда, по словам эльфа, находилось красивое озеро. Эльфийское его название было сложным и витиеватым и в переводе означало «Озеро, где утренняя заря окрашивает алым хрустальные воды, несущие покой», а люди называли его более скромно: «Озеро Эри». Конечно, ночевать на берегу было удобней, но попробуй найди в полутьме тропу, что выведет к воде… Так что пришлось довольствоваться поляной, тем более что на ней было обнаружено старое кострище, оставленное неведомым путником, а также полузавалившийся шалаш, уже неспособный, пожалуй, укрыть от непогоды. Впрочем, небо было чистым, по крайней мере та его часть, которая проглядывалась из-за крон деревьев, да и Ильтар убежденно заявил, что ни ночью, ни утром дождя не будет.