Марина Комарова - Со змеем на плече

Повесив на одно плечо полотенце, а на другом устроив шарканя и поручив ему вытирать тарелки, я принялась за посудомоечную процедуру.

— А что мы будем дальше делать? — подал голос змей, сжимая кольцами жёлтую керамическую пиалу и старательно натирая полотенцем.

— Нам надо просочиться через эту завесу. И так каким-то образом добраться до потерянной сферы. Как видишь, суждение о том, что она из янтаря, оказалось ошибочным.

— Ну, не обязательно, — возразил Шарик. — Может, они его тут просто так называют?

— И добывают в горах? — уточнила я и усмехнулась. — Нет, сомневаюсь. Надо посмотреть своими глазами, что представляет собой загадочный бурштын. Кстати, не удивлюсь, если у него тоже есть древнее название.

— Я тоже, — кивнул шаркань, однако умничать не стал, так как прекрасно понимал, что ничего хорошего из этого не выйдет. Но потом все же не выдержал и, проследив за последней отставляемой на стол тарелкой, вдруг плеснул хвостом по воде. — А дальше?

— Ай! Перестань! — Я вытерла лицо. — Вечно ты не как люди. Находим глобус…

Тут пришлось замолчать. Шарик был прав. Почему-то сейчас я поняла, что было всего два варианта. Вернуться домой и остаться здесь, сделав так, чтобы Радистав не сумел прийти ко мне в будущем. Хорошая перспективка, не так ли?

Второй вариант намного благороднее. Но при этом нужно иметь на руках очень весомые аргументы, чтобы убедить Светодара и компанию, что я хорошая девочка, а остальные — не очень. К тому же постоянно снится мальчик с острова Туа-Атла-Ка. Нет, не то, чтобы я сильно верила снам и желала турне по месту среди бескрайних вод, но как ведунья (господи, как давно я не произносила это слово!) прекрасно знала, что просто так об одном и том же сны не приходят. Вариант с возвращением домой был притягателен так же, как обнажённый Радистав.

Хм. Я же не видела его обнажённым. Но почему-то воображение упорно рисовала красочную картину. У камина. На шкурах. И…

Я мотнула головой, отгоняя наваждение. Так, думаем дальше.

В своём времени смогу попросить о помощи родителей и Елизара. Поговорить с Бойко, суметь подключить всех владеющих силой. В таком случае у нас всех выйдет результат куда лучше, чем у меня в одиночку. Но тут вставал другой вопрос: как мне отправиться назад? Возможно, Радистав и знает как это делать, а может ещё и не дорос… то есть, хочешь или нет, но этот вариант отпадает. Надо действовать здесь и сейчас. Другое дело, что нужен чей-то более мудрый и действенный совет. Кто его знает — есть ли это создательница на самом деле? Будь возможность её найти, пришла бы, вручила сферу, сказала: «Здрава будь, боярыня!», отсалютовала бы и попросила билет в обратную сторону. А так ищи-свищи — где тут да кто. Если отец Радистава погиб. Можно сказать во имя археологии. Правда, древней и чужой.

Йалка вошла к нам где-то двадцать минут спустя. На этот раз на ней был светло-коричневый костюм из кожи, волосы убраны назад (впрочем, лента с монетками так и осталась), широкий пояс и прямоугольная сумка с бахромой из порезанной кожи.

— Я готова, — произнесла она и тут чуть улыбнулась, — спасибо за помощь, Вика.

— И Шарик! — Тут же влез шаркань, насупившись, что его труды не оценили.

Она подошла к нам и ласково погладила змея по голове:

— И тебе, Шарик, тоже.

…В прогулке по белоратским улицам нет ничего особенного. Но это только на первый взгляд. Прохладный ветерок шевелит листву деревьев и причудливые украшения на карнизах домов, заполняя всю округу мелодичным звоном. Откуда пошла эта традиция — вешать металлические трубочки на дома — никто уже не знает. Но сколько мы шли, звон не прекращался, создавая впечатление, что у каждого здания есть собственный голос, и оно переговаривается со своими соседями и знакомыми.

— Раньше вообще устраивали соревнования. Был целый праздник — какая улица лучше, какая звучит богаче, кто придумал оригинальное украшение и дал ему чудесный голос, — рассказывала Йалка. — Сейчас как-то уж праздник не тот. По-прежнему веселье, но вот улицы уже не показывают свои голоса.

— Эх, понимаю, — вздохнула я. — У нас тоже есть праздники, которые никто уже праздновать и не думает. Хотя прошли не века, а всего лишь пара десятков лет. Сменяется власть и…

— Власть? — Белая бровь удивлённо изогнулась, и меня тут же наградили недоумевающим взглядом. — А причём тут она? Разве ж могут правители отменить народные гуляния?

— Ещё как, — хмыкнула я, правда, в свою очередь был удивлена не меньше. — Неужто ты хочешь сказать, что у вас слово царя не является законом?

— Является, — спокойно ответила Йалка. — Но есть вещи, которыми нельзя руководить.

Твои слова, да в уши бы некоторым представителям власти, радость моя. Так ладно, о чём это я? Сейчас не до анализа правительственного аппарата.

— Слушай, а почему ты так порадовалась, когда мы попросили показать горы? — неожиданно влез в разговор Шарик.

Хорошо хоть сказал мы, а не я и мой человек.

— Я их очень люблю, — улыбнулась она, мягко погладив шарканя по чешуйкам, на что мелкий бандит тут же прикрыл глаза и довольно зашипел этаким змеиным аналогом кошачьего мурлыкания. — А дядя не особо одобряет мои прогулки в одиночку.

— Дядя? Ты имеешь в виду Алуша?

— Да, — последовал ответ. — Он меня нашёл в этих горах во время одного из обвалов. Мы жили высоко-высоко, но, увы, спастись никто не смог. Меня чудом отыскали и еле вернули к жизни.

— Понятно, — пробормотала я, понимая, что зря полезла со своими дурацкими вопросами.

— Ты посмотришь на них… и думаю, не останешься равнодушной. Внутри очень красиво, наши резчики по камню говорят, что с удовольствием бы жили в такой красоте. Маги тоже часто захаживают в каменные туннели за камнями силы и разными оберегами.

— Ну, если не приходится делить место с неприятными соседями, можно и жить, — не стала спорить я.

— В туннелях никого нет, — рассмеялась Йалка. — А вот под горами живут кузнецы видений, а ещё могут появиться сталактитовые духи. Но с ними лучше не встречаться.

— Почему? — поинтересовался шаркань.

— Они любят полакомиться человеческой плотью.

Глава 13. Кузнец видений

Темно и холодно, толком и не разберёшь, где находишься. Правда, с закрытыми глазами светло и не будет. А ещё почему-то жутко ломит всё тело. Ни встать, ни повернуться. Так, стоп! А что со мной? Если верить ощущениям, то я лежу на чём-то очень твёрдом и в крайне неудобной позе.

— Вика, Вика, — прозвучал обеспокоенный голос у меня над ухом, и тут чем-то несильно шлёпнули по щеке. — Ты живая?