Хартман Рейчел - Серафина

Закончила я выступление фанфарой. Ларс уже оделся, и кое-как подобранные рыбацкие тряпки оказались ему лишь немного маловаты. Толпа требовала продолжения, но я выдохлась — прилив энергии, нахлынувшей вместе со страхом, утих. Осталось только додуматься, как слезть с импровизированной сцены; глядя вниз, я не могла даже вспомнить, как сюда и забралась. Видно, отчаяние окрыляет.

Кто-то протянул руку, чтобы помочь мне; я опустила взгляд и уткнулась в темные кудри и веселые глаза принца Люциана Киггса.

Он так улыбался от нелепости всей сцены со мной в главной роли, что мои губы сами собой тоже растянулись в улыбку.

Я спрыгнула; вышло не особенно ловко.

— Мы направлялись к замку Оризон с вечерним обходом, — сказал принц. — Решили остановиться и посмотреть, что за шум… и пение. Отлично вышло.

Многие люди с появлением небольшой группы стражников испарились, но оставшиеся тут же принялись рассказывать нашу историю, да с таким задором, будто она была поинтересней, чем «Белондвег», наш народный эпос. Жестокий граф Апсиг загоняет невинного дурачка на перила моста! Храбрая дева пытается спасти его, благородные горожане выуживают из воды, и все оканчивается триумфальной песнью!

Принца Люциана эта эпопея, казалось, развеселила. Я только молча радовалась, что не пришлось объяснять, зачем я на самом деле затеяла петь — почему-то это всем показалось абсолютно логичным. Ларс тихонько стоял в стороне, не обращая внимания на офицера, который пытался его допросить.

Раздосадованный воин доложил принцу:

— У него нет никакого желания добиваться правосудия, капитан Киггс.

— Найдите графа Йозефа. Я поговорю с ним и объясню, что никто ему не разрешал скидывать людей в реку и уезжать как ни в чем не бывало, — сказал принц Люциан, жестом отпуская своих людей. Стражники удалились.

Солнце уже клонилось к закату, у реки поднялся ветер. Принц подошел к моему трясущемуся другу. Ларс был старше и на голову выше, но у принца Люциана была осанка капитана королевской стражи. Ларс же был похож на маленького мальчика, который пытается спрятаться у себя в сапогах. Что поразительно, ему удавалось.

Но когда принц заговорил, голос его зазвучал неожиданно мягко:

— Вы — протеже Виридиуса.

— Да, — пробормотал Ларс тихо, как и подобает человеку, спрятавшемуся в собственной обуви.

— Вы чем-то его спровоцировали?

Ларс пожал плечами и сказал:

— Я фырос ф его поместье.

— Едва ли это провокация, — удивился принц Люциан. — Вы числитесь его крепостным?

Ларс стушевался.

— Я профел на фольной земле больше года и одного дня. По сакону я сфободен.

В моем сознании проросла мысль: если Ларс родился в его владениях, может ли Йозеф знать, что тот наполовину дракон? Это казалось вероятным, и ярость графа в свете его отношения к драконам становилась вполне ясной. Увы, спросить Ларса об этом в присутствии Люциана Киггса было никак нельзя.

Принц был возмущен.

— Может быть, в Самсаме людям позволено оскорблять своих бывших слуг, но у нас так себя не ведут. Я с ним поговорю.

— Лучше не надо, — сказал Ларс. Принц раскрыл было рот, чтобы возразить, но мой друг перебил его. — Мне мошно идти, да?

Люциан Киггс махнул рукой. Перед тем, как уйти, Ларс вернул мне карандаш — тот был в целости и сохранности, хотя и слегка сырой. Мне хотелось обнять Ларса на прощание, но почему-то сделать это перед принцем я не решилась. Пусть Ларс этого еще не знал, но у нас с ним была общая тайна.

Без единого слова он поднялся по каменным ступеням вверх на мост Волфстут. Его широкие плечи ссутулились, словно на них бременем лежали целые миры, которых нам не дано было увидеть.

11

— Но я, конечно, могу сказать что угодно, потому что вы все равно сейчас где-то далеко, — подытожил принц Люциан, который, видимо, уже какое-то время пытался со мной разговаривать.

— Простите. — Я оторвала взгляд от Ларса и присела в реверансе.

— Можно уже опустить формальности, — сказал он, смешливо подняв брови, когда я выпрямилась. Принц положил ладонь на свой алый камзол, прямо над сердцем, и серьезно сказал: — Сейчас я просто капитан стражи. Необязательно делать реверанс. И можете называть меня капитан Киггс — или просто Киггс, если хотите. Все остальные так называют.

— Принцесса Глиссельда называет вас Люцианом, — брякнула я беззаботно, пытаясь скрыть смущение.

Он коротко рассмеялся.

— Сельда — исключение из всех правил, как вы уже, наверное, заметили. Моя собственная бабушка называет меня Киггс. Неужели выбор королевы для вас недостаточно хорош?

— Ну что вы, — сказала я в тон его шутливому вопросу. — Я бы не посмела перечить ей в делах такой важности.

— Так я и думал. — Он махнул рукой в сторону лестницы, ведущей вверх, к мосту. — Если не возражаете, давайте поговорим на ходу. Мне нужно вернуться в замок Оризон.

Я последовала за ним; о чем он хотел поговорить, было непонятно, но мне самой Орма дал ясные указания. Я потянулась к кошельку на поясе, но при мысли о фигурке ящерицы мне стало не по себе, словно она могла вдруг высунуть голову без разрешения.

Как бы принц отреагировал, увидев ее? Возможно, лучше просто пересказать ему историю своими словами.

На перилах моста, как до того Ларс, стоял городской дозорный — зажигал фонари в преддверии заката; торговцы, посмеиваясь между собой, разбирали палатки. Принц… Киггс, идущий сквозь редеющую толпу, казался среди них на своем месте, словно и сам был лишь простым горожанином. Я двинулась было по пологой Королевской улице, но он жестом указал на узкий переулок, который вел наверх более прямым путем. Дорога, и так неширокая, сужалась еще сильнее над головами; верхние этажи нависали над мостовой, словно дома наклонялись друг к другу посплетничать. Женщина с одной стороны улицы могла бы одолжить кусок масла у соседки на другой стороне, не выходя из дома. Скошенные дома сжимали небо в быстро темнеющую ленту.

Когда рыночный шум затих вдали и единственным звуком осталось эхо его шагов, Люциан Киггс сказал:

— Я хотел поблагодарить вас за совет по поводу саарантраи.

Я не сразу вспомнила, о чем он говорит. Избиение книгой несколько вытеснило у меня из памяти остальные события того дня.

— Никто больше не осмеливается так прямо говорить с Сельдой, — продолжал он, — даже я. Меня охватило то же замешательство, что и ее, будто проблема могла решиться сама собой, если бы мы отказались признавать ее существование. Конечно, вы, по словам Сельды, много знаете о драконах. Судя по всему, она права.