Олег Яковлев - Там, где фальшивые лица

Нор-Тегли подбежали к товарищу, а он без сил рухнул на колени, глубокая лужа раздалась в стороны грязными брызгами.

– Ты как, дружище? – спросил один, приподнимая окровавленного и насквозь промокшего спутника с земли.

– Ты что, ослеп? У него же стрела торчит из плеча, дурья твоя башка! – воскликнул второй.

Лори безмятежно улыбнулся – нет, ему не мерещилось, и в глазах не двоилось. Будто бальзам в уши полилась знакомая ругань двух братьев-близнецов, довольно известных в Ронстраде под прозвищем Близнецы Клыка. Рыжебородый предводитель забеспокоился, что Лори долго нет, и послал их разыскать пропавшего арбалетчика. Рубин хорошо знал о «тревожной неудаче» своего друга.

Братья взвалили Лори на плечи, запихнули упавший в грязь арбалет в чехол у него за спиной и потащили беднягу в лагерь. Раненый гном потерял сознание, и последним проскочившим в его голове желанием было вовсе не очнуться.

Ангар Дортан сидел и не мог пошевелиться от ужаса. Матушка Лин поставила перед ним глиняную тарелку и положила рядом ложку. Судорожно сжимая в руках большой золотой Ключ, священный символ бога Дрикха, гном больше всего на свете хотел оказаться как можно дальше от этого места. А все начиналось так мирно… впрочем, как обычно. Они с Дори просто мастера этого дела – попадания в различные неприятности и переделки. Вовлек их во все это, конечно же, не кто иной, как Лори Дарвейг…

Друзья не знали, как спасти его. Никто из спутников Рубина не разбирался в ядах, ни у кого не было лекарства от этой отравы. Лори прямо на глазах становился белее, а тени на его широком лице сильно углубились, будто налившись непроглядными мертвенными чернилами. Гномы спорили. Одни предлагали свернуть все предприятие и вернуться в Гортен, другие продолжить путь, но при этом сойти с основного тракта в ста милях севернее на дорогу, ведущую к монастырю Сен-Трени. Монахи, поди, знают, как изгонять заразу – придется, правда, совершить немалый крюк, но жизнь друга важнее потерянного времени. Спор уже грозил перерасти в драку, когда молодой Хонир вдруг призвал всех замолчать (попросту отвесив разбушевавшемуся Ангару затрещину), его чуткие уши уловили какие-то звуки со стороны дороги… Прислушавшись, он смог разобрать ржание лошадей и скрип колес. Гномы вгляделись в ночь и увидели огоньки, медленно ползущие мимо. Так все и началось…

Уже стоял вечер следующего дня, дождь давно прошел. Нор-Тегли ехали по тракту на север, а кругом по-прежнему простирался густой лес. Высокий фургон, самый настоящий дом на колесах, стены которого были свиты из ветвей терновника и обтянуты потрепанной красной тканью, медленно полз вперед, пони охотников за сокровищами следовали за ним.

Пребывающий без сознания Неудачник лежал внутри – гномы всецело доверились врачевательскому дару Матушки Лин, супруги странствующего торговца зельями, который приютил их раненого товарища. Дори Рубин суетился внутри, помогая хозяйке в меру сил: нарезал лекарственные листья, мешал воду, менял повязки. Сам торговец сидел на передке, управляя четырьмя лошадьми в упряжке, и вел беседу с Близнецами Клыка – оказывается, он не раз видел представления их бывшего цирка. Кили и Долдур с Хониром молча ехали в стороне.

Ангар Дортан сгорбился на своем пони, плетущемся в одиночестве следом за фургончиком, и все хмурился – до чего же странное жилище. Кому это пришло в голову вить эти стены в несколько слоев из колючего терна? Сколько крови натекло, должно быть, с пальцев мастеров из-за острых шипов, пока они строили этот дом на колесах. Алая ткань, будто цирковая драпировка, обтягивала его со всех сторон. Она обветшала, покрылась грязью и пылью, но еще можно было различить полустертые символы, что были на ней начертаны: «Kinim et livil far de fo…» – дальше не разглядеть. Непутевый все пытался вспомнить, что это за язык и где он мог слышать подобные слова – а в том, что ему уже приходилось видеть подобное, не могло быть никаких сомнений. Ангар справедливо полагал, что столь благоприятное стечение обстоятельств, свалившееся вдруг на извечного неудачника Лори Дарвейга, слишком странно и подозрительно: их новая знакомая, добрая Матушка Лин, оказывается, хорошо владела искусством врачевания…

Процессия двигалась до самого вечера. Когда на лес опустились сумерки, странствующий торговец зельями зажег фонари, свисающие с крыши. Подул холодный ветер – весна будто проиграла в кости осени один день. Вскоре должны были стать на привал, когда дверца в задней стенке фургончика распахнулась, и на подножке показался Дори. Предводитель охотников за сокровищами выглядел неважно. Бледен, как смерть, с тяжелыми черными мешками под глазами, будто не спал уже вторую седмицу. Ярко-рыжая борода, казалось, поблекла и утратила свой цвет. Гном прислонился к дверному косяку.

– Ангар! – негромко позвал он.

Друг подвел пони ближе.

– Ты чего, Рубин? – покосился на товарища Непутевый. – Ты сейчас похож на какого-нибудь кобольда!

– Я… захворал, кажется, – пробормотал Дори. – Простуду подцепил под бансротовым дождем. Матушка Лин предлагает прилечь… Загляни на огонек, она приглашает тебя к ужину.

– Почему меня? – недоумевал Ангар. – А остальные?

– Не перечь. Отдай повод Кили – пусть ведет твоего пони, и забирайся внутрь.

Дори не сказал больше ни слова и скрылся за дверью. Непутевый не решился испытывать терпение друга и последовал его указу: он подозвал Кили, объяснил ему ситуацию и, спрыгнув на землю, побежал догонять медленно ползущий вперед фургончик.

На стук отворила сама Матушка Лин. Широко улыбнувшись гному, она поскорее впустила его, закрыла за ним дверь и опустила засов.

– Добро пожаловать, дорогой гость, – гостеприимно проговорила она и указала на большой сундук, выполнявший роль сиденья перед столом. – Тебя зовут Ангар, верно?

Хозяйке на вид можно было дать не более тридцати лет. Она была невысокой полноватой веселушкой в серо-голубом небогатом платье и фартуке. Хоть красавицей эта женщина и не являлась, но ее широкое доброе лицо с легкой искренней улыбкой, яркими большими глазами и смешным носом-пуговкой можно было назвать довольно симпатичным. Все в ней располагало к себе: и светлые курчавые локоны, выбивающиеся из-под белого чепца, и розовые щечки, и взгляд. Глядя на нее, гном сразу же почувствовал, как словно бы тонет в доброжелательности и радушии.

– Ангар, верно, – кивнул Непутевый и поспешил занять предложенное место. Усевшись, он начал осматривать комнатенку, в которую попал.

Все здесь напоминало обычный дом: очаг, выложенный камнем, с большим котлом на нем, обеденный стол, вместо стульев – сундуки, у одной из стен располагался высокий шкаф со склянками зелий, упирающийся в потолок. Рядом с ним, прижавшись боком к дверце, словно к теплой печи, сидел большой серый кот. У сундука подле двери Ангар заприметил второго, такого же серого домашнего любимца. Тот также сидел боком, только другим, и не шевелился. Оба животных, кажется, мирно дремали, тихонько мурча.