Ирен Блейк - Предназначение

Его крик, утонул в издевающемся, лающем хохоте. В безжалостном смехе настигшего рока, ощущавшегося, как растолчённая крошка стекла застрявшего в горле.

-Господи, - бормотал кардинал.- Спаси, пощади, мою душу. - Я был грешен.... Но, запнулся, услышав шаги, тяжёлые и гулкие, и зажмурил глаза, пытаясь вспомнить молитву. Его сердце стучало в груди так сильно, что казалось, вот-вот остановится. Минута. Еще пара секунд. Ожидание кажется кардиналу вечностью. Его мысли путаются, картинками-кадрами проносится перед глазами жизнь , словно не его, а чужая, подсмотренная за окном скоростного поезда. Он вздохнул, а во рту стало горько. 'Ничего не исправить, поздно'. На плечо гранитной глыбой легла чья-то рука. Бенедикт обернулся. Над ним склонилась фигура ребёнка. Тонкая, чёрная, постоянно меняющая очертания.

- Папочка, я пришла за тобой, как и обещала, - нежный голосочек его родной дочери, прозвучал колокольчиком. 'Диана. Нет, это не ты. Быть такого не может'

Все волоски на теле кардинала медленно встали дыбом. Кожа покрылась мурашками. Он задрожал. Рука сильнее сдавила плечо. Что-то хрустнуло

'Кость'- подумал кардинал. Смрадом дохнуло в его лицо, фигура ребёнка сказала:

-Он ждёт тебя. Пора платить по счетам,- безразлично и вместе с тем торжествующе.

Затем, чёрная копошащаяся масса накрыла собой его лицо. Поглощая, не давая глотнуть живительного воздуха. Кардинал задыхался, отчаянно крича, но его голос утонул заглушённый, живыми мухами, заполнившими собой его рот и гортань.

На рассвете в комнату кардинала постучали. Когда на стук никто не ответил, молодой мужчина вошёл, следуя инструкции. То, что он увидел, заставило его, в ужасе завывая, за пару секунд покинуть спальню.

Рыжие волосы помощника кардинала поседели. Лицо испещрили морщины.

Разум покинул его и весь остаток жизни, он провёл запертый в одиночной палате с обитыми войлоком стенами, Питер только и мог, что бессвязно лепетать про себя молитвы, не в силах забыть увиденное: высушенную мумию кардинала, изъеденную личинками, обнаруженную на полу, лежащую в паре шагов от кровати. А мерзкие, бескрылые мухи всё ползали и ползали по застывшему, перекошенному ужасом лицу Бенедикта. И стоило Питеру закрыть глаза, как всё пережитое вновь и вновь повторялось сначала, словно в непрекращающемся кошмарном сне: раз за разом, идя по кругу.

.

Часть 2 .Предвестники.

Их появление совпало с приходом весны.

В тот день как раз завершался урок математики, и я, решив все примеры, зевала, поглядывая в окно. Земля ещё не оттаяла, и снег медленно разбухал от влаги, тяжелея, впитывая верхний подтаявший слой. В марте, вопреки прогнозам синоптиков тепло пришло слишком рано.

Скрипнула дверь, я обернулась, наблюдая за тем, как в кабинет вошла наша кураторша, слегка располневшая, но всё такая же злостная, как и в первый день, своего появления в нашем классе.

Тик так, проскрипела стрелка на округлых часах висевших напротив доски рядом с портретом и краткой биографией Архимеда и остальными великими математиками, слагающими на унылой стене ряды.

Сиюминутный порыв заставил меня задержать взгляд на девчонках, скрывающихся за широкой спиной кураторши. Та, что повыше была, на мой взгляд, слишком тощей и выглядела нездоровой. Слишком бледная с чёрными, волнистыми волосами, собранными в хвост, в зелёной кофте и широких джинсах, она казалась обычной и ничем не примечательной. Вторая же, напротив была яркой: как розовый от красителя леденец. Яркий цвет выделял её, подчёркивая практически сформировавшуюся красивую женственную фигуру с округлой попкой и тонкой талией, из тех фигур на которые обычно западают мужчины , и в то же время розовый цвет служил некой ширмой, отвлекающей на мой взгляд от чего-то более тёмного и жёсткого, присущего её собственной природной натуре. А, розовые пластиковые заколки в её обесцвеченных пергидрольные прядях - нотка дешёвости и безвкусицы, на фоне качественных вещей по-видимому из торгового центра .

Закрыв дверь, девчонки подошли к свободным партам и сели на стулья.

Кураторша же, стояла как столб возле доски, добиваясь пока все ученики, не переключат внимание на её персону, и только затем объявила, что в нашем 'дружном' полку прибыло. После, сделав многозначительную паузу, добавила, всех, огорошив: после математики будет, внеплановое собрание и гаденько улыбнулась.

Она покинула кабинет. Медленно сдвинулась секундная стрелка. Пауза. Шушуканье на задних рядах. Математичка поднялась с табуретки и мелом нацарапала на доске номера примеров, заданных на дом.

Шушуканье временно стихло.

'Десять минут и перемена, но, увы, ещё не домой'. Вздохнула, записала номера примеров и закрыла тетрадь, собираясь ещё чуток помечтать, мельком поглядывая в окно.

Классный час из года в год проводился в кабинете английского языка и литературы. Унылая серо- коричневая цветовая палитра кабинетных обоев тоскливая и однообразная, ещё больше сгущала и без того мрачные краски властвующие у меня на душе , а огромная скрипучая доска на стене и кашпо с разросшимся вьющимся растением, в тусклом свете продолговатых ламп, казались зловещими. Случайно можно было заметить, как на чёрной гладкой поверхности доски проскальзывают тени, ложащиеся от едва-ощутимо колеблющихся тюлевых занавесок украшающих окна.

Я сидела на первой парте слишком близко от всёзамечающего взгляда кураторши, слишком близко от её холодных, часто ехидно прищуренных голубых, водянистых глаз. Над её столом, слева от доски висели старинные деревянные часы, подарок директора за общественные заслуги. Внутри минутная стрелка порой застревала, опираясь на стеклянную выпуклость, что для меня означало: время устало и взяло перерыв.

Когда все собрались, и тишина затянулась, то кураторша всё ещё сидела за столом, будто назло растягивая молчаливую паузу, словно подпитываясь внутренним кипением, исходившим от особо неугомонных учеников.

Она не спеша перебирала кипу бумаг, вынутых из раскрытой зелёной папки, в хаотичном порядке разбросанных по столу. Она поджимала губы, всё что-то искала и, наконец, минут через десять, нашла искомый листок. Затем поднялась, вышла к центру доски и, прокашлявшись, сказала:

- Итак, как вы поняли птенчики, в нашем дружном гнезде пополнение. Новенькие подойдите ко мне и представьтесь, а затем я продолжу, - сказала, растягивая губы в улыбке пираньи, зловещей и торжествующей. Или, может - это лишь мне так казалось.

Следы красной помады, кое-где 'украшали' её крупные зубы. 'Так значит, спешила и в зеркало не удосужилась посмотреть', между прочим, отметила я про себя.