Роджер Желязны - Девять принцев в Янтаре

Через некоторое время, когда он увидел, что меня нельзя сломать без долгой борьбы, я, словно в порыве ветра, услышал голос Эрика.

— Хорошо поддержал тебя наш мир, брат? — поинтересовался он.

— Неважно, — сказал или подумал я, и Эрик усмехнулся, хоть голос у него тоже был напряжен борьбой.

— Скверно, — сказал он. — Вернулся бы ты и поддержал меня, мне и от тебя бы была польза. Сейчас, конечно, поздно. Сейчас я только повеселюсь, когда уничтожу тебя и Блейса.

Я не ответил, а ринулся в поединок со всей силой, какую имел. Он слегка отступил, но успешно остановил меня там, где я стоял.

Если бы в этот миг хоть один из нас на долю секунды отвлекся, мы могли бы войти в физический контакт или один из нас получил бы неодолимое преимущество на ментальном уровне. Теперь я мог ясно видеть его в дворцовых покоях. Если бы хоть один из нас сделал бы малейшее движение, то другой тут же попал бы под его контроль.

Поэтому мы напряженно смотрели друг на друга и боролись мысленно. Ну что ж, одну из моих проблем он решил, начав атаку первым. Мой Козырь Эрик держал в левой руке, и лоб его был рассечен морщинами. Я искал границу его воли, но не мог найти. Люди говорили со мной, но я не мог слышать их слов, пока стоял там, прислонившись к борту.

Сколько прошло времени?

Ощущение его пропало с началом борьбы. Прошли те два часа? И что же? Я не был уверен.

— Я чувствую твою беспокойную мысль, — сказал Эрик. — Да, я скоординирован с Кэйном. Он вызвал меня после ваших переговоров. И я могу держать тебя в таком состоянии, пока весь твой флот не будет разбит и отправлен гнить в Ратн-Я. Твоих людей сожрут рыбы.

— Постой, — сказал я. — Они невинны. Мы с Блейсом обманули их, и они думают, что мы воюем за правое дело. Их гибель не принесет тебе никакой пользы. Я был готов сдать свой флот.

— Тогда тебе не следовало думать так долго, — ответил он. — Сейчас уже поздно. Я не могу вызвать Кэйна, чтобы отменить приказ без твоего освобождения, а если я освобожу тебя, то тут же или попаду под твой ментальный контроль, или мне будет грозить чисто физическое уничтожение. Наши разумы сейчас слишком близки.

— Предположим, я дам тебе слово, что не сделаю этой попытки.

— Любой может нарушить слово, чтобы добиться королевства, — сказал Эрик.

— Не мог бы ты прочесть мысль? Не мог бы ты почувствовать ее в моем разуме? Я сдержу слово.

— Я чувствую твое странное сострадание к этим людям, которых ты надул, и я знаю, оно не могло быть основой вашего договора… но

— нет. Ты знаешь сам. Даже если ты в этот миг искренен, то искушение мгновенной победы слишком велико. Ты знаешь сам. Я не могу рисковать.

И я действительно знал это. Янтарь слишком сильно горел в нашей крови.

— Твое искусство меча удивительно возросло, — заметил Эрик. — Я вижу, что ссылка пошла тебе на пользу. Ты близок к моему уровню, ближе, чем кто-либо другой, кроме Бенедикта, который, скорее всего, мертв.

— Не обольщайся, — сказал я. — Я знаю, что могу сделать тебя сейчас. В самом деле…

— Не суетись. Я не собираюсь драться с тобой на дуэли, — он улыбнулся, прочтя мою мысль, которая горела слишком ясно. — Мне все больше хочется, чтобы ты был на моей стороне. Тебя я мог бы использовать куда лучше, чем других. На Джулиэна мне плевать. Кэйн — трус. Джерард силен, но глуп.

Я решил замолвить единственное, какое мог, доброе словечко.

— Послушай, — сказал я. — Я вынудил Рэндома следовать за мной. Сам он не горел этой идеей. Мне кажется, он поддержал бы тебя, если бы ты предложил.

— Этот ублюдок! — сказал он. — Я не доверил бы ему выносить ночные горшки! А то в один прекрасный день я обнаружил бы в своем пиранью. Нет, спасибо. Может, я бы и помиловал его, если б ты за него сейчас не попросил. Ты бы хотел, чтоб я прижал его к груди и завопил: "Брат!" Не так ли? О, нет! Слишком быстро ты кинулся на его защиту. Это показывает его истинное отношение ко мне, о чем он тебе, конечно же, сообщил. Давай-ка забудем Рэндома в беседах о милосердии.

Я почувствовал запах дыма и услышал скрежет металла о металл. Это означало, что Кэйн напал на нас, уничтожая по одному.

— Прекрасно, — сказал Эрик, выловив это из моих мыслей.

— Останови их! Прошу тебя! У моих людей нет ни одного шанса против такой эскадры!

— Даже если бы ты сдался…

Тут он прикусил губу и выругался. Я поймал его на мысли. Он собирался предложить мне сдаться в обмен на их жизни, затем заставить Кэйна продолжить резню. Поступить так было в его стиле, но он позволил этим первым словам сорваться в пылу страсти.

Я усмехнулся, видя его раздражение.

— Все равно скоро ты будешь моим, — сказал Эрик. — Как только захватят твой флагман.

— Но пока попробуй-ка это! — и я ударил по нему всем, что имел, всверливаясь в его мозг, уничтожая его своей ненавистью. Я почувствовал его боль, и это заставило меня ударить еще сильнее. За все годы, проведенные в ссылке, я хлестал его, требуя расплаты. За то, что он бросил меня во время чумы, я бил по барьерам его разума, требуя мщения. За ту автомобильную катастрофу, которую он мне устроил, я наносил удары, требуя мучений в ответ на мои страдания.

Контроль его начал ускользать, а мое бешенство усилилось. Я одолел его, и его путы начали распадаться.

Наконец:

— Ты — дьявол! — закричал он и двинул рукой, чтобы прикрыть карту, которую держал.

Контакт был прерван, и я стоял, весь дрожа.

Я сделал это. Я победил его в состязании воли. Больше я не буду бояться брата-тирана, в каком бы поединке нам ни пришлось встретиться с глазу на глаз. Я был сильнее его.

Я несколько раз глубоко втянул в себя воздух и выпрямился, готовый к новой ментальной атаке. Но я знал, что ее не будет, — по крайней мере, от Эрика. Я чуял, что он боится моей ярости.

Я огляделся вокруг и увидел сражение. На палубах была кровь. Вплотную к нашему флагману подошел чужой корабль, и нас брали на абордаж. Другой враг пытался проделать тот же маневр с другого борта. Стрела свистнула над моей головой.

Я вытащил клинок и кинулся в драку.

Я не знаю, скольких убил в тот день. Я потерял счет после двенадцати или тринадцати. В этой стычке их было раза в два больше. Та сила, которой обладает каждый принц Янтаря, и которая позволяла мне поднять "мерседес", послужила мне в тот день: я вполне мог поднять человека одной рукой и швырнуть его за борт. Что я и творил.

Мы убили всех на кораблях, пришвартовавшихся к нашему, открыли им кингстоны и отправили в Ратн-Я, где Рэндом наверняка развлечется резней. В этой битве моя команда была вырезана наполовину, а я получил множество порезов и царапин, но, впрочем, ничего серьезного. Мы пошли на помощь еще одному нашему кораблю и потопили еще один рейдер Кэйна.