Александр Важин - Год Героя

Поев принесенной Шамой баранины и неизвестных, но очень сочных и вкусных фруктов, Алексей еще пару часов повалялся в «госпитале», а потом спустился на землю, чтобы немного осмотреться. Навстречу ему то и дело попадались местные жители с лицами, в которых читалась нескрываемая боязнь чего-то. У подножия скального массива с пещерами сейчас стояло много шалашей, еще несколько сооружалось. «Очевидно, беженцы из небольших селений», — решил Алексей.

По периметру селения, сразу же, где заканчивались строения Самудра, курчавые мужчины складывали равномерными большими кучами вязанки хвороста. Алексей не спрашивал у хмурых и насупленных рабочих, для чего они делают. «Наверное, чтобы ночью зажечь костры и отгонять кровососов. Интересно, боятся ли эти чепако огня?» Послонявшись немного по селению, он на всякий случаи осмотрел ближайшие окрестности и прилегающий лес.

Болтаясь по округе и рассматривая местность вокруг поселения басанту, Алексей иногда внимательно смотрел под ноги. На каменистой почве валялось много различных причудливых камешков, которые привлекали к себе внимание затейливыми формами, размерами и цветом. Он даже нагнулся и поднял один размером с небольшое яйцо, но почти идеалым круглой формы; нежно-голубого цвета с красными прожилками. Это творение природы, казалось, изготовлено руками искусного умельца-ювелира. Алексей полюбовался камешком и мимоходом сунул его за пазуху. Ему всегда нравился голубой цвет.

На окраине леса он немного задержался понаблюдать за промыслом, которым занимались трое мужчин-басанту. Они то и дело склонялись над ручьем, словно что-то выискивая. Подойдя поближе, Алексей смог рассмотреть, что они охотятся на рыбу. В руках у охотников были маленькие луки. Наклоняясь над прозрачно-чистой водой, они высматривали на дне темные силуэты и метко поражали их зазубренными стрелами без оперения. Судя по всему, охота была успешной, поскольку охотники-рыболовы то и дело выбрасывали на берег трепыхающуюся серебристую добычу, которую полуголые мальчишки складывали в большие плетеные корзины.

Приближался вечер, и жители Самудра начали собираться у подножия скалы. Алексей тоже присоединился к ним. Он помнил слова Шамы: сегодня вождь племени должен объявить народу, что услышали шаманы, которые три ночи разговаривали со спящими богами. Вокруг уже толпились мужчины, так как женщины не допускались на объявление воли богов. Алексей протолкался в первые ряды, чтобы посмотреть на вождя.

Из пещеры у самого основания вышли двое — высокий по местным меркам мужчина в кожаной накидке, с венком сухих листьев на голове, и тщедушный морщинистый старикашка в каких-то грязных лохмотьях.

Высокий окинул взглядом собравшихся мужчин басанту и начал вещать зычным басом:

— Наши горы поддерживают своими вершинами небо. В священных горах живут боги. Они прогневались на басанту за то, что человек поднялся в их обитель. Безумный гордец потревожил их сон, а богов, как известно, нельзя будить. И чепако — это их возмездие за наш проступок. Шаманы три ночи общались с богами и те поведали: искупить нашу вину может лишь обильная жертва. Кровь ста младенцев должна окропить священные подножия.

Толпа зашумела, ведь речь шла о жизнях их детей. Но никто не посмел возразить воле богов.

— Омыв невинной кровью подножия священных гор, — продолжил Пфир, — мы умилостивим богов, и они избавят нас от чепако. Завтра утром шаманы отберут самых здоровых и сильных младенцев для принесения в жертву.

Стоящий рядом с вождем старикашка закивал головой.

Басанту тихонько роптали, но продолжали молчать.

И всё же ход этого собрания был нарушен. Алексей никогда не отличался особой храбростью или благородством, но сейчас счел нужным встрять в происходящее. Дело касалось народа, давшего ему приют и оказавшего помощь израненному чужаку.

— Так это же просто животные, и ваша жертва не поможет избавиться от них, — выкрикнул он со своего места.

Стало так тихо, что было слышно даже, как оставшиеся в пещере служителей богов младшие шаманы что-то негромко напевают. Окружающие Алексея басанту потихонечку от него попятились, открывая тяжелому взору вождя дерзкого наглеца, посмевшего перечить воле шаманов.

— Ты кто такой? — нахмурив брови, грозно спросил Пфир.

— Это чужеземец. Его тоже нужно принести в жертву богам, — пискляво взвизгнул сморщенный шаман рядом с вождем.

— Так кто ты такой? — требовательно повторил свой вопрос вождь.

— Я? Кто же я такой? — пробормотал про себя Алексей. Потом он твердо посмотрел в глаза Пфиру и ляпнул первое, что подвернулось под язык: — Я — посланник богов.

Толпа басанту зашумела. Люди начали шептаться и боязливо посматривать на чужака. Вождь вопросительно посмотрел на шамана.

— Его немедленно следует принести в жертву, — неуверенно произнес шаман.

Но Алексей уже понял, что нельзя терять инициативу, и начал играть придуманную роль.

— Если вы принесете в жертву посланника богов, то боги окончательно разгневаются на вас и обрушат вершины на ваши головы. Я послан Ими для того, чтобы помочь вам избавится от чепако. — Алексей даже сам удивлялся, как у него складно получается врать. Он понимал, в какую опасную игру он ввязывается, но назад пути уже не было.

Похоже, что вождь не очень хотел верить чужаку. Но кто его знает, вдруг действительно его послали боги…

— Что скажешь, Главный? — решил переложить он ответственность решения на шамана.

— Боги недовольны басанту и гневаются на них, — громким голосом начал вещать Алексей, не давая говорить шаману. — и вы можете их еще больше рассердить, если принесете в жертву невинных детей. Я помогу вам уничтожить чепако. Это нелегко и мне нужно будет ваше содействие. Потом я расскажу богам о вашем послушании — и они простят вас.

Всё это Алексей произнес, выходя на средину и становясь рядом с вождем и шаманом. Столпившиеся вокруг мужчины-басанту с надеждой и одобрением смотрели на Алексея. Ведь со словами Посланника появился шанс сохранить жизни их детей.

Но вождь горцев всё еще не хотел верить чужаку.

— Какой же из тебя посланник богов, если тебя самого чуть не съели чепако? Тебя же наши охотники спасли полуживого… Если ты и вправду Посланник богов, то мы вырвем тебе сердце, а боги, если захотят, тебя оживят снова.

Для самозванца наступил критический момент, и для спасения жизни нужно было срочно что-то предпринимать.

«Как же его убедить?» — лихорадочно соображал Алексей. Не для того он выжил среди олавичей, монгов и браннов, чтобы погибнуть здесь через свой длинный язык. Теперь этот язык должен его выручать.