Майкл Салливан - Восход империи

Теперь молчал худощавый человек.

— Не думаю, что «Алмаз» устраивает такое положение дел. Раньше вы держали Колнору в своих руках, у Ювелира была своя земля. Теперь — нет. Теперь он должен делиться. «Алмаз» оттеснили в тень, а в доме, который построили вы, у камина греет ноги новый хозяин. Скажи Козимо, что я здесь как раз для того, чтобы помочь ему решить эту проблему.

Прайс долго смотрел на Ройса, потом перевел взгляд на Аристу и кивнул.

— До моего возвращения вы, разумеется, останетесь здесь, — поднимаясь со стула, сказал он.

— Почему бы и нет? — заметил Адриан, которого, казалось, совершенно не смущало царившее в комнате напряжение. — Мне здесь очень нравится. Это что у вас там, орехи?

Во время беседы и после ухода Прайса Ройс не сдвинулся с места. За ним наблюдали четверо угрожающего вида мужчин. Это выглядело как состязание воли, когда каждый ждет, что другой отвернется первым. Адриан же спокойно расхаживал по комнате, разглядывая картины и мебель. Он взял стул с мягкой подставкой для ног и, удобно устроившись, принялся поглощать орехи и фрукты из блюда.

— Очень вкусно! — сказал он. — У нас в комнате такого нет. Кто-нибудь хочет? — Никто не ответил. — Ну как хотите. — Он отправил в рот очередную пригоршню орехов.

Прайс отсутствовал довольно долго, хотя, возможно, Аристе так только показалось из-за напряженного ожидания в полной тишине. Вернувшись, Прайс сообщил, что Ювелир согласился на встречу.

Перед «Королевским лисом» их ждала карета. Ариста была крайне удивлена, увидев, как Ройс и Адриан, прежде чем сесть в карету, отдали свое оружие. Прайс уселся рядом с ними, а два других человека из гильдии устроились возле кучера. Проехав два квартала, карета свернула на запад, поднялась в гору, миновала Торговую Арку и двинулась в сторону Лэнгдонского моста. Сквозь открытое окошко до слуха Аристы доносился мерный стук копыт и грохот металлических ободьев колес. На мгновение по лицу Прайса скользнул свет из придорожного трактира — он смотрел на принцессу со злобной усмешкой. Всем своим обликом — костлявым телом, чрезмерно длинными тощими пальцами и слишком глубокими глазницами — Прайс напоминал скелет.

— Думаю, для тебя, Вихрь, настали золотые времена, — сказал он, неуклюже сложив руки на коленях, отчего стал похож на шакала, прикинувшегося дрессированной собачкой. — По крайней мере, клиентура стала лучше. — Первый офицер «Черного алмаза» широко улыбнулся, оголив длинные зубы, и кивнул в сторону Аристы. — Хотя поговаривают, что Меленгар в наше время — не лучшее вложение. Ничего личного, ваше высочество! «Алмаз» в целом и я в частности всей душой за вас, но деловому человеку приходится смотреть в глаза фактам.

Ариста одарила его милой улыбкой.

— Завтра утром взойдет солнце, господин Прайс. Это факт. У вас скверный запах изо рта, и от вас несет конским навозом. Это тоже факт. Однако кто выиграет войну — пока еще вопрос, и мне совсем не интересен ответ, который можете дать вы.

Прайс удивленно поднял брови.

— Ее высочество — посол, да к тому же женщина, — сказал Адриан. — Вздумай ты сражаться на мечах с Пикерингом, и то было бы больше шансов на победу и меньше уколов.

Прайс кивнул с улыбкой. Ариста не поняла, что она означала — восхищение или обиду. По лицам воров вообще ничего нельзя было понять.

— С кем мы встречаемся? Или это тайна? — спросила она.

