Наталия Осояну - Невеста ветра

— Хорошо, — сказала целительница. — Значит, Звездочет забрал карту. Но что на ней изображено? О каком сокровище говорила Делия?

— Хм. Если ей верить, то… о корабле.

— Каком?

Магус развел руками.

— Ты же слышала. О каком корабле можно говорить так?

— О Белом фрегате? — наугад предположила Эсме. Или… — От внезапной догадки ей вдруг стало холодно. — Об «Утренней звезде»? Но… она ведь сгорела…

Крейн ничего не ответил, а потом начал думать вслух, все больше мрачнея:

— Как могла оказаться у Делии такая карта? Ни одна бумага в здешних условиях не сохранилась бы и пяти лет… значит, ее много раз перерисовывали, могли допустить ошибки… Звездочет это понимает, поэтому он не будет торопиться…

— Кто бы сказал мне десять дней назад, что я вскоре встречу сразу двух самых знаменитых пиратов океана… — негромко заметила Эсме.

— Есть еще Лайра Отчаянный, — сообщил магус. — Весьма любопытная личность.

— Да неужели? — Эсме коснулась разбитого носа, и Крейн вздрогнул. От боли? — Не дергайтесь, капитан, если не хотите заполучить еще одну особую примету.

Хрящи встали на место с таким же звуком, какой раздался при ударе, и — отражения чужой боли Эсме хватило сполна — с такими же ощущениями. Магус перенес процедуру стоически, а потом осторожно ощупал лицо кончиками пальцев, словно не веря, что все закончилось.

— Змееныш… — пробормотал пират. — Маленький ублюдок…

— Кто он такой? — не сдержалась Эсме. У нее в ушах все еще звучал отчаянный вопль: «Не трогай меня!»

— Цепной пес Звездочета. — Крейн пожал плечами. — Немного сумасшедший, как и вся его команда. Говорят, он родом с каких-то дальних островов, где поклоняются змеям, и у него все тело покрыто изображениями этих тварей… но это слухи. Мы недавно крупно повздорили, и мне пришлось научить его уму-разуму.

— А-а… — разочарованно протянула Эсме, убедившись, что Крейн то ли ничего больше не знает о Змееныше, то ли просто не хочет рассказывать. Она почувствовала, как накатила усталость, — змея, Звездочет и его головорезы, исцеление Крейна, все это не прошло бесследно. — Я вот что хотела спросить: как Джа-Джинни умудрился проморгать целый фрегат?

Магус скривился.

— Туман! Видимо, Звездочету помогает кто-то из местных, а умелый лоцман может провести между рифами целую флотилию так, что даже кончик мачты наружу не высунется. Я должен был подумать об этом раньше… Так, ладно, нам пора.

Крейн встал, и Эсме с трудом последовала его примеру.

— Капитан… я хотела бы еще раз зайти в дом.

— Попрощаться? — он вопросительно поднял бровь.

— Да… наверное… — Эсме растерянно пожала плечами. — Меня как будто ждет там незаконченное дело.

— А-а… — магус смотрел на нее со странным выражением. — Эсме, я давно хотел спросить. С чем связано то воспоминание… ну, которое…

— Которое я спрятала? — Она вздохнула. — Со смертью моей семьи. Мой отец был удачливым и богатым торговцем, ему многие завидовали — но особенно завидовал другой торговец. Этот человек — его зовут Гиссон — сумел подговорить наместника Эйдела, и тот удостоверил фальшивую долговую расписку, которую якобы дал мой отец. Подпись была поддельная, но этого доказать не удалось. У нас забрали все, а потом произошло… нечто. Говорят, это был большой пожар. Выжила только я. Меня спас Велин. Я… не знаю, что на самом деле случилось той ночью, я обо всем забыла. Помню только, что накануне мой старший брат Паоло поймал маленького фрегата, и это должно было спасти нашу семью, а вместо этого погубило.

— Но зачем нужно было все забывать? — спросил магус почти жалобно. — Я не понимаю.

— Чтобы не страдать. — Эсме пожала плечами. — И не думать о мести Гиссону… ведь это наверняка он устроил тот пожар. Чтобы идти вперед не оглядываясь…

Крейн смотрел на нее так долго, что Эсме сделалось страшно — вдруг он опять поведет себя так, как тогда в каюте? Но магус сказал спокойно:

— Что ж, иди… идите.

Даже слишком спокойно.

…Ее незаконченное дело свернулось клубочком на груди Старейшей. Когда Эсме вошла, зверек повернул к ней остроносую мордочку. Он был орехового цвета и, казалось, весь состоял из пуха, сияющих оранжевых глаз и длиннейшего хвоста.

— Значит, это на тебя я наступила? — прошептала девушка. — Прости…

Зверек издал мелодичную трель, а потом в два прыжка оказался у нее на плече, уткнувшись носом в ухо. Он был теплый, пушистый, и Эсме захотелось плакать.

«Я позабочусь о тебе…»

…«Невеста ветра» безмятежно покачивалась на волнах в заливе. С борта им сбросили веревочную лестницу, и когда Эсме и Крейн оказались на палубе, Джа-Джинни и Умберто изумленно воззрились на своего капитана — без рубашки и явно растрепанного — и целительницу — хромую, со странным зверем на плече.

— Как прогулялись? — наконец выдавил из себя Умберто.

— Просто отлично! — заверил его капитан. Эсме благоразумно промолчала.

…в открытое окно льется солнечный свет.

Велин стоит у стола, его взгляд устремлен на тебя.

— Ну что, еще не заскучала по Тейравену?

Ты пытаешься вспомнить, когда это было, — и лишь когда учитель начинает посмеиваться над твоим растерянным видом, понимаешь: этого не было.

Это есть — СЕЙЧАС.

— Я рад, что ты жива и здорова, — ласково говорит Велин, и ты бросаешься к нему, утыкаешься лицом, мокрым от слез, в окладистую седую бороду и сбивчиво шепчешь, что не хочешь просыпаться, что останешься тут навсегда…

— Ты мне это брось. — Велин принимается вытирать твои слезы. — Ты разве исцелила всех, кого я не успел? Использовала все знания, которые я тебе дал? Или, может быть, воспитала собственного ученика?

Ты смущенно умолкаешь.

— Я всегда знал, — говорит Велин, — что не ошибся. Твоя сила сияет, словно звездочка в ночи, и лишь одно омрачает ее свет — твое желание все прятать в сундук. Ты спрятала бы самое себя, если бы сумела…

Немного помолчав, он продолжает:

— Но я все-таки надеюсь, что ты поймешь свою ошибку. Только бы не было слишком поздно.

Ты киваешь и понимаешь, что вам пора расставаться.

— Береги себя, — шепчет Велин напоследок. — И если ты решишь продолжить мое дело, то скажи Кристобалю, когда представится возможность, — я не держу на него зла. Он был прав.

Ты запомнишь этот последний урок…

Ее подушка была мокрой от слез.