Александра Мурри - Трофеи берсерков (СИ)

Она почувствовала движение за спиной и услышала ненавистный, рычащий голос Матиса.

— Поймал, молодец. А теперь лапы убрал от нее!

— Твоя самка? — еще более тихо и сдержанно спросил обладатель странных глаз. Его спокойствие было только видимостью. Ада чувствовала, как он напряжен, и слышала низкое утробное рычание, доносящееся из его груди.

— Уж точно не твоя! — Матис еле сдерживался, неудовлетворенное сексуальное желание, агрессия, погоня, и в добавок, взявшийся словно из под земли, противник. Он поймал ЕГО жертву. Так некстати, или кстати? Вся сущность рыся требовала активных действий, желательно теперь хорошей драки. После которой ему полагалась бы заслуженная награда, трофей. Не его, правда, но это дело десятое. Сейчас и здесь, Матис был далеко не из‑за обязанностей охранника.

— Вы кто такие? — прохрипел Ральф. Рассчетливый и более хладнокровный, он окинул оценивающим взглядом потенциальных врагов. Оценка ему не понравилась, — грязные, одеты в рваное тряпъе, но сила их зверя чувствуется издалека. Они не уступали рысям, а может даже и превосходили. Он кинул предостерегающий взгляд на Матиса, им следовало быть осторожнее.

Но Матис продолжал накручивать себя, он уже не мог остановиться и подумать.

— Вам задали вопрос! — прорычал он, подходя еще ближе.

Незнакомец перехватил Аду поудобнее и пристально посмотрел ей в лицо. Ноздри расширились, он глубоко втянул в себя воздух, пропитанный запахом животного ужаса, ярости и похоти. Невозможные разные глаза сверкнули гневом.

Ада совсем затихла. Находиться между двух огней, подавляющих силой и агрессией самцов, прущих стенка на стенку, было пыткой для нее. Хотелось потерять сознание, отключиться, лишь бы не чувствовать всего этого напряжения, опасности и страха.

Держащий ее оборотень развернулся и плавно перенес девушку к ближайшему огромному кедру. Опустил ее наконец‑то на ноги, которые, кстати, совсем не держали, и придерживая одной рукой, второй сильно надавил на растрепанную макушку, заставляя опуститься на землю.

— Сиди здесь, — скорее приказ, нежели просьба.

Аду продолжала колотить дрожь. Способность воспринимать окружающее вернулась, но особенно лучше от этого не стало. Скорее уж наоборот, хуже.

Из‑за деревьев показалась фигура другого оборотня, который несколько минут назад отправился ловить прыткого стрелка. На поимку ушло совсем немного времени. Ханна на удивление спокойно висела, перекинутая через широкое плечо, не дергалась и не пиналась. Просто тряслась из‑за быстрого бега оборотня. На самом деле она не сдалась, нет. И была совсем не так безбронна, как казалось со стороны. Она усыпляла бдительность более сильного противника. Дротик, зажатый в кулаке, ждал своего часа.

Ее бы и не поймали так просто и быстро, но удирая от преследователя в сторону стоянки, перепрыгивая словно белка с ветки на ветку, она заметила крадущуюся в их сторону Нессу. Младшая сестра только и успела, что голову вскинуть, когда над ней промелькнули две темные фигуры.

Скорее всего, Нессе стало страшно сидеть в фургоне одной, или же она храбро решила идти на подмогу подругам. А может и то и другое одновременно, Лисичка всегда следовала своей, непонятной окружающим, логике. Хотя, кто знает, что там еще в лагере творится. Их коробочка — повозка, далеко не крепость и вовсе не гарант безопасности.

Но главной задачей Ханны на тот момент, стало увести от сестры неизвестного преследователя. Она дала поймать себя, чтобы не поймали сестру, и очень надеялась, что у Нессы хватит ума держаться от этого сборища подальше.

Мелкий дождь все не прекращался, из‑за сплошных тучь даже луна перестала освещать эту ночь холодным светом. Оборотни стояли рядом с черной громадой скалы, превратившаяся в грязную реку дорога поворачивала и уходила вправо. В том же направлении, не слишком и далеко, находилась стоянка обоза.

Оборотень с Ханной на плече остановился у кедра, под которым сидела Ада. Девушки переглянулись, обе испытали огромное облегчение от относительно здорового вида друг друга. Мокрые, грязные, Ада в рваных лоскутах вместо рубашки, Ханна висит вниз головой. Живы и невредимы. Хотя бы так.

— Оставайся с ними, — обладатель разноцветных глаз кивнул своему спутнику, указав на девушек.

Они оба, как и третий оборотень, преграждающий путь рысям, были рослыми и широкоплечими. В темноте не было видно деталей их внешности, волосы казались у всех троих темными, одежда тоже яркостью не блистала. Самые неприметные, сливающиеся с чернотой вокруг, облики. Только вот, вокруг их фигур темнота будто вибрировала от напряжения и излучаемой оборотнями силы. Такой, которая заставляет всех окружающих склонять или втягивать голову в плечи. Звери огромной силы. И Ада поняла, какого именно вида.

Ханну резко, но довольно осторожно скинули с плеча на землю. Она плюхнулась рядом с Адой и послала оборотню испепеляющий, полный презрения, взгляд. Сила силой, но и трепетать перед чужаками Ханна, видимо, не собиралась. Ада услышала даже тихое 'козел', но не была до конца уверена, что правильно разобрала невнятный злой шепот. Может это было и 'спасибо'. Лучше, чтобы это была благодарность. Пускай нелепая, но нарываться и хамить сейчас, ох как глупо.

Чужак же в ответ улыбнулся. Хотя, и данную гримасу можно было трактовать двояко, то ли улыбка, то ли оскал. Клыки у него были выдающиеся, даже в человеческом обличии.

Оборотни стояли неподвижно и сверху вниз смотрели на девушек. Опасный взгляд, как будто насквозь видят. Замечают все страхи, попытки казаться сильными и смелыми, напускную браваду и наигранную уверенность в себе, которой и в помине нет. Не говоря уже о разорванной одежде, царапинах и грязи, покрывающей все тело.

Аде стало еще более неуютно под этим холодным изучающим взглядом, она подтянула колени к животу и спрятала в них лицо. Закрылась, можно сказать, спрятала голову в песок. Не было сил выносить такое напряжение и дальше. Все равно, пусть это слабость, пусть ее примут за трусиху. Сомнительно, чтобы в ее состоянии гордый вид выглядел хоть сколько‑то правдиво.

Неожиданно раздался угрожающий яростный рык и Матис кинулся в сторону девушек и двух чужаков. Вряд ли для того, чтобы спасти самок из лап врага. Скорее из‑за уязвленной гордости и нежелания уступать. Инстинкт самосохранения был у него развит слабее, чем наглость.

Неизвестно, что именно побудило его нападать. Решил воспользоваться удобным моментом и застать противника врасплох, или у самого выдержки не хватило. Мог ли Матис не понимать, кто перед ним? Даже не по внешним признакам, а по присущей берам подавляющей ауре, их было не сложно распознать. Во всяком случае, в этот раз самоуверенность и наглость подвели рыся.