Галина Гончарова - Корни зла или Вперед в прошлое

Мы не боялись оставлять двоих девушек. Тёрн отлично знал, что вокруг не было ни диких зверей, ни домашних. А все элвары были сосредоточены в доме. Элвар-телепат — это посильнее, чем 'Фауст', Гёте… И радаром работает вполне уверено.

Тёрн впихнул в руку элварессе кинжал — и мы направились к замку. На ходу приятель снял шапочку, а я наложила на него иллюзию из самых простых. Так, чтобы не было видно короны и полосок в воло-сах. Часок продержится, а больше и не надо.

План у нас был один на двоих. Простой, как мычание.

Подойти к замку. Попасть внутрь. И перебить все, что движется.

Воин и маг — хорошая пара. Нам бы еще стрелка, конечно, и медика, но спасибо и на том, что уже есть.

Да и замком это назвать особенно было нельзя. Так, домик на холме.

Но по дороге мы подходить все равно не стали. Пошли по перелеску.

Первого врага мы заметили метров за двести от резиденции Эрваса.

Тёрн на несколько секунд замер, сканируя округу — и я услышала его голос.

— Один на десять часов.

— Принято.

Я прищелкнула пальцами, активируя все то же сонное заклинание, только в большем масштабе. Эл-вар опять прислушался — и скользнул вперед. Чтобы вернуться минут через десять.

— Мертв?

— Мертв.

Я кивнула, даже и не подумав осуждать друга. И вот не надо мне говорить, что убивать спящего — не-красиво! Зато удобно. И что — если его разбудить — был бы другой результат? Да ни минутки. Тёрн бы все равно его нашинковал, как капусту. Но поднялся бы шум, мы потеряли бы время, а Вольгиана могла бы и сбежать. А этого допускать нельзя.

И вообще. Те, кто здесь — невиновных среди них нет.

Нападать на спящего подло? А травить целой гвардией беззащитную девушку — красиво? А убивать ее, беспомощную? А травить собственную мать? А охранять жену узурпатора?

И вообще! В этом отношении мне очень нравится один местный пророк. Звали товарища Ирек Ваин-ресс. Ходил он, проповедовал…

И в том числе говорил умную вещь.

Если человек умышлял на тебя зло, то никакой он тебе не ближний. А вовсе даже дальний. И если ты знаешь, что зло это приведет к твоей болезни, или гибели, или разорению, или вообще он нацелился на твоих близких — ударь его первым. Потому что если ты не сделаешь этого, то он совершит зло. И плохо будет всем. Плохо будет твоим родным и близким без тебя. Плохо будет ему, потому что он со-грешил. Плохо будет его родным и близким, потому что они должны будут платить за этот грех.

Так останови гада раньше, чем он совершит зло. И ты совершишь благое дело.

Так что меня угрызения совести не мучили.

Второй элвар попался нам уже через десять метров. И был упакован по тому же сценарию.

Третий — у самых стен дома. Мы работали слаженной командой. Тёрн был локатором дальнего обна-ружения. Я — гранатой со снотворным. И Тёрн добивал противников. Эрвас особенно не защищал свой дом. Он знал, что Аманда никогда не пойдет мстить женщине и ребенку. Но не учел одного. Для нас Вольгиана была врагом. А Дирмас…

А что?

Ребенка никто убивать и не будет. Мы же не живодеры. Отдадим куда-нибудь на воспитание.

В дом проникнуть было еще легче.

Через окно?

Да вы что! Мы ж не какие-нибудь грабители позорные! Мы честно вошли через дверь. А то, что от двери мало что осталось… Это я случайно огненным шариком промазала. Я вообще-то в окно цели-лась. Но после моего промаха нам только осталось войти, добить двоих несчастных и отряхнуть с сапог пепел. Добивал — Тёрн, отряхивалась — я.

— Вольгиана — там, — указал элвар.

— А еще?

— Еще пятеро. Там же. Умирающие. Бегом!

Мы рванулись по коридорам. Пробежали две комнаты, выломали запертую дверь — и оказались в большом зале. Надо полагать, раньше тут устраивали приемы. Сейчас же…

На полу зала смердела пентаграмма, кое-где закапанная кровью, а кое-где и залитая ей же. Вольгиана не мелочилась и не экономила. Сама я не связалась бы с подобным заклинанием и под угрозой смерт-ной казни. Все равно невелика разница. Заклятье Райделла, многокомпонентное, на крови, причем, добровольно отданной (хотя при этом 'добровольную' жертву можно обманывать, затуманивать ей голову и зомбировать. Вообще от жертвы требуется только согласие 'добровольно поучаствовать в не-большом магическом опыте'.). Хорошо в нем только одно — отследить его практически невозможно. Оно переносит человека в какую-то точку планеты в зависимости от времени суток, течения магиче-ского эфира и еще пяти дюжин разных условий. Самое противное то, что двух одинаковых мгновений не бывает в принципе. И все параметры надо рассчитывать самостоятельно. С точностью до восьмого знака после запятой. Раз ошибешься — и получишь совершенно другую точку. Проще смириться и плю-нуть, чем все это вычислять.

На пяти углах пентаграммы лежали пять обескровленных элваров. В центре сидел мальчик. На вер-шине пентаграммы стояла Вольгиана, читая какое-то заклинание. А ведь красивая, зараза. Точеная фигурка, светлые волосы, голубые глаза, тонкое белое платье, не скрывающее ни одного достоинст-ва…

Прямо на наших глазах силуэт ребенка начал размываться, бледнеть… телепортация…

Я бы не погнушалась ее сбить, чтобы ребенок получился на выходе запчастями, но не успела. Милое дитятко швырнуло в нас черный шар, вроде бильярдного.

Я отпихнула Тёрна и вскинула руки, ставя защиту. Элвар послушно остался у меня за спиной. Потому что я уже знала, что в нас летит. Ага, шарик. Что-то вроде моего огненного, только этот — из тьмы и артефактный. То есть пользоваться можно, даже не обладая и искрой силы. Просто сожми, чтобы ак-тивировать — и бросай в противника. Увернется — все равно легко не отделается. Если летать не умеет. Потому что при попадании эта пакость разбрызгивается на пять метров вокруг.

Поэтому пришлось поработать мне. Поймать темную пакость в силовую клетку на высоте метра от пола, и сжечь огнем. Элвар тем временем добрался до пентаграммы. Но пару секунд мы потеряли. Вольгиана заканчивала заклинание, уже почти закончила, но второго темного шарика у нее не было — и элвар воспользовался этим. Свистнул клинок — и элваресса рухнула на пол. Кровь хлынула потоком. Голова Вольгианы, оскалившись, покатилась по полу. Тёрн бил насмерть.

Кровь хлынула на пол потоком.

Ребенок закричал — гневно и жалобно.

Пентаграмма вспыхнула.

Я схватила Тёрна за руку — и активировала самый мощный купол защиты.

Пентаграмма полыхнула, отзываясь на смерть своей повелительницы.

А когда ее свет погас, на полу в комнате лежали шесть головешек побольше — и одна поменьше, та, которая осталась от головы Вольгианы.