— С Козимо Себастьяном ДеЛуром, самым богатым купцом Аврина, — ответил Ройс. — Сыном Корнелиуса ДеЛура из Делгоса, который, наверное, является самым богатым человеком в мире. Эти двое представителей семьи ДеЛуров держат в своих руках всю торговлю и дают под проценты деньги как дворянам, так и простолюдинам. Козимо управляет «Черным алмазом» и известен в гильдии как Ювелир.

Руки Прайса слегка дрогнули.

Достигнув вершины холма, карета свернула на длинную, вымощенную гладким камнем дорогу, которая поднималась на Бернумские высоты, крутой обрыв, обращенный к реке внизу. Особняк ДеЛура, похожий на дворец, защищали массивные ворота шириной с три городские улицы. При приближении кареты они открылись. Элегантно одетые стражи стояли неподвижно, а разодетый писарь в белых перчатках и напудренном парике отметил их прибытие на пергаменте. Затем карета начала спускаться по длинной извилистой дороге, по обе стороны которой возвышались живые изгороди и фонари. Сквозь редкие прорехи в листве виднелся роскошный сад с замысловатыми скульптурами и фонтанами. На вершине утеса стоял великолепный особняк из белого мрамора. Это трехэтажное сооружение было украшено полукруглой колоннадой из восемнадцати колонн, в центре которой располагался массивный канделябр. Весь особняк производил потрясающее впечатление, словно был построен именно с этой целью, но внимание Аристы привлек в первую очередь огромный фонтан в виде трех обнаженных бронзовых женщин, выливающих воду из кувшинов в бассейн.

Еще двое безукоризненно одетых слуг распахнули золотые двери. Человек в длиннополом темном сюртуке провел их в вестибюль, в котором было собрано больше гобеленов и картин, чем Ариста когда-либо видела в одном помещении. Через арку они вышли в просторный внутренний двор, огороженный увитым плющом ажурным железным забором и украшенный редкими растениями. Здесь было еще два фонтана, также в виде обнаженных женщин, только меньше и высеченных из гладкого мрамора.

— Добрый вечер, ваше высочество! Мое почтение, господа. Добро пожаловать в мое скромное жилище, — приветствовал их могучий человек, сидевший на роскошном диване.

Он был невысоким, но очень дородным. На вид ему было немногим за пятьдесят. Редкие длинные волосы, обрамлявшие уже наметившуюся лысину, были повязаны черной лентой и падали ему на спину. Пухлое лицо выглядело по-юношески свежим, и только когда он улыбался, в уголках глаз прорезались морщинки. Одет он был в дорогой шелковый халат, в руке держал полный бокал вина, которое едва не выплеснулось, когда он жестом пригласил гостей подойти поближе.

— Вихрь, дружище, сколько лет, сколько зим! Теперь я вижу, что мне следовало назначить тебя первым офицером, когда была такая возможность. У нас обоих было бы куда меньше бед. К несчастью, тогда я этого не понимал. Надеюсь, теперь мы можем оставить все наши разногласия в прошлом.

— Я уладил свои дела в день смерти Хойта, — ответил Ройс. — Судя по тому, как нас приняли, это «Алмаз» никак не может забыть прошлое.

— Верно-верно, — заулыбался Козимо. Аристе вдруг пришло в голову, что смеется он так же, как другие вздыхают, заикаются или грызут ногти, — по привычке. — Ты ничего не прощаешь, не правда ли? Это хорошо. Из-за тебя я остаюсь честным человеком — по крайней мере, насколько это возможно по роду моей деятельности. — Он снова усмехнулся. — Эта неистребимая легенда держит членов гильдии в строю. Ты точно призрак. Господин Прайс, конечно, во все это не верит, ты же понимаешь, но ведь его обязанность — следить за тем, чтобы гильдия хорошо работала. Позволить тебе свободно разгуливать по городу — все равно что запустить тигра-людоеда в полную народа таверну. Я — хозяин таверны, я должен следить за спокойствием. — Козимо указал бокалом в сторону Прайса. — Ты не слишком хорошо знал господина Прайса, пока еще был с нами, не так ли? Очень жаль! Если бы вы познакомились при других обстоятельствах, он бы тебе понравился.