Артем Каменистый - Время одиночек

Жуткое по силе войско, запертое в ловушке жалкого Южного материка.

По степи накхи двигались три дня, и каждый день был подобен первому. Духота доспехов, привалы у ручьев и речек, далекие дозоры в степи, ночевки в кочевьях накхов и шегов, причем последние приняли их так же, как и родные, – ни малейшей разницы. А ведь с шегами отношения у накхов были непростыми…

Видимо, и впрямь в степи наступили новые времена.

На четвертый день стало веселее.

О намечающемся веселье накхов предупредил дозорный. Его заметили издали – он мчался к отряду, не жалея коня. Накануне по этой земле прошло большое кочевье, выбив траву. Дождя с тех пор не было, и за всадником тянулась пыльная полоса.

Когда он приблизился, Тим не особо удивился, узнав в нем оламека: эти степные волки были признанными лазутчиками, способными эффективно действовать в одиночку. Видимо, решили помочь накхам, невзирая на слова Ришака.

Оламек, растягивая татуированные губы в нервной ухмылке, поприветствовал отряд:

– Накхи, я – Аэр из рода Эссов. Впереди, у брода, вас ждет большая засада.

– Кто эти несчастные? – равнодушно уточнил Ришак.

– Я не знаю их. Это люди с побережья. Их около сотни, я видел у них арбалеты и луки. И видел повозки и тела на мелководье. Они убили и ограбили купцов, возвращавшихся из Ултая. Должно быть, они совсем безумны, раз творят подобное, – после этого им грозит смерть даже в вонючих городах побережья. Купцы такого не прощают.

– Мне плевать на купцов. – Ришак в подтверждение своих слов сплюнул тяжелым пыльным сгустком. – Бродов – два, но до второго двигаться сутки, и, думаю, там тоже ждет засада. Это те же шакалы ее приготовили, что на становище нападали. Загоним их в реку и убьем всех.

Оламек кивнул и уточнил:

– Нас четверо, остальные ждут дальше, у последнего ручья перед бродом. Нам можно будет сразиться в ваших рядах?

– Помощи нам не надо, – степенно заявил Ришак, – но и отказывать достойным воинам в праве на битву я не стану.

– Хорошо, – кивнул оламек. – Мы без брони, налегке, поможем луками. Я мчусь вперед, к своим людям.

Тим, глядя в спину удаляющемуся оламеку, боролся с зудом в руках – очень хотелось натянуть лук и выпустить вослед тонкий срез. Рана выйдет знатная – кровью изойдет вмиг. Трудно привыкнуть к тому, что с враждой покончено.

А если точнее – получается, и не было вражды.

Несмотря на предупреждение, отряд накхов продолжал путь в том же темпе и тем же порядком. Как будто ничего не произошло. Даже луков никто не натягивал. Лишь соединившись с группой оламеков, Ришак скомандовал:

– К бою! Пики оголить, луки натянуть! Но держаться по-походному, в строй не разворачиваться. Пусть эти шакалы до последнего будут думать, что застали нас врасплох.

Склонившись к Тиму, дед уже тихо добавил:

– Держись за мной, не теряй мою спину из виду. Голых и легких бей в живот и грудь, латных – по ногам. Если выйдет сшибка, просто держись прямо за мной, и пиками тебя не достанут. Не выдержишь ты пику – легок ты еще, не заматерел. Вышибут тебя, как соплю из носа, или крюком поймают и снимут.

Тим прекрасно знал тактику боя степняков друг против друга, но что предпринимать против пехоты с побережья, представлял слабо. Без копья наемники и бандиты из города не выходили, и атаковать занятую ими позицию в лоб было страшновато. Потерь не избежать.

Впереди показалась зеленая полоса – вдоль степной реки протянулись густые заросли деревьев и кустарников. Напротив брода ее неплохо проредили проезжающие – на топливо для костров, но все равно укрытий для пеших хватало.

Ришак вел отряд дальше. Очевидно, он от оламеков узнал, что на опушке пойменного леска врагов нет. А может, у него глаза сквозь кусты видят. Или свои соображения на этот счет. Лично Тиму под каждой веткой мерещился взведенный арбалет.

Проезжающие караваны и отряды оставили в зарослях широченный провал – сорок телег бок о бок ехать могут. В конце светлела река, за нею желтела полоска высокого противоположного берега. Если постараться, до воды уже можно добить из лука.

И тут Ришак коротко взревел:

– Аннокс!!!

Спина деда исчезла – Ришак развернулся назад, перед Тимом осталась чистая степная дорога и густые заросли по левую ее сторону, под самым берегом.

– Анннннокс!!! – выдохнул Тим, отпустив тетиву.

Стрела ушла в заросли, но этого он уже не видел – спешил назад, за дедом.

Колонна кочевников в один миг превратилась в сдвоенную карусель. Пришпорив коней, воины мчались друг за другом, приближаясь к броду, заворачивали вправо, разряжали луки, далее мчались назад, доставали новые стрелы, вновь неслись на врага – и опять назад, повторяя этот круг снова и снова.

В зарослях заорали. В криках были страх, боль и ярость – в кочевников полетели стрелы и болты. Ришак, видимо, и впрямь умел насквозь видеть: враги вообще не добивали до накхов или добивали редкими болтами, но они не причиняли вреда на излете. А вот луки степняков доставали до них прекрасно. Да и попасть по мчащемуся всаднику не так просто. Кроме того, стрелкам пришлось показываться из укрытия, и уже вторую стрелу Тим выпустил прицельно, а не попросту в густую зелень.

Крики «аннокс», хлопанье луков, короткие взвизги улетающих стрел, топот копыт, барабанные удары наконечников по доспехам, вопли раненых, нервное ржание коней – первая часть боя для Тима была набором звуков. Зрение нужно лишь в тот миг, когда перед тобой исчезает спина деда и надо выбирать – в кого выпустить стрелу? В рослого арбалетчика, который в кольчуге, с головой, перевязанной зеленым платком? Или в далекого худосочного лучника, который, разинув от усердия рот, чуть ли не переламывает свой лук, пытаясь добить до накхов. Кого приговорить к смерти или увечью? Тонкую граненую стрелку они даже не увидят – лишь свистнет рассекаемый воздух в прорезях наконечника, сталь сокрушит драные кольчуги и поддоспешники, порвет мясо, раздробит кости. Выбор сделан – арбалетчик опаснее. Тетива спущена. Все, теперь глаза отдыхают, Кунар сам, без понуканий, не теряет деда. Теперь на ощупь вытащить новую стрелу, наложить на тетиву. И слушать. Слушать бой. Нельзя прослушать приказ.

Людей с побережья было почти в три раза больше. Но Тим не успел даже колчан ополовинить – враг сломался. Бросил позиции, рванул врассыпную, подальше от страшных луков степняков. Накхи приучали своих детей к луку с пятилетнего возраста – зря бродяги решили потягаться с такими воинами в стрельбе.

– Руби шакалов!!! – заорал Ришак. – Хрррра-а!!!

Клич подхватили десятки глоток. Тим, уставившись в спину деда, не глядя ухватился за пику, повел ладонь ниже, потянул кожаный узелок, вытащил оружие из седельного гнезда. Наклонил параллельно земле, развернул ладонь кверху, позволив древку лечь на предплечье. Теперь главное – деда не наколоть: все же зря он приказал мчаться точно за ним.