Ирина Сыромятникова - Алхимик с боевым дипломом

Хо-Карг неуловимо изменился — стал как-то тише, пришибленней, провинциальней. Тут и там бродили разморенные жарой военные патрули, вокруг полицейских участков и некоторых правительственных учреждений выросли баррикады из мешков с песком и деревянных щитов с отвращающими знаками, почти не видно было детей.

Я разглядывал просыпающиеся от дневного оцепенения улицы и думал, что от посещения столицы у меня останутся только два впечатления — суета и беспокойство. А где развлечения, где вино, где знаменитые нескромные танцовщицы? Необходимо срочно исправлять положение, а то рассказать Четвертушке будет не о чем.

Улица Мэтра Кьеберсена была почти безлюдна, у дома с оранжереей на крыше стоял огромный грузовой фургон, два дюжих грузчика в униформе носили вещи, еще один мужик все это охранял. Чувствовалось, что работают профессионалы. Я поднялся на четвертый этаж и обнаружил, что Хемалис переезжает.

— Мистер Тангор!! — всполошился старик. — Прошу прощения, у меня беспорядок! Чаю?

Убедить его, что мне не нужен чай, было невозможно. Через пять минут мы сидели на кухне и пили холодный настой с какими-то цитрусовыми добавками. Почти все имущество Хемалиса было распихано по тюкам и корзинам.

— Переезжаю! — просиял улыбкой белый. — Я вам так благодарен, так благодарен! Чем мне отблагодарить вас за ваш мужественный поступок?

На самом деле, я хотел предложить ему трофейную серьгу, но по здравому размышлению понял, что такой подарок перепугает беднягу до полусмерти.

— Да фигня все, забудь. Я только спросить хотел — чего ты так долго ждал? Пятнадцать лет прошло, пока чухнулся.

Он, печально, вздохнул:

— Я страшился тех, кто убил твоего отца. Он был могучий маг и не устоял, а меня они раздавили бы не глядя.

— Что-что, ты сказал?

Хемалис испуганно сжался, и я приказал себе сбавить тон.

— О… так вы не знали?

Я стоял, тихо дурея — до сих пор все твердили мне, что причиной смерти отца стало неудачное проклятье. В моем сознании быстро-быстро, пощелкивая, собирались вместе давно замеченные странности и оговорки.

— Но… почему… — мир пошатнулся, безадресная ненависть жаркой волной поднялась из груди, ослепила, погрузила все в кровавый туман. Я вдруг забыл, где нахожусь и что случилось. Взбудораженный Источник бился в поисках цели, не вовремя обозначился Шорох со своим любопытством, и в результате я сорвал зло на нем, как некоторые лупят кулаком о стену. Обжигающее прикосновение магии отрезвило.

Когда первая волна ярости схлынула, я стал задумываться над ее причинами и обнаружил, что отец как таковой тут не причем — мне, даже при большом усилии, не удавалось вспомнить о нем ничего конкретного. Кончено, если бы мы жили там, где его знали, и его имя упоминалось бы в доме чаще, мое воображение легко нарисовало идеальный образ, объект любви и подражания, но матери и Джо удалось сделать понятие «отец» совершенно стерильным. Личность Тодера Тангора не затеняла моего существования, даже о династии своей я знал только потому, что в нашей долине людей по фамилии «Тангор» было не меньше дюжины и все — те самые. Сейчас моя злость была вызвана не скорбью, а тем, что у множества моих (истинных или мнимых) проблем был конкретный источник. И вот что я скажу: мне сильно повезло, что раньше я не имел повода искать виноватого на стороне.

Дед испуганно следил за выражением моего лица, наверное, его ужасала идея оказаться наедине с беснующимся некромантом. Я ободряюще улыбнулся — возможность получить на руки белого с инфарктом меня тоже не радовала.

— То есть, почему сразу не сказали — я понял. Но почему до сих пор?..

Он расслабился, и от облегчения слова потекли из него рекой:

— Обычно черные, потерявшие в детстве кого-то из родителей, не способны контролировать Источник. Мне трудно это понять, но единственный способ избежать беды — убедить ребенка, что потерянного родича попросту не существовало. Это очень трудно сделать, особенно, если все вокруг знали умершего. Чтобы избежать встречи с «доброжелателями», ваша мама увезла вас из Финкауна туда, где никто не обратил бы внимания на еще одного черного сироту — к старшему брату Тодера, рассорившемуся с семейством. Миллисент всегда была очень решительной женщиной! Они с Джонатаном так и познакомились, он ведь — эмпат и консультировал вас, когда вы был еще ребенком. Если бы Гордон не написал мне, я бы даже не знал, где они поселились. Но после Обретения Силы им следовало раскрыть секрет…

Я вспомнил мамины шу-шу с шефом Харликом. Угу. Следовало. И мне повезло, что я не узнал правду от кого-то менее тактичного, чем этот старик, например, от того же Салариса.

— А ну-ка, давай с подробностями! Кто убил, как, почему…

— Я толком ничего не знаю, — заныл дед, — он был один, когда пентаграмма вышла из-под контроля, от тела не осталось даже пепла, но на месте был найден наконечник арбалетной стрелы. Поговаривали, что во время срыва проклятья он был уже мертв.

Я не стал развивать тему: вряд ли белый знает в подробностях обстоятельства уголовного дела, а от слухов будет больше вреда, чем пользы. Впрочем, у меня теперь достаточно знакомых, способных ответить на вопросы.

— Ладно, проехали. Что было, то прошло, — но с мамой и Джо я еще поговорю. Конспираторы, Шорох их побери! — Я тут подарочек принес, отдай кому-нибудь, вдруг пригодится.

Белый с подозрением разглядывал перетянутый шпагатом сверток. Внутри лежали министерские руководства по магической безопасности — знаменитое краухардское скопидомство не позволяло мне выкинуть их или вернуть завхозу, да и качество печати было всем на зависть (наверное, для того, чтобы «чистильщикам» нравилось носить их при себе). Вдруг у Хемалиса найдутся друзья, коллекционирующие такую фигню?

— Спасибо, — с некоторым сомнением поблагодарил меня букинист.

На том и расстались.

— Слушай, в таком шикарном заведении был! Там так интересно девки пляшут… Завтра еще пойдем! Не возражай. Я тебя про билет в театр сколько просил? Узнай еще, сейчас народу наверняка поменьше. И потом, мне тут кальян предлагали, как это на черных действуют, нормально?

— Ни-ни!!!

— Ну, и фиг с ним. Пиво из молока пробовал, прикинь? Кумыс называется. Отвратительная штука! А козлятина ничего, понравилась. Прикинь, съел козла!

Тангор был полон энтузиазма, а его куратор — тихого ужаса, в его сознании уже прорисовывалась картина, в которой обкуренный некромант отплясывал вместе со стриптизершами с куском козлятины в руке. Возражать было бессмысленно: когда черного куда-то несет, его можно только убить.