Майкл Муркок - Меч рассвета

Друзья крались по улицам, держа оружие наготове. Они даже не знали, жив ли Бьючерд, и уж тем более не подозревали, где его искать, в какую темницу его заточили… Но что-то влекло их к маяку в центре города.

И когда они подобрались уже совсем близко к источнику света, ночную тишину внезапно прорезала оглушительная барабанная дробь, эхом перекатываясь по пустым темным переулкам. Затем они услышали звуки шагов и цоканье копыт.

– Что это? – прошептал д'Аверк. Он глянул за угол и тут же отдернул голову. – Они приближаются, – сказал он. – Назад!

Появился мерцающий свет факелов, и на мостовую упали зловещие тени. Отступив в темноту, друзья разглядывали проходящую мимо процессию.

Возглавлял шествие сам Вальон, восседающий на черном скакуне. Его лицо было холодным и безжалостным, глаза смотрели прямо перед собой. Он направлялся к центру города – туда, где горел сигнальный огонь. Позади него шли барабанщики, отбивая медленный монотонный ритм, дальше – группа вооруженных всадников в богатых нарядах, видимо, повелители Старвеля. Их лица и позы были такими же застывшими, как у Вальона. Но внимание двух друзей привлек тот, кто двигался за лордами-пиратами… Бьючерд.

Его руки и ноги были привязаны к каркасу из согнутой китовой кости, установленному на влекомой шестеркой лошадей телеге. Лошадей вели под уздцы пираты в ливреях. Бьючерд был бледен, и его нагое тело блестело от пота. Врезающиеся в лодыжки и запястья веревки, очевидно, причиняли ему ужасную боль, но он крепко сжимал зубы и молчал. Странные символы, нанесенные краской, покрывали торс и щеки капитана. Напрягая каждый мускул, он пытался разорвать путы, но тщетно.

Д'Аверк шагнул было из-за угла, однако Хоукмун удержал его.

– Нет, – прошептал он. – Пойдем следом. Быть может, нам представится более удобный момент…

Они подождали, пока процессия скроется за поворотом, и незаметно пристроились ей в хвост. Процессия медленно вышла на обширную площадь, освещенную гигантским маяком. Этот сигнальный огонь был укреплен над входом в высокое асимметричное здание, которое казалось и не зданием вовсе, а естественным образованием из стеклообразной вулканической породы. При взгляде на него мороз пробегал по коже.

– Это, несомненно, и есть храм Батаха Герандиуна, – прошептал Хоукмун.

– Интересно, зачем Бьючерда сюда привели?

– Давай выясним, – проговорил д'Аверк. Процессия неторопливо исчезала в храме.

Они метнулись через площадь и спрятались в тени у самой двери. Дверь была приоткрыта, и, очевидно, никто ее не охранял. Скорее всего, пираты были уверены, что посторонний и близко не подойдет к храму.

Убедившись, что за ними никто не наблюдает, Хоукмун прокрался к двери и, скользнув внутрь, очутился в темном коридоре. Из-за угла лился красноватый свет и доносились звуки песнопений. Хоукмун начал медленно продвигаться по коридору, д'Аверк следовал за ним по пятам.

Не доходя до поворота, Хоукмун замер. В нос ударил странный, отвратительный запах, казавшийся одновременно знакомым и незнакомым. Хоукмун содрогнулся и сделал шаг назад. Лицо д'Аверка исказилось, он сглотнул, борясь с тошнотой.

– Фу ты… Это что такое? Хоукмун покачал головой:

– Что-то очень знакомое… Возможно, запах крови. Хотя нет, не совсем…

Д'Аверк взглянул на Хоукмуна широко раскрытыми глазами. Было видно, что он колеблется – не пойти ли назад, но потом француз расправил плечи и покрепче ухватил свой меч. Он снял шарф, который был повязан вокруг шеи, обмотал им лицо, оставив только щелки для глаз, а свободный конец залихватским жестом, напомнившим Хоукмуну прежнего д'Аверка, перекинул через плечо. Хоукмун усмехнулся и последовал его примеру.

Они осторожно двинулись вперед и повернули за угол.

Свечение делалось все ярче, его цвет напоминал цвет крови. Оно исходило из двери в дальнем конце коридора и, казалось, пульсировало в ритме пения, которое становилось все громче и громче и в котором явственно проступали зловещие нотки. Зловоние тоже усиливалось.

Один раз зал, из которого струился пульсирующий свет, пересекла какая-то темная фигура. Хоукмун и д'Аверк застыли, но их по-прежнему никто не замечал. Силуэт исчез, и они вновь пошли вперед.

Тяжелый смрад затруднял дыхание; звуки песнопений терзали слух; розовое сияние почти ослепило их. Казалось, разом отказали все чувства. В происходящем было что-то неестественное, что-то, заставляющее дрожать каждый нерв. Но они шли дальше и дальше и, оказавшись футах в двух от двери, увидели, что делается за нею. И содрогнулись.

Зал выглядел бы почти круглым, если бы не его высота: кое-где потолок был низким – всего несколько футов от пола, а кое-где таким высоким, что совершенно исчезал в розовой дымке. Зал повторял очертания самого строения, казавшегося не рукотворным, а скорее природным сооружением, с неправильными и неупорядоченными, как представлялось Хоукмуну, формами. Стены из стеклообразного материала отражали розовое сияние, а весь зал был залит ярким кроваво-красным светом.

Свет исходил из точки высоко под крышей. Хоукмун поднял голову.

Он сразу понял, что это, сразу узнал эту вещь, которая довлела над залом. Именно за ней и послал Хоукмуна умирающий Майган.

– Меч Рассвета… – прошептал д'Аверк. – Но не может же эта гнусная штука играть такую роль в наших судьбах!

Хоукмун нахмурился и пожал плечами.

– Мы ведь пришли не за ней. Нам нужен вон кто… – кивнул он.

Под мечом были полукругом расставлены двенадцать каркасов из китовой кости. И на каждом был распят нагой человек, мужчина или женщина. Некоторые уже умерли, большинство остальных находилось при смерти.

Д'Аверк в ужасе отвернулся, но потом заставил себя смотреть.

– Клянусь Рунным Посохом! – с трудом пробормотал он. – Это… это варварство!

Из перерезанных вен медленно струилась кровь.

Несчастные умирали от потери крови.

Лица живых были искажены страданием, и чем больше крови вытекало, тем слабее становились их потуги освободиться. Кровь лилась в яму, высеченную под ними в скале обсидиана.

И в этой яме сновали какие-то твари, то всплывая, чтобы налакаться свежей крови, то вновь погружаясь. Темные тени, шевелящиеся в кровавом бассейне…

Как глубока эта яма? Сколько тысяч невинных людей было принесено в жертву, чтобы заполнить ее до краев? Какими странными свойствами она обладает, если кровь в ней не свертывается?

Вокруг ямы теснились лорды-пираты Старвеля, распевая и раскачиваясь, их лица были обращены к Мечу Рассвета. Под мечом находился прикованный к каркасу Бьючерд.

Вальон держал нож, и не оставалось никаких сомнений в том, что он собирается делать. Бьючерд с отвращением посмотрел на пирата сверху вниз и что-то сказал, но Хоукмун не расслышал. Блестело лезвие ножа, уже запятнанное кровью, пение становилось все громче, и сквозь него доносился холодный голос Вальона